Хочу отвернуться, но глаза как приклеенные следят за ленивыми неспешными движениями Хасанова, который опускает руки и щелкает пряжкой ремня. Расстегивает ширинку, но вместо того, чтобы стянуть темно синие брюки, заводит руки за голову и чисто мужским жестом стягивает темный пуловер.
Пульс ускоряется, дыхание жжет губы, но я все равно наблюдаю за игрой стальных мускулов под атласом загорелой кожи и замираю, заметив полосы от ногтей на широкой спине. Напоминания о моем первом разе. Они уже почти не заметны, но все равно белесо выделяются, приковывая к себе взгляд. Его кожа такая бархатная и горячая, но в то же время под ней ощущается скрытая сила могучего тела, которое стеной прижимало меня к матрасу, пока этот зверь…
— Почему я должен куда-то уходить? Я в своей спальне… — безжалостно выдергивает меня из плена воспоминаний, и я смаргиваю транс, отступая на шаг, хотя Арман даже не приближается. Лишь скидывает одежду на небольшую кушетку у окна и цепляет ремень брюк большими пальцами, собираясь стянуть и те. — На работу только утром, сейчас пятый час утра, так что…
Так буднично, словно не он только что искал способы меня унизить и подчинить.
Стягивает брюки, обнажая мощные бедра, и я отвожу взгляд, но перед глазами будто фотография стоит картинка обнаженного мужчины в черных боксерах, подчеркивающих огромный бугор в паху, который я уверена не был таким огромным еще минуту назад, когда Хасанов только касался ремня.
— Я не собираюсь спать с тобой, — звучит как оправдание, жалко и беспомощно, словно я что-то украла или наврала. Слышу его ухмылку и снова поворачиваюсь, замечая что Арман стянул и боксеры, ногой отшвырнув их в сторону. И да, я не ошиблась. Он возбужден. Черт…
— Я рад, что наши мысли совпадают, потому что я тоже не собираюсь засыпать сейчас, — шагает ко мне, и я втягиваю голову в плечи и напрягаюсь, но он лишь проходит мимо к двери ванной, на ходу забивая последний гвоздь в крышку моего гроба. — Когда я вернуть, постарайся все же выполнить то, что я просил тебя сделать, разденься, иначе мне придется снова на тебя давить.
Хлопает дверь, и с моих губ срывается ругательство, когда понимаю что меня загнали в тупик.
Выбираю меньшее из зол и стягиваю мастерку и трико, оставаясь в длинной футболке, скрывающей тело до трусиков, купленных все на том же рынке и вместо того, чтобы положить одежду на кресло, убираю в тумбочку у кровати.
Через несколько минут возвращается Арман и заметив меня, сидящую в кресле у окна вздыхает и прикрыв глаза качает головой.
— Твоё упрямство — твой враг, — устало изрекает и подходит к креслу, вставая надо мной как скала. Грудь, плечи, мощная шея покрыты капельками воды, и я сглатываю подавляя неуместно возникшее внутри желание слизать каждый прозрачный бриллиантик. Черное полотенце низко сидит на бедрах, пьяняще разжигая интерес, и я упрямо вскидываю взгляд, только бы не смотреть на то, что вздымается прямо перед моими глазами под махровой тканью. — Он когда-нибудь трахал тебя в попку?
Мое дыхание обрывается, а Арман лишь лениво ведет уголком губ, продолжая смотреть на меня сверху вниз. Хочется сжаться, но тело одеревенело, и я не могу пошевелиться, лишь тупо наблюдаю как Хасанов наклоняется и опирается на подлокотники по обе стороны от моих рук, беря в плен аромата своего геля для душа. Невольно глотаю этот запах, делая частые вдохи, потому что мало его. И внутри растет презрение к себе, потому что только течная сучка так реагирует на самца, а я не должна быть такой ведомой. Но я ведусь. Без вариантов.
— После того, что ты сделала, ты заслуживаешь этого без смазки.
Почему-то его тихий проникающий под кожу шепот действует как патока, Арман перекатывает на языке слова, смысл которых пугает и интригует одновременно. Он хочет сделать это со мной? А это больно? Приятно?
Облизываю пересохшие губы, ерзая в кресле и совсем не чувствую того отторжения, что должна ощущать в этой ситуации.
— Если ты будешь покорной, я позволю тебе оставить твою одежду, и не сожгу ее как собирался.
Слова возмущают, но вместо протеста, я лишь рвано выдыхаю, продолжая ловить каждое слово этого пленительного мудака.
— А если мне понравится, я подарю тебе то, чего ты хочешь.
Чары слетают, когда горько ухмыляюсь и цинично цежу.
— И что же?
— Свободу…
54
Языки пламени лениво пляшут в камине. Кожаное кресло такое удобное, что клонит в сон, но я стряхиваю наваждение, вслушиваясь в слова Рустама, хотя мысли и текут совершенно в другом направлении.
— Пиздец я впервые в жизни с таким сталкиваюсь. Она вся такая напряженная была, что знаешь хотелось ее встряхнуть и в глазищи эти загадочные заглянуть: какого хрена, Настя? Ты вообще здесь или где?
— Я э…
— Но глупо спрашивать у бабы такое… — не обращает внимания на мою растерянность, продолжает. — Она вроде как на одну ночь, но бля впечатление будто черту провела: до нее и после. И мысли только об этом хреновом трахе.
Встряхиваю кисть и наблюдаю за плеском янтаря в стакане со льдом.
Он кажется рассказывал о девушке, которую вчера склеил и отвез к себе. Но вместо ожидаемого развития событий все пошло не так и…
— Она просто свалила со словами «Не надо меня преследовать, сама доберусь». Как будто я гребаный маньяк! — Рустам выпрямляется в кресле с видом очень возмущенного и уязвленного Казановы. — Я подвезти ее хотел. Без задней мысли вообще. Просто галантность блядь!
Ухмыляюсь, почему-то эта история не вызывает сочувствия, а скорее забавляет.
У Рустама никогда не было проблем с противоположным полом, сколько себя помню, он не был обделен вниманием девушек. Смазливый, они таких любят. И я даже слегка сбит с толку, что появилась одна, пустившая по пизде налаженную схему обольщения, и он теперь охуеть как парится.
— У тебя было хоть раз такое, чтобы девушка с тобой не кончала, а…ну знаешь уходила ни с чем? — Вопрос в лоб, от которого я невольно задумался, но решил не разочаровывать друга.
— Они умеют симулировать, надо отдать им должное, — хотя готов поклясться, Ангелина вчера совершенно искренне кончала, все признаки налицо: заострившиеся соски, раскрасневшиеся щеки, расширенные зрачки и спазм мышц внутри, отчего член сжало как в тисках. Я кончил почти сразу после нее. — Но это не то умение, которым стоит гордиться.
— Она просто пиздец как заставила меня задуматься. А что, если и до нее были те, кто не кончал, а просто ждал, когда кончу я?
Блядь, так недолго и параноиком стать.
— Успокойся брат, просто тебе попалась честная телка, что плохого? И то, что она не кончила, ни значит, что остальные не кончали. Все разные.
— Надо найти ее и трахнуть снова. Только в этот раз все должно быть по-взрослому, — он будто не слышал меня, продолжал одно и то же. — Найду, трахну и успокоюсь. Да, точно.
