— Вас ждут, — настигает голос прислуги. — В большом кабинете. На первом этаже, — добавляет, с сожалением посмотрев на инвалидное кресло. — Вам помочь?
— Нет.
Упрямство и гордость берут свое, желая взять верх над ситуацией. Если доверить управление этим двум чувствам, буду ковылять усердно на своих двоих и, возможно, даже не сломаюсь. Но буду выжат до последней капли. Врач пока запретил слишком налегать на ходьбу, дал добро передвигаться на своих двоих лишь понемногу. Реабилитацию никто не отменял…
Поэтому я куда поглубже заталкиваю упрямство и пересаживаюсь на кресло, вкатывая его в кабинет отца.
— Докатился, — одними губами отвешивает приветствие Макс. — То есть, мы тебя долго ждали, Глеб.
— Прекрати, — хмуро просит его отец.
Жадно вглядываюсь в лицо своего папаши, видя на нем следы борьбы и усталости. Неужели, действительно, рак? Не могу поверить, что он просто сидит и бездействует, не пытаясь бороться. Это совсем не в его духе.
— Вижу, Макс тебе уже рассказал, — кивает.
— Макс мне много чего рассказал, но его слова потонули в куче мусора, впрочем, как и всегда. Поэтому считай, что я услышал лишь сплетни. Первоисточник надежнее.
— У меня рак.
— Лечение?
— А чем, как ты думаешь, я занимался? Пытался найти способ лечения. Меня не устраивают варианты, — улыбается. — Закончим на этом.
— Нет, не закончим. Ты приступил к лечению?
— А ты, что, решил сделаться моим лечащим врачом?
— Ты же не думаешь, что можешь просто сидеть и ничего не делать.
— Посмотрите, кто это говорит! — хлопает в ладоши. — Разве не ты отказался от лечения?
— Я отказался не от лечения! Я отказался от того, чтобы ты за это платил и контролировал. Как видишь, я пошел на поправку.
— Я особой разницы не заметил, — вставляет вскользь несколько фраз Максим. — В начале лечения катался на инвалидном кресле, спустя несколько месяцев снова на инвалидном кресле.
Хочется сказать ему, что срать радугой возможно только в детских мультфильмах. Реальность другая, и мой братец понятия не имеет, через что я прошел и сколько раз переступал через себя.
Но даже если я ему расскажу, ка есть, он меня не поймет. Найдет, к чему прицепиться.
— Макс, помолчи, пожалуйста! — устало просит отец. — Глеб только начал реабилитацию, и его состояние — твоих рук дело.
— Моих? — у брата нервно дергается верхняя губа. — Он ударил, я ответил.
— Я бил тебя, как девчонку. То есть, совсем не бил.
— О нет, ты… Трюк с удушением полотенцем тоже не считается?
— Что я могу сказать? — развожу руками. — Тогда я считал тебя мужиком, а ты, оказывается, у нас пе… девчонка. Я девчонок не бью.
— Ты сам видишь, что это затея провальная! — обращается Макс к отцу. — Он ни за что передо мной не извинится. Я это знал! — смотрит на меня, бросив странную усмешку.
— Так вот зачем ты меня вызвал! — смотрю на отца.
— Все не совсем так. Я хотел, чтобы вы помирились.
— Я мог бы извиниться. Мог! — подчеркиваю, посмотрев на брата. — Но ты похоронил это желание под своими попытками вывести меня из себя. Поэтому сойдемся на том, что ты не лезешь ко мне, а я делаю вид, что тебя не существует. Худой мир лучше хорошей войны.
— Он просто зассал. Теперь тебя сможет побить даже девчонка.
— А ты попробуй! — предлагаю вкрадчиво.
— Достаточно. Я не в настроении смотреть, как вы грызетесь! — просит отец. — На кону важное — судьба семьи. Вы не должны воевать друг с другом.
— Разумеется, папа, — с улыбкой отвечает Макс.
Замечаю, как при этом напрягаются его пальцы. Врет же, сукин сын. Насквозь вижу его мысли: дождаться смерти отца и отомстить мне за пережитое унижение…
С этим можно справиться, но что, если он будет бить не по мне, но нацелил свой удар на Мари и детей?
Думаю, отец дотянет до рождения близнецов, но долгих гарантий дать не могу. На миг становится тошно: папаша еще не умер, а я уже думаю, что будет, когда его кости опустят в могилу. Ему, должно быть, хуже вдвойне наблюдать за нашими перебранками.
— Если Макс не станет трогать меня и семью…
— У тебя нет семьи! — парирует брат.
— У меня есть беременная… невеста.
Повисает мертвая тишина. Брат выкатил глаза, что они чуть не вываливаются из орбит. Я и сам не ожидал, что так поверну. Но теперь понимаю, что так нужно мне самому.
Первым в себя приходит отец.
— Ты сделал Марианне Золотниковой предложение? — оживился отец. — Когда свадьба?
— В процессе решения, — отвечаю скупо.
По сути, предложение только в моей голове. Призрачное. Только сейчас родившееся…
Не факт, что Мари скажет мне «да». Она и на отношения еще не согласилась, бесявка! Только возбудила до болезненной рези в окаменевшем члене!
— Отличная новость. Надеюсь, вы учтете и мои пожелания, — отец мгновенно начинает отыгрывать свое. — Пригласишь невесту на семейный ужин?
— Своих невест нет, чужих отбирает, — отвешивает себе под нос братец.
— Что ты там вякнул? Марианна — моя. И то, что папаша подсунул тебе МОЮ беременную, чтобы прикрыть твой пидарский зад, роли не играет. Я забрал свое, а посмеешь даже мысленно что-то предпринять, я приду и вышибу твои мозги.
— С «приду» ты, конечно, погорячился… — брат смотрит на инвалидное кресло.
— Лучше женись на своем дружке. Или он тебя замуж пусть позовет. Не знаю, как у вас, пидарасов, там все устроено… Только не забудь перед этим переселиться туда, где такие браки приветствуются.
— Папа…
— Папа тебе не поможет! — рявкает отец неожиданно громко. — Думаешь, я совсем выжил из ума и не замечаю, что творится под носом? Я по камерам видел, как ты нарочно выводил Глеба из себя там, в холле. Сейчас делаешь тоже самое. Но я твоему подсирательству потакать не собираюсь. Соберись и веди себя достойно, ты же Бекетов, твою мать!
Проорался. Аж вены вздулись!
— К тому же не забывай, что я дал тебе лишь временную поблажку, — добавляет спокойным тоном, поправив галстук. — Станешь рыпаться, снова отправишься подальше с глаз моих.
Макс замолкает. Выглядит обиженным.
За провинность отец временно отстранил его от управления компанией и сослал в самый дальний и неразвитый регион, где только есть компании Бекетовых.
— Зачем ты меня сюда пригласил?
Глава 27
Бекетов
— Хотел помирить вас и спокойно отправиться на пенсию. Видимо, на пенсию меня вынесут сразу же, вперед ногами! — поворчал отец. — Ладно. Еще не время для братских объятий. Посмотри-ка лучше сюда. Макс, передай брату это. Передай без фокусов! — предупреждает желание Макса уронить папку возле моих ног.
