— Ну, попробуй, упрямица, — предлагает Темирхан и садится напротив.
В его больших пальцах миниатюрная кофейная чашка кажется совсем крошечной, как из домика куколки Барби.
Я осторожно отпиваю напиток и пытаюсь поскорее проглотить пряную, острую горечь напитка.
— Нравится?
— Очень, — отвечаю я.
Делаю ещё один большой глоток через силу. Во рту горит, как будто Хан пьёт кофе с перцем чили!
— Ну всё, показала, что тебе не слабо — и хватит! — злится Хан, забирая из моих рук чашку с напитком. Достаёт телефон. — Сейчас закажу тебе завтрак.
— Не стоит утруждать себя. У тебя есть молоко и яйца, я взобью омлет. Не хочу, чтобы ты тратился на меня сверх меры: средствами и временем.
Вынимаю из лотка два яйца и, за неимением венчика, взбиваю их вилкой, постепенно подливая молоко. Потом жду, пока нагреется сковорода.
Хан сверлит мою спину взглядом. Не могу разобраться в своих чувствах: хочется, чтобы он ушёл, и в то же время я жажду, чтобы он остался рядом.
— Разве тебе не нужно ехать к семье? Или на работу? — спрашиваю, стоя к нему спиной. Так проще задавать неуместные вопросы, не показывая своего лица.
— Нужно.
Раздаётся звонок в дверь. Хан поднимается: наверное, к нему кто-то приехал. Я прислушиваюсь: разговора нет, Темирхан коротко благодарит кого-то и возвращается.
— Сумка с твоими вещами в спальне. Тебе нужно переодеться во что-то и решить вопрос с проживанием. Одной находиться пока не безопасно. В моём доме ты жить не хочешь…
— Я бы пожила в отеле. Как и раньше.
— Исключено. Небезопасно, — отрезает Хан. — С Ковалем я встречусь только сегодня. Ещё не знаю, в каком русле пойдёт наш разговор. Тебе нужно пока посидеть под охраной.
— Предлагаешь мне жить здесь, в твоей квартире? — удивляюсь и не удерживаюсь от язвительности. — Хорошо, наверное, иметь под рукой любовницу и…
Договорить не получается. Хан резко сгребает меня в охапку и подсаживает на стол, впиваясь в губы поцелуем. Грубым и безжалостным, почти трахая языком.
Я обмякаю и позволяю ему это, потому что в голове резко возникает головокружение и томительная слабость струится по всему телу. Забываюсь под напором его языка и губ.
Одна рука Темирхана намертво впаяна в мои волосы, вторая держит жёсткий захват на талии — не увернуться.
Большего он себе не позволяет, но и одного тягучего, длинного поцелуя хватает, чтобы сойти с ума.
В воздухе внезапно тянет горелым и Хан реагирует первым. Бросается к плите, снимая сковороду с омлетом, сгоревшим дочерна.
— Блять… Оставил тебя без завтрака. Сковороду отгрызать придётся. Закажу тебе завтрак… — и звонит в службу доставки, глядя в окно.
Я неловко спрыгиваю со стола.
Ноги в коленях дрожат мелко и часто, пальцы тоже сводит нервной судорогой. Начни я сейчас делать что-нибудь, всё будет валиться из рук.
Темирхан садится рядом и цедит свой чёрный кофе маленькими глоточками, словно и не налетал на меня вихрем, выбившим все, до одной разумные мысли из головы.
Полчаса проходит в полной тишине.
Потом снова раздаётся звонок в дверь и на этот раз уже привезли завтрак, приготовленный в одной из ближайших кофеен.
— Приятного аппетита.
— Спасибо.
— Ну, так что ты решила? Где будешь жить?
Глава 12
Диана
— Ну, так что ты решила? Где будешь жить?
Я понимаю, что он имеет в виду. Но нарочно бросаю в сторону Темирхана вопросительный взгляд. Он терпеливо уточняет:
— Имею в виду, где ты решила пожить, пока я решаю вопрос с Ковалем.
— Опять. Ты не даёшь времени подумать!
— Время ограничено.
— Выбор невелик. Твой дом или твоя квартира. Выбираю второе. Здесь хотя бы нет твоей жены и ребёнка. Надеюсь, что они здесь не появляются?
— Не появляются. И не язви, Ди. Это не твоё…
— Значит, ты меня плохо знаешь. Или считаешь, что мне приятно? Нет, неприятно. Это вынужденные меры.
— И всё-таки приятного тебе аппетита. Как решишь, скажи, — говорит Темирхан.
Он отвлекается на телефонные звонки, решая текущие и рабочие вопросы.
— Я тебя задерживаю? — спрашиваю в паузе. — Если у тебя есть дела, можешь идти.
— Я никуда не пойду, пока не решу вопрос с тобой. Точка. Если обещаешь быть здесь и не делать глупостей…
— Сидеть в четырёх стенах под охраной.
— Это необходимость, — снова напирает Темирхан.
— Я понимаю. Просто мне это тяжело даётся. Возьми меня с собой?
— На работу? — удивляется Хан.
— Ну, а чем этот вариант хуже того, что ты будешь вдалеке и названивать мне по десять раз за день, проверяя, на месте ли я.
— Я могу приставить охрану.
— Кажется, ты сам говорил, что с тобой в тысячу раз безопаснее…
— Уговорила! — сдаётся Хан, поднимая руки вверх. — Беру на работу. Как маленькую…
— Как-то одно время папа брал меня с собой на работу. Но тогда мне было лет десять, наверное. Мама только ушла из жизни, и папа не хотел оставлять меня одну.
— Знаю, — кивает Хан. — Видел, как ты спала на диване в его кабинете.
— Видел?
— Ну, я тогда только с задания вернулся и узнал, что Лейла в автокатастрофе погибла. Приехал к другу…
Тема разговора прихотливым образом сместилась на мою маму. Внезапно я спрашиваю:
— Ты сильно любил Лейлу? — переплетаю под столом пальцы, сжимая их до боли.
Смотрю прямо в глаза Хану, не видя перед собой ничего, кроме тёмных, расширенных зрачков.
Нужно отрывать пластырь с ран резким жестом — говорят, так будет меньше боли.
— Ди, я уже тебе говорил. Но ты, похоже, мне не веришь, — качает головой.
— Ничего ты мне не говорил. Разговор прервался. И я реально хочу знать, сильно ли ты любил мою маму, как говорил отец.
— Клим тебя против меня настроил крепко и то, что Лейла мне нравилась, тоже не в мою пользу сыграло. Вот только знаешь что, Ди… Если бы я Лейлу любил по-настоящему, то на всё бы пошёл, чтобы сделать своей и на дружбу с Климом бы не посмотрел. Говорю, как есть — нравилась мне она сильно, да! Но Лейла изначально на Клима внимание обратила, выделила его и больше никого вокруг не замечала. Может быть, меня это зацепило и больше гордость взыграла, что предпочтение отдали не мне.
— А ты пытался к ней…
— Подкатить? Хочешь честный разговор?!
