Выхожу на минуту и возвращаюсь обратно, положив на стол связку ключей. Ди даже не дотрагивается до них.
— Что это? — спрашивает с металлом в голосе.
— Ключи от моей квартиры. Ты можешь прийти сюда в любой момент, когда захочешь. Можешь остаться на ночь…
Вижу, что она ещё что-то собирается сказать — непременно обидное. Накрываю её губы большим пальцем, удерживая слова внутри.
— Я хочу решить вопрос с браком. Тебе неприятно слушать, знаю, маленькая. Но я должен на это решиться. Меня тормозит лишь то, что Тиму будет несладко. Но я весь к тебе устремлён. Мыслями…
Ди мягко отводит голову в сторону.
— Мыслей мало. Слов тоже. Папа всегда говорил — надо делать.
— Делаю. Возьми ключи. Захочешь приехать и остаться, днём или ночью… Оставайся.
— Зачем мне приезжать к тебе?! — удивляется и отводит взгляд в сторону.
Приходится удержать её за шею.
— Посмотри мне в глаза. Ну же… Прямо посмотри и скажи, что ты ничего ко мне не чувствуешь. Сможешь солгать нам?
Глаза Ди огромные и блестящие, полные трогательной влаги. Вижу, как шевелит губами беззвучно. Репетируя ложь, но в глаза сказать не может и утыкается лбом в моё плечо.
— Гад. Ненавижу тебя… Ненавижу! Ты большой и сильный мужчина, а давишь на мои маленькие слабости! — говорит обвиняющим тоном.
— Зато у меня есть огромная слабость — это ты. Возьми ключи, Ди. Возьми их. Если захочешь провести время со мной, только скажи.
— Ночью особенно?
— Хоть днём, хоть ночью… И я не буду вести учёт ночам, как счетовод. Просто знай — я хочу быть с тобой. Только мне нужно будет…
— Отсечь лишнее, — жёстко заявляет Ди.
Запускаю пальцы в её волосы, перебираю прядь за прядью, шелковистые и блестящие.
Отсечь лишнее… Отсечь лишнее…
Да бог с ней — с Люськой — отвалится, как засохшая болячка, я и не замечу, но Тим… Тим для меня не лишний.
* * *
Ди всё же взяла ключи.
Я не уверен, что она захочет ими воспользоваться. Всё же она гордячка…
Однако поздним вечером она звонит мне. Я отвечаю немедленно.
— Хан? — голос томный, расслабленный. Зовущий. — Как прошёл твой день?
— Плодотворно, Ди. А ты? Встретилась со всеми, с кем хотела.
— Да. Со всеми. Кроме тебя. Это надо исправить. Срочно. Я у тебя.
— Что?!
Сердце подскакивает вверх.
Стучит там оглушительно громко. Как огромный барабан!
В трубке — короткие гудки. Зато приходит смс-ка с фото. Ди лежит в ванне, под большой шапкой пены.
В моей ванной комнате.
Я вижу на бортике ванны пристроился бокал красного вина.
Ох, чертовка… Нарочно показывает, что её границы ослаблены?
Но лучше всего то, что она лежит в ванне, голенькая, и даже густая пена мне не помеха. Я представляю всё, что под пеной, и балдею.
«Я захватила место на твоих полках в ванной. Там будут стоять мои шампуни…» — ещё одно сообщение с кучей смайлов в виде ухмыляющихся чертенят.
Мне больше ничего говорить не надо.
Я сразу захлопываю Mac и меняю в голове маршрут. Через полчаса я буду у Ди, а пока думаю о том, что надо… блять, надо свидания, романтику, красиво всё сделать, а не только трахаться. Для неё, моей маленькой, надо, чтобы показать — как сильно я хочу её в свою жизнь.
Набрасываю в голове план, перебираю варианты и не замечаю, как оказываюсь у своей квартиры, как открываю дверь, как шагаю в тёмный коридор и внезапно замираю.
Вдруг опять подстава от Ди?
Вдруг она днём фотку сделала, а сейчас находится в доме отца и просто подшучивает надо мной так безобидно и вместе с тем жестоко и больно, как умеет делать только она.
Мне должно быть стрёмно и стыдно, что я, сорокалетний мужик, замер в неосвещённом коридоре, стоя в нерешительности сделать шаг.
Но Ди — моя слабость. Мне не стыдно быть слабым и размягчённым, поплавившимся от любви и желания быть с ней.
Стряхнув оцепенение, я шагаю в ванную, резко распахнув дверь.
— Хан, — улыбается Ди. — Ты приехал.
В воздухе витает сладковатый запах ванили — наверное, пена так пахнет или шампунь, или крем… Или свечи, расставленные вдоль дальнего бортика ванной. Или всё вместе? Неважно.
Я шагаю к Ди и наклоняюсь, целуя.
— Ты приехал.
— Я же обещал. Я весь для тебя…
— Составишь мне компанию?
Ди черпает ладошкой пену и шаловливо хлопает меня по макушке головы.
— Составлю. А вино? — ещё раз целую. — Ты не пила, что ли?
— Не пила. Не люблю спиртное, у меня от него голова болеть начинает… Это для создания атмосферы. Ну и чтобы ты поскорее приехал. Наказывать меня, — смеётся.
Вытягиваю ремень из петелек.
— Прямо сейчас накажу. Распарю твою попку в горячей воде, а потом хорошенько её отхожу ремнём вдоль и поперёк.
— За что? — удивляется притворно.
— За то, что ты меня сводишь с ума. Я рациональный и трезвый. Но с тобой — постоянно пьяный. За это нужно всыпать тебе…
Взвешиваю тяжёлый ремень на руке, смотря, как расширяются зрачки Дианы. Ремнём я её отшлёпать смогу только ради игры. По-настоящему я лучше себе голову выстрелом снесу, чем её хотя бы нечаянно задену ударом.
— Пять ударов.
— Пять? — со свистом втягивает воздух через приоткрытые губки. — Вот этим орудием для пыток?! — кивает на ремень. — Не перебор?
— Я сделаю так, что тебе понравится. Обещаю.
— Тогда я тоже желаю тебя наказать… Ещё не придумала, как. Но придумаю…
Смотрю за ней, как опускает одну руку между ножек и начинает трогать себя. Я мгновенно подскакиваю, хватаясь за пуговицы рубашки.
— Нельзя. Ты будешь смотреть. Как я себя… пальчиками трахаю, — говорит возбуждённым шёпотом. — Чтобы ты знал, я часто думала о тебе в кровати, вспоминала и делала это сама… Сама, но всегда был со мной ты.
Член не то что деревенеет от её слов, но готов выстрелить спермой в трусы.
— Ди, это не наказание. Это пытка! — говорю со стоном.
Жадно смотрю, как движется её рука, как колышется вода и шапка пены от быстрых движений. Млять… Она как пуля — дерзкая и убийственная, возбуждает, разносит сердце в клочки. Трогает себя, а смотрит мне прямо в глаза. Я вижу все оттенки её удовольствия и чувствую своим сердцем, как ей хорошо. Хорошо для меня вот так, напоказ.
Несколько минут пытки. Адской. Без разрешения прикоснуться к ней и уж тем более — к себе, чтобы облегчить страдания.
