Наверное, впервые в жизни таким тоном со мной разговаривает. Я не могу понять, как должна реагировать. Понимаю, что прав — на все мои раны надавил. И вместе с тем, папа ведь всего не знает! Но и я вывалить не могу! Слишком личное.
— Ты же знаешь, что такое бокс! И что делаешь? Отворачиваешься в самый ответственный момент! Кто так поступает? Любишь, так езжай и поддержи его!
— Пап, я… — мямлю, будто мне не двадцать, а двенадцать. — Миша сказал… Он сказал, что и сам справится.
— Справится, конечно, — соглашается без промедления. — Но ты хоть понимаешь, чего ему это будет стоить?! Нет, ты не понимаешь! — глаза отца мечут молнии. Никогда еще я не была причиной его гнева или огорчения. Вот потому и припечатывает сейчас с неимоверной силой. Каждое слово пронизывает насквозь и рискует навеки поселиться в памяти. Папа же упирает руки в бока, тяжело выдыхает и решительно продолжает свое наступление: — Вероятно, я чересчур тебя опекал. Пора бы тебе понять, что мир — это не только величие и красота небоскребов, не зеленые парки, не золотые пески и не бирюза океана… Это суровое и опасное место! Ты хотела эмоционального гиперболоида в партнеры? А кто тогда будет тащить вашу семью? Ты? Этого хочешь? Миша Тихомиров, может, и редкостный сухарь, но, мать твою, Полина, он — чемпион. Он не создан быть слабым. За свою мечту он привык сражаться, а не опускаться перед ней на колени. Только так побеждают! А ты сама, что сделала, чтобы соответствовать? Что внесла в эту семью?
Каждое его слово рикошетит и звенит внутри меня. В теле появляется дрожь. Из глаз выкатываются слезы.
— Семьи нет, пап…
— В том и дело, что уже есть, принцесса! Она родилась два года назад, независимо от твоего желания. Если любишь Тихомирова, Егора… Поступись ты, наконец, своей гордостью и сделай что-то для сохранения этого союза. Отбрасывай! Все, мать твою, отбрасывай, когда дело касается любимого человека! Если хочешь быть с ним, хочешь полной отдачи от него, так и ты, черт возьми, шагай вперед, а не в бок!
Как так получилось, что мой отец стал моим приставом? А другой стороны… Кто, если не он?
Больно, потому что каждое его слово прилетает точно в цель. Срывает последнюю пару розовых очков. Сдирает кожу. И проникает в сердце, в душу, в мозг… Ставит перед новым выбором. Пора сделать правильный?
— Ты нужна ему сейчас, Полина. Именно сейчас, — добивает папа значительно тише, но акценты звучат не менее сильно. Не давая толком подумать, обрушивает прямой вопрос: — Я заказываю бизнес-джет?
Я бросаюсь вперед. Изо всех сил прижимаюсь к широкой отцовской груди. И когда он обнимает в ответ, слезы брызгают из глаз, а из горла вырываются рыдания.
* * *
До встречи с Мишей проходит еще двое суток, но и этого не хватает мне, чтобы привести нервы в порядок. Кое-как успокаиваюсь, лишь когда заезжаем во двор знакомой с детства виллы. И то, это обманчивое умиротворение накатывает скорее вынужденно. Понимаю ведь, что с минуты на минуту увижу Непобедимого. Не знаю, как он отреагирует на наше с Егором появление.
Хорошо, что папа с мамой тоже с нами. Понимаю, что пора перестать на них опираться, но сейчас не готова.
Всю ночь сочиняла, что сказать Мише при встрече. Однако, едва его вижу, заготовленные речи испаряются, как капли воды в солнцепек. Между нами не меньше десяти метром, а мне уже становится жарко. И дело вовсе не в погоде. Я люблю высокие температуры и даже влажность. Но сейчас с моим организмом в дикие шутки играют отнюдь не внешние факторы.
— Егор, смотри… — выговариваю с трудом. Сглатываю, чтобы иметь возможность закончить. — Смотри, сынок, папа, — указываю через задний двор на пляж.
Малыш, не успев толком протереть заспанные глазки, радостно на всю округу вопит:
— Папа!
Миша оборачивается. И я сразу же опускаю взгляд. Приседаю, чтобы поставить Егора на землю. Он срывается на бег, а я задерживаюсь, пытаясь успокоить мигом обезумевшее сердце.
Мама с папой идут к вышедшим из дома Мишиным родителям. Я выпрямляюсь, здороваюсь с ними, мимолетно ловлю улыбки и уже без промедления иду в сторону пляжа.
Шагаю медленно. Пока добираюсь до цели, Тихомиров поднимает сына на руки и, прижав его к груди, что-то неразборчиво шепчет.
— Мы будем жить тут! С тобой! — несколько облегчает мне задачу Егорка.
Миша не отвечает. Только кивает и как-то выразительно вздыхает. Ведет взглядом и, едва наши глаза встречаются, я притормаживаю. Точнее будет сказать, резко стопорюсь, будто неожиданно загрузнув в песке.
И пауза…
Нет, океан продолжает шуметь, Егорка болтать, люди сновать… Время останавливается исключительно между нами с Мишей. Меня и без слов прошивает горячими и острыми иглами тока. Местами доводит до дрожи, местами сражает пульсацией, местами охватывает пожарами.
— Подойдешь?
Голос Миши режет тяжестью и хрипотой. Я вздрагиваю. Отрывисто вздыхаю. И выдаю совсем не то, что собиралась:
— Я? А почему я должна?
Он поджимает губы и качает головой. Придерживая безостановочно тараторящего Егора, начинает идти. И… проходит мимо меня. Я резко разворачиваюсь и ошарашено пялюсь Непобедимому в спину. Он направляется к дому.
Сердце, достигнув пика, куда-то проваливается. Я задыхаюсь и в который раз умираю.
Пока Миша не оборачивается. Застывая, пронизывая меня таким злым и вместе с тем будто поверженным взглядом, что все внутри сотрясается. Сердце с оглушающим свистом возвращается к работе и разбивает мою грудь гулкими ударами.
— Подойдешь?
Последний шанс. Это и есть шаг навстречу со стороны Непобедимого.
Я зажмуриваюсь и точно так же, как два дня назад неслась к отцу, бросаюсь к нему. Влетая в свободный бок, робко скольжу руками по каменным мышцам. Он шумно выдыхает и, скользнув ладонью вокруг моего дрожащего тела, крепко прижимает к себе.
— Прости, — вырываю из раскуроченной груди.
Миша совершает новый бурный вдох — на этот раз чувствую.
— И ты меня прости, — внушительно закрывает он.
Только после этого мир восстанавливается и наполняется необходимым нам обоим кислородом.
45
Полина
С разговором у нас с Мишей не складывается практически до самой ночи.
С пляжа мы идем обедать. В столовой творится шокирующий меня хаос, потому как оказывается, кроме нас прилетели Саульские и Рейнеры. Дядя Тимур пытается всех разместить, а тетя Полина — накормить. Общему волнению не подается только бабуля Тихомирова. Отжав неприлично большой угол стола, непрерывно тарабанит по клавишам своего зелено-розового ноутбука.
А ведь помимо всей родни в доме живет команда Миши. Не представляю, как они продолжат работать в нужном режиме, когда разворачивается такой вопиющий хаос.
