— Нормально все, — буркнула я.
— Ага, я вижу. У тебя аж ноздри раздуваются, как все нормально. Че, опять ба что-то выкинула?
— Нет. Просто задачка итоговая не получается. Вот и бешусь.
— Тю, нашла из-за чего париться. Ее половина группы даже и пытаться решать не будет. Забошляют и все.
— Если мне придётся платить за математику, то это будет верхом унижения для дочери профессора.
— Кто бы сомневался, — Дашка закатила глаза. — Но у тебя впереди ещё целый семестр. Успеешь разобраться.
— Боюсь, желание отпадёт, — пробормотала я, словно заворожённая наблюдая, как в аудиторию вошёл Костя.
— Доброе утро, студенты, — холодно произнёс он. — Начнём пару.
Взгляд был отстранённым. И он словно нарочно смотрел в другую сторону кабинета, чтобы не встречаться глазами со мной.
Ах вот как! Ну…
— Гляди, походу этот понтливый москвич нашёл-таки приключений на свою голову, — послышался шёпот одногруппника за моей спиной.
Только сейчас я заметила, что под бровью у Кости все ещё красовался пожелтевший фингал.
— Ага. Вот и не было его поэтому. Стопудово зализывал раны, и плакался, чтобы домой вернули, — язвительно вторил второй одногруппник — Паша.
— А ну-ка заткнулись, придурки! — прошипела я ещё прежде, чем успела оценить ситуацию.
— Сорокина, ты рамсы попутала? — отозвался один из парней, для пущей важности приподнимаясь со стула.
— Что у вас там происходит? — строго сказал Костя, устало опираясь на стол.
Теперь-то смотрит на меня. Значит нужно насильно привлекать его внимание к себе?
— Ты чёт сильно дерзкая, для сиротки, — бросил мне в спину Паша.
Что ж. Все желают представления? Получите!
Я повернулась и что есть мочи врезала кулаком по морде грубияну.
— Ты вообще больная! — взвыл Паша, едва не падая со стула.
— Это тебе от сиротки! — выплюнула я.
— Лера…? Сорокина! — прогремел голос Кости на всю аудиторию.
Теперь-то привлекла достаточно твоего внимания, козел?!
Все присутствующие в страхе обернулись к строгому профессору. Все. Кроме меня.
Схватив свою сумку, я бросилась прочь из аудитории.
— Это что сейчас было?! — грубо поймав мой локоть, Костя развернул меня к себе.
Мы стояли посреди безлюдного коридора и таранили друг друга яростными взглядами:
— На кой черт ты его ударила? Ты сбрендила?
— Хороший учитель был! — прошипела я. — Тоже повеселиться захотелось!
У лестницы послышались голоса. Костя огляделся и втолкнул меня в пустую аудиторию:
— Это не одно и то же! — рявкнул он. — Я бил, чтобы защитить тебя.
— А я, по-твоему, просто так?! От нечего делать?!
Он не мигая смотрел на меня, словно пытаясь придумать причину заставившую отличницу драться.
— Ладно, — потер переносицу. — Посиди здесь до конца пары. Остынешь, тогда и поговорим.
— А есть о чем?! — бросила я раздраженно.
— Валерия Сорокина! — гневно выдохнул Костя. — Говорю, как твой преподаватель! Ты совершила проступок. Должна понести наказание. Сиди и жди! После пары разберёмся.
Я поняла, что он делает. Пытается сохранять субординацию.
Вот значит, что он решал эти две недели? И выбор явно пришёлся не в мою пользу. Что ж, должно быть так правильно…
— Подождите, — попросила я, прежде чем Костя успел выйти из кабинета.
Он нерешительно замер у двери. Я полезла в сумку, где среди прочего бесполезного хлама откапала тональник. Подошла к профессору. Потянулась и закрыла дверь за его спиной на ключ.
— Что ты делаешь?
— Вы не можете так показываться на парах. А раз это моя вина, что ваша репутация пострадала, то и исправлять мне.
Я подтолкнула его на стул. Когда Костя оказался ниже меня, взяла его небритое лицо в свои руки. Он болезненно хмурился, но не пытался меня остановить. Даже когда я стала мазать его синяк тональником.
— Готово, — выдохнула я уже через минуту. — Это все, что я могу сделать для вас в благодарность.
Я закрутила тюбик, все ещё стоя между ног профессора. Оценила проделанную работу — вроде ничего не заметно.
Взгляд утоп в медовых глазах. Пришлось приложить немало усилий, чтобы выбраться из этого затягивающего омута.
— Простите, Константин Дмитриевич. Из-за меня вам пришлось несладко, — я было хотела отойти.
Костя вдруг поймал мое запястье, притянул к себе и уткнулся лицом в мой живот.
— Кость, что ты…
— Всего секундочку.
КОНСТАНТИН
Дело не в синяках. Черт бы с ними! Все дело в моем предательском сердце.
Эти две недели я проторчал в отеле, пытаясь избавиться от чувства, что Лера нужна мне. Безумно нужна! Так мне показалось, когда я целовал ее в подъезде.
Но по истечении двух недель мне, похоже, почти удалось «исцелиться». В том помог и Юра. Он позвонил мне впервые, с тех пор, как я переехал, и вновь не поленился напомнить мне о том, что я здесь ради очищения репутации. Весьма кстати.
Думал этого алчного желания власти достаточно, чтобы забыть о всякой чуши.
Но стоило войти в аудиторию, и взгляд сам принялся выискивать ее.
Я старался держать себя в руках. К тому же две недели раздумий подарили мне ещё один довольно весомый аргумент, почему мне стоит держаться подальше от Леры…
Закончится семестр, и я уеду. А она останется.
Разве мог я с ней так поступить? Я ведь даже не могу ей что-то обещать! А для кратковременной интрижки она не подходит. Я не хочу. Не могу сделать ей больно. Не стану дарить ей ложные надежды. Не имею права…
Однако вот я сижу перед ней на стуле. И эгоист внутри меня отчаянно желает прикоснуться. Ощутить запах праздника, который неизменно преследует меня, когда я рядом с ней.
— Всего секундочку, — я уткнулся лицом в ее колючий свитер.
Может показаться, что это слишком. Но это минимум того, что я желал сейчас сделать. Изо всех сил сдерживаясь, я выбрал меньшее из зол.
Нежная ладонь скользнула по моим волосам. И я стиснул зубы, стараясь не поддаться порыву. Поймать ласковые пальцы. Сорвать к чертям этот дурацкий свитер. Уложить мою Красную Шапочку на стол и осыпать ее хрупкое тело поцелуями. Но и на этом не остановиться…
— Похоже, для вас это какая-то игра, — послышался тихий голос над моей головой. — Вы ведь и не собирались считаться с моим мнением?
Я замер. Ласковые пальцы оставили мои волосы. Лера отпрянула:
