— Эй, хватит дрыхнуть, пора домой, нам еще в пару мест заскочить надо… — касаюсь сморщенного носика сына и тот смеется.
— Домой? Так рано? — Сережа свесив ноги с дивана спрыгивает с моих колен и потягивается.
— Вы можете задержаться, — Арман не давит, но меня сейчас не заставить остаться с ним хотя бы еще на пять минут, потому что кажется еще чуть-чуть и у меня будет передозировка Хасанова в крови. Невозможно находиться рядом и не глазеть на него, такого притягательного и недосягаемого одновременно. Отрицательно мотаю головой и встаю, когда мой бывший муж кивнув выпрямляется. — Тогда я отвезу вас.
— На мотоцикле? — воодушевленно изрекает Сережа, но мы синхронно отвечаем «нет», а потом переглядываемся и улыбаемся.
— Ты слишком мал, чтобы кататься на нем по городу, солнышко. В машине тебе будет удобнее… — извиняющимся тоном обращаюсь к сыну, и тот вздыхает и отвечает.
— Ну тогда мы можем завтра покататься, у меня завтра день рождения, ты придешь? — подходит к Арману и цепляет того за руку, заглядывая в темные глаза, в которых сейчас плещется нежность. — Мы с мамой купим торт, да мам? И я буду задувать свечки!
Арман присаживается рядом с Сережей на корточки, чтобы не возвышаться над ним и берет обе ручки в свои. Маленькие кисти утопают в широких ладонях, и я сглатываю, когда совершенно некстати вспоминаю как эти руки касались меня, когда мы танцевали…
— Если ты захочешь, я проведу этот день с вами, но ты должен хорошо подумать…
— Хочу! Хочу! — не успев дослушать перебивает сын. Я улыбаюсь.
— Тогда давай договоримся, я подготовлю сюрприз, идет?
— Сюрприз? — глаза Сережи округляются и он едва не взвизгивает от восторга.
Мой телефон вибрирует в кармане, и я достаю его и разблокирую экран. Там сообщение от Ольховского.
Напоминаю. Сегодня в 8 прием у Суворовых. Будь готова к 7.
Чёрт, совсем забыла об том ужине.
Встретимся в Розмарине днем?
Моя ответная смска улетает и через секунду на экране всплывают три точки.
Буду там через сорок минут.
Я же собиралась порвать с Игорем, но из-за встречи с Хасановым совсем забыла об этом…
— Все в порядке? — Арман замечает мое хмурое выражение лица и напрягается, глядя на телефон в моих руках.
— Да… — убираю гаджет в карман и вытираю вспотевшие руки о шорты. — Отвези нас в кафе Розмарин, пожалуйста…
55
Вечер вступает в свои права и удушливая жара опускается на город, плавя асфальт своей температурой. Воздух будто замирает — ни ветерка, ни прохлады, и кажется спертым, словно мы в темной комнате, где нечем дышать. Выхожу из машины когда Хасанов паркуется у Розмарина. В этот раз он не воспользовался услугами водителя, и отвез нас сам. Сережу усадили в кресло, а я села вперед рядом с Арманов. Всю дорогу мы вели непринужденную беседу ни о чем, и сейчас мне хочется поскорее уйти, потому что запас моего терпения исчерпывается.
Не смотря на это, я считаю себя обязанной все же сказать Хасанову спасибо. Останавливаюсь у задней пассажирской дверцы, и через секунду передо мной возникает огромная фигура бывшего мужа.
— Арман, — произношу негромко и он замирает взявшись за ручку, но так и не открыв дверь. — Спасибо тебе…
Хасанов на секунду сводит брови, а потом его лицо принимает уже привычное и такое знакомое замкнутое выражение.
— Я уже давно не видела его таким счастливым, как сегодня, — поясняю, и взгляд Армана на секунду теплеет. — И я благодарна тебе. Ты показал, что иногда можешь вести себя как нормальный человек, и…
А вот это уже было лишним, язык мой — враг мой, но слово ни воробей…
— Нормальный… — смакует с легким налетом издевки и подцепляет мою талию, а потом подталкивает меня спиной к машине и ловит в плен своих рук. И взгляда. Причем плен взгляда более бескомпромиссный, потому что руки я могу оттолкнуть, а вот из омута черных глаз выбраться не в силах. — К чему тебе нормальный я, если собралась на встречу к своему женишку? А вечером снова пойдешь с ним на очередной прием, верно?
Его аура давит, он нависает надо мной как грозовая туча, заслоняя собой солнце. В раскаленном воздухе и без того наэлектризованном сейчас начинают вспыхивать искры, а может это у меня все плывет перед глазами потому что он так близко?
— Это не твое дело, и вообще-то я собиралась… — …с ним порвать… не договариваю, потому что он снова начал прессовать, а меня это достало! Я не обязана перед ним отчитываться!
— Ну же, говори?
— Собиралась просто поблагодарить тебя за то, что сделал для Сережи вот и все! — выпаливаю ему в лицо, щеки пылают от ненависти вперемешку с возбуждением, потому что вот такое наше общение обязательно должно было во что-то вылиться. Рано или поздно буря которую отсрочили погодные условия должна была нагрянуть. — И извини за слово нормальный, очевидно это не про тебя!
Ожидала чего угодно. Ударит? Возможно. Заорет? Не исключено. Промолчит? Вряд ли. Но что реально не могло прийти мне в голову, так это то, что он рассмеется после таких слов. Нахально откинет голову назад и расхохочется в голос, будто я произнесла что-то смешное. Хотя с ним всегда так…
— Боже, Ангел, ты сведешь меня с ума! — он продолжает смеяться, но видимо постепенно эти эмоции утихают, чему явно поспособствует мое суровое выражение лица, и Хасанов успокаивается. — Ты единственная женщина, ссоры с которой могут меня завести. Мне даже немного больно от того как сильно я сейчас возбужден, и уверен, ты не этого добивалась, но поверь, именно так ты на меня действуешь…
Что он несет? Возбужден? Сдурел?
И словно в подтверждение своих слов, Хасанов подается бедрами ко мне и мои щеки вспыхивают еще сильнее, потому что я понимаю, каждое слово, сказанное им — правда.
— Ты единственная, кто может швырять меня из состояния абсолютного спокойствия в состояние дикого бешенства менее чем за минуту, и это наверно твой дар. И знаешь, что я понял прямо сейчас? Тогда восемь лет назад я отпустил тебя потому что знал, спокойная жизнь не для нас. Медленно тлеть — не наш удел. Мы слишком яркие искры, и то пламя что вспыхивает между нами — сожжет нас ко всем чертям без остатка. Дотла. Я думал, ты не этого хотела. Думал, найдешь того, кто будет гасить огонь в тебе и проживешь свою жизнь так как посчитаешь нужным. Скрывая настоящую страсть в своей крови от всех…
Замолкает, переводя дыхание, и я пытаюсь сглотнуть, но в горле пересохло, и все что я могу лишь облизать горящие от его дыхание губы.
— Я считал, что отпустив сделаю лучше для тебя, но сейчас… глядя на то, как твоя грудь дрожит от жара внутри, как твои губы пересыхают, а зубки впиваются в нижнюю, я с уверенностью могу сказать, что ошибся тогда. Ты не способна тлеть — слишком большой огонь скрывается в твоей крови. Слишком сильно ты хочешь ощущать его, слишком жадно ты распаляешься, во время наших ссор. Ты хочешь… — приближается ко мне, без стеснения склоняясь к губам. — Чтобы я заставил тебя сгореть. Хочешь, чтобы разжег твой огонь сильнее. Хочешь, чтобы выпил дотла этот огонь из тебя и наполнил твое тело своим… Хочешь… меня. Я прав?
