Но как быть с мелким? Я же Тимура полюбил крепко, всем сердцем. Он для меня — родной. Лучик света. Надежда. Когда не то чтобы вставать, даже жить не хотелось, я о нём думал, о его улыбке и маленьких ручонках, умеющих обнимать так крепко и искренне. Тимур, без преувеличения, стал моим стимулом жить и расти.
А теперь — что?
Как быть с ним?! Как я смогу без него?
Люська ещё что-то говорит и говорит, плюётся злостью: она меня ненавидит за нелюбовь! Но насильно мил не будешь.
— Помолчи, а? — прошу устало.
На удивление, она замолкает, тяжело дыша и нервно промокает платочком пот со лба.
Всё выяснилось так внезапно. Неожиданно для Люськи. Она не успели ни одного оправдания придумать, зато говна с неё вылилось целое море!
В прошлом я понимал, что результаты тестов на беременность можно подделать, подвести под нужную дату. Да и что такое две полоски и тест ХГЧ? Лишь подтверждение беременности!
Именно поэтому в прошлом я и потащил Люську на дополнительный тест ДНК на отцовство, как только сроки беременности стали позволять проведение этой экспертизы.
Когда результаты показали, что я — отец ребёнка Люськи, это стало словно контрольный выстрел в голову.
Окончательно. Бесповоротно.
Выходит, что это был подлог? Но как?!
— Я уверен, что врач не солгал. Но могу провести и дополнительный тест на отцовство. Мы оба знаем, что он покажет. Да, Люся?
Она молчит, нервно сжимая и разжимая пальцы на ремешке дорогой сумочки.
— Мне только одно непонятно: как ты в прошлом смогла фокус с тестом ДНК провернуть? — спрашиваю.
Люся крепко-крепко поджимает губы, в одну линию.
— Стоишь на своём? Так уже поздно. Я до правды докопаюсь. Но ты мне можешь сэкономить время, а себе — деньги.
— Не поняла, — хмурится Люся. — Какие деньги?!
— После операции Тимуру мы разведёмся. Без всяких «но» и имущественных претензий в мою сторону. Уйдёшь, с чем пришла. Однако если ты мне сейчас кое-что прояснишь, я разрешу тебе забрать все свои шмотки и украшения, которые ты на мои деньги покупала. Ты много себе приобрела за три года — и дорогого барахла, и цацок. Ты и сама понимаешь, что одни серёжки, что на тебе сейчас надеты, на соточку тянут, даже если в ломбард по самой бросовой цене отдашь.
— Хан… — говорит жалобно.
— Или так. Или с голой жопой вылетишь. Я не шучу. Кто помог тебе с подлогом тестом на отцовство? У тебя ни денег, ни связей среди окружения…
Люся колеблется, но потом выдыхает:
— У меня таких связей нет! Но зато у тебя есть!
— Не понял.
— Какой ты благородный и слепой, Хан! Кому было выгодно, чтобы ты в семейные отношения залез с головой и не рвался из них прочь? — спрашивает с ядом.
Я уже догадываюсь. Только боюсь свои подозрения вслух озвучить.
— Отец Дианы Самарской! — победно улыбается Люська. — Наверное, он про вас пронюхал что-то и позвонил мне…
— Когда это было?
— Как раз сразу после чудесного воскрешения Клима Самарского. Обо мне он знал, видимо, и не хотел, чтобы его дочурка с бугаём вроде тебя жизнь связала. Он мне и предложил… помощь. У меня овуляция была в тот день, когда я пошла с подругой в кафе, потом в клуб… Я была на тебя зла, познакомилась с мужчиной и переспала с ним. На следующее утро ты со мной расстался, а через некоторое время я поняла, что беременна! Я хотела сделать аборт, между прочим! Из клиники как раз выходила, со всеми анализами на руках, решив, что от такого плода нужно избавиться. Ты же не дурак и потом бы проверил всё досконально. Держать всё под контролем — твоя фишка! Так что в одиночку я бы не осмелилась попытаться тебя с этим залётом надурить. А тут… как чудо — звонок от Клима. Представившись, он обещал хорошо заплатить и уладить вопрос. Сначала я подумала, что он меня дурит! Но Самарский сказал, что костьми ляжет, лишь бы не дать Диане с тобой жизнь свою загубить. Я засомневалась, но Клим пообещал всё уладить: анализы, обследования… Нужно было только о беременности соврать! А мне, к слову и врать не пришлось. Я-то в залёте. Но не от тебя. Клим пообещал и это утрясти. Закинул мне денег на карту и оставил свой номер телефона. На случай, если понадобится где-то анализы подтасовать. Когда ты решил тест на отцовство провести, я сразу позвонила Климу. Он уточнил, где будет проходить экспертиза, в какой день. Сказал, идти смело и ни о чём не переживать. Тест покажет, что ты отец Тимура.
Каждое слово — как удар отравленным клинком.
Больнее всего бьют те, кому мы доверяем сильнее.
Я считал Клима другом, настоящим другом. Даже после размолвки с Дианой мы поддерживали связь.
Поначалу я думал, что он меня знать не захочет, но Клим сам со мной на связь вышел. Извинился, что вспылил. Оказывается, он решил и дальше общаться, чтобы держать меня на коротком поводке и знать, как у меня идут дела?
Как он мог поступить так коварно и расчётливо?!
Тру ладонями лицо, вспоминая его голос и искреннее изумление, когда я сообщил ему, что вынужден отступить из-за беременности Люськи. Он был так растерян, потом искренне поздравлял с рождением сына…
Улыбался и лгал мне в лицо.
Как Клим сказал:
— Я пойду на всё, Хан, чтобы не допустить сближения с моей принцессой… — так и сделал.
Друг нанёс удар кинжалом мне в спину, а любимую дочку ранил в самое сердце ранил. Своим предательством Клим отравил наши жизни, развёл на несколько лет по разные стороны.
Сколько боли и зла, сколько обид, глупых поступков и ненависти…
Всё из-за одного предательства.
Мне больше нечего говорить. Возвращаюсь в больницу и просто падаю камнем на диван в коридоре. Опустошенный, выпотрошенный, погрязший во лжи.
* * *
Прошло больше трёх суток с момента нашего разговора. Тимура прооперировали, удалили доброкачественное образование. Он пришёл в себя и находится в палате.
Люська уже навещала сына, но без няни, разумеется, обойтись не смогла. Притащила Женю, а сама сидела рядом.
Я к Тимуру ещё не заходил, всё время шатаюсь по больнице, как привидение. Не ел, не спал толком, даже в душ не ходил. Оброс, выгляжу как мертвец.
До сих пор в груди болит. Меня предали или я сам себя предал, когда решил быть благородным, поступить правильно… Это было ошибкой. Меня обвели вокруг пальца, а я был настолько слеп, что не разглядел подставы, но что хуже всего, даже не подумал о предательстве близких людей…
— С сыном всё хорошо, — заискивающе говорит Люська. — Это же так хорошо, Хан. Правда?
— Я безумно рад, что операция прошла успешно. Тимур здоров — и это главное.
— Ты к нему пойдёшь? — интересуется Люся.
