— Что ты ей сказал, повторишь для меня? — наклоняется и сгребает Игоря за грудки и встряхивается, когда тот полными ненависти глазами впивается в гротескно спокойное лицо Армана, который сейчас выглядит как разъяренный зверь. Убийственно спокойный разъяренный зверь. — Или кишка тонка угрожать мужикам? Проще девочку прессануть?
Игорь при всем его красноречии растерянно замолкает, и когда Арман кидает его прямо на битое стекло к моим ногам вскрикивает, глядя на порезанную ладонь.
— Извинись.
Поднимаю голову и ловлю спокойный и ровный взгляд моего бывшего мужа и меня накрывает дежавю. Парень, толкнувший меня в клубе, облитая ледяной водой блузка, первое знакомство с Хасановым. Улыбаюсь.
— Ты слышал?
— Прости, Ангелина…
Мой зверь удовлетворенно кивает, и протягивает мне руку, а я вкладываю свою кисть в его и переступаю через битую посуду. И через Игоря Ольховского — кандидата в депутаты в госдуму. Хватка на моей руке сжимается, но лишь слегка.
— Где Серега? — произносит негромко, и я киваю в сторону детской комнаты.
— Играет…
— Зови его, отвезу вас домой.
Украдкой замечаю пару зевак с телефонами в руках. Они явно рады что запечатлели такой момент на камеру. Мерзко, но таков современный мир…
Забираю Сережу, Арман перекидывается парой слов с администратором, которая явно недовольна беспорядком, но ему удается уладить этот вопрос, и мы втроем выходим из ресторана. Горячий воздух окутывает, но я вдруг понимаю, что никогда еще не чувствовала себя так легко как сейчас. Идем к машине и Хасанов усаживает Сережу в кресло, а потом закрывает дверь и на секунду замирает напротив меня.
— Я тут подумал, мой сюрприз получится удачнее, если мы прямо сейчас поедем в аэропорт. Тогда прибудем на место, Серега лучше выспится и утром мы сможем поехать на аттракционы, ты как?
— В аэропорт? — удивленно замираю и выдыхаю, все еще держать за ручку черного внедорожника. — Но нам нужны вещи…
— Ладно, сначала к вам, а потом в аэропорт, идет?
Улыбаюсь, и расценив мою реакцию как ответ, Хасанов удовлетворенно кивает, и мы уезжаем.
57
Вылететь из города у нас получается лишь спустя четыре часа, после инцидента в ресторане. Собираю самые необходимые вещи для поездки на один день, по словам Армана, и не могу прекратить улыбаться, именно поэтому поддавшись порыву беру с собой одну вещь, которую брать не обязана.
Перелет займет около трех часов, так сказал Арман, и как только мы взлетаем, нам приносят ужин. Сережа с удовольствием уплетает пиццу, которую приготовили для него заранее по просьбе Хасанова, а я лишь выпив кофе откидываюсь на спинку кресла, обтянутого кожей, и позволяю себе расслабиться.
— Мам, а можно я еще мультики посмотрю? — Сережа доедает и, выпив весь сок из своего стакана, снова обращает на меня взгляд котика из шрека. — Ну пожалуйста…
— Ладно, протягиваю ему телефон и устало улыбаюсь, натыкаясь на взгляд Армана.
Тот поднимается и берет за руку Сережу, который едва не скачет от радости, что ему позволили снова взять телефон.
— За той дверью есть спальня, ты можешь валяться на кровати и смотреть мультики, идем, провожу?
Сынок радостно кивает и вприпрыжку направляется к двери, а я на секунду прикрываю глаза, чувствуя, как усталость окутывает будто одеялом.
— Мне следовало проводить в спальню тебя…
Голос Армана звучит совсем рядом, и я открываю глаза, поражаясь как быстро он вернулся. Неужели я за это время провалилась в сон?
— Нет, все в порядке, лучше высплюсь в отеле, — прикрываю зевок и сажусь прямее, чтобы стряхнуть сонливость. — У меня для тебя кое-что есть.
Тянусь к сумке, а Хасанов слегка сбитый с толку наблюдает за моими стараниями, и когда я достаю оттуда переносной жесткий диск, начинает улыбаться.
— У тебя не было времени посмотреть фотографии Сережи сегодня утром, и я подумала, вдруг ты захочешь сделать это во время перелета… — Не успеваю договорить, Арман уже держит в руках неизвестно откуда взявшийся ноутбук и кивает в сторону диванчика. — Рада, что угадала.
Подхожу к нему и усаживаюсь рядом с Хасановым, и на моих коленях тут же оказывается его ноут. Арман тянется и вводит пароль не потрудившись скрыть его от меня, и я подключаю диск к гнезду и переношу фото на рабочий стол.
Через несколько долгих минут на экране появляется галочка, и я отсоединяю устройство, и открываю первую папку с фотками, где Сереже нет и месяца.
— Как ты уже знаешь, он родился в конце лета, роды прошли относительно ровно, и через три для нас уже выписали из роддома, и мы отправились домой…
Мой рассказ начинается с самых первых дней жизни нашего сына, я комментирую каждую фотографию, а Хасанов с замиранием сердца впитывает эту информацию, словно самые ценные слова в своей жизни, поэтому когда к нам подходит Сережа мы оба настолько поглощены беседой что ни сразу обращаем на него внимание.
— Мам, у тебя телефон сел, где зарядка? — спрашивает, и я спохватываюсь и указываю взглядом на сумку, и сынок кивает и убегает обратно в спальню, прихватив кабель.
— На чем мы…
— Ангел, — Арман перебивает, и я поворачиваю к нему голову и воздух в груди почему-то застревает, столько нежности в черных, как ночь за окном, глазах. — Спасибо тебе за него.
Молчу, лишь брови недоуменно сходятся и я невольно ловлю его слова, потому что где-то внутри зреет понимание, он говорит это искренне.
— Спасибо тебе за нашего сына, — Арман цепляет мою кисть и сплетает наши пальцы, а я чувствую какая его рука горячая, а ладонь слегка шероховатая. — Я наговорил того дерьма тогда, потому что злился, что ты украла у меня его детство, но сейчас понимаю, что был не прав. Одному Богу известно как тяжело тебе было дать нашему сыну жизнь, как ты страдала, когда его рожала, и как сложно тебе было в одиночку его растить, но ты справилась. Я смотрю на Сережу и вижу в нем достойного человека, пускай он еще ребенок. И я прошу у тебя прощения за те слова, что наговорил, я не должен был их произносить. Ты хорошая мать, и то что доктор тогда ошибся, и наш сын уцелел — самый большой подарок судьбы для меня, — Арман подносит мою руку к губам и касается тыльной стороны ладони, а я медленно и безнадежно выдыхаю, потому что не в силах сделать больше ничего. — Я буду проводить с ним столько времени, сколько ты позволишь, чтобы наверстать прошедшие годы, я прошу тебя лишь об одном: не забирай его, позволь стать ему отцом…
Сердце трепещет в груди, и странная печаль с нотками горечи щемит, и я опускаю глаза, чтобы скрыть в них слезы.
— Прости, что не сказала тебе сразу, — это оказывается гораздо сложнее произнести, чем осмыслить, и я сглатываю. — Я поступила недостойно, лишив тебя радости быть рядом с сыном. Прости меня, Арман. Если бы я могла все изменить…
