— Я такую мерзость повторять не стану! — шипит ядовито. — Делай, что хотел, и уходи.
Блять… Теперь я понимаю, что Марианна до сих пор взвинчена, сильно нервничает.
Если ей кто-то угрожал из людей отца, она перепугана до смерти и всю эту пургу, насчёт трахнуть как можно быстрее, несёт от страха.
Значит, сейчас и пальцем к ней притрагиваться опасно. Её банально может сорвать… Гонор у Марианны огромный, но как ни крути, она всего лишь молоденькая и очень неопытная девочка.
А я тут устроил акцию запугивания!
— Денис, значит. Рыжеволосый, здоровый?
— Он самый, огромный, как мамонт, — выдаёт обиженно. — Мерзкий урод!
— Поэтому ты комод к двери толкала? Чтобы спрятаться от него?!
— Да! Мне здесь неприятно находиться. Я хочу уйти, забыть поскорее всё, что с этим проклятым домом связано, и тебя — в первую очередь.
Пульс лупит по вискам.
— Ноги сдвинь, не то муха залетит. Трахать я тебя сейчас не буду.
— Не встал, да? — выдаёт со смехом.
Знакомые истеричные нотки прокрадываются в звонкий голос. Если Марианна начинает хохотать, как сумасшедшая, значит, дело плохо.
Она перепугана до смерти, и всё, что я ей сказал, на фоне этого звучит ещё гаже.
Кретин.
Нужно притормозить. Но получится ли?! Меня от неё сносит.
Перехватываю руку Марианны, опустив на свой стояк. Она сжимает пальцы. У меня перехватывает дыхание…
— И как тебе? — спрашиваю.
— Ох… — горячо выдыхает, сглатывает судорожно и спешит разжать пальцы.
— Не так быстро, Анна-Мария. Пора тебя познакомить с ним поближе… — и опускаю свою ладонь сверху, вынуждая снова сжать пальцы.
Глава 7
Бекетов
Пальцы Марианны крепко стискиваются на моём члене. Хватка жёсткая и требовательная.
Адский жар прокатывается по всему телу, выстреливая в пах, кажется, даже конец потёк.
Пальчики у Марианны тонкие, длинные и очень сильные.
Мне уже хочется сдёрнуть с себя всё и толкнуться, дальше, чтобы так же крепко держала и скользила пальцами вверх и вниз.
И это всего лишь её пальцы.
Похоже, я крепко встрял.
— И как тебе? — повторяю вопрос.
— Не знаю, — отвечает Марианна сорвавшимся голосом. — Я впервые трогаю… — и краснеет.
— Ты трогаешь только мои брюки, Анна-Мария. До члена тебе ещё только предстоит добраться.
Инстинкты берут верх над разумом. Пальцы расстёгивают ремень. На этот раз без промедлений и досадных помех. Аккуратно отцепив пальцы Марианны, расстёгиваю ширинку.
— Ох, чёрт!
Марианна широко раскрытыми глазами смотрит на мой стояк, которым едва трусы на клочки не рвёт.
— Он такой… огромный! Офигеть! Ты меня им убьёшь!
— Потрогай его, грязная девочка.
— Я грязная?! Это ты хочешь… Всякого грязного!
Марианна краснеет, отводит взгляд в сторону, но потом всё равно исподтишка поглядывает на мой член и легонько облизывает кончиком языка свои губы.
Какие у неё губки, просто атас…
Какие у меня на них грязные планы — за такое посадить можно!
Вижу, как глаза Марианныы заинтересованно сверкают.
Будоражит?!
— А ты? Не хочешь? — прищуриваюсь, глядя на неё.
— Так, как этого хочешь ты, не хочу, — говорит заумно.
Я вроде не тупой, но в этот миг меня немного переклинивает. Я забираюсь на кровать и ложусь на бок рядом с Марианной, подперев голову.
Секунду назад был готов мелкую бесявку на клочки порвать, а сейчас любуюсь её лицом, за миг покрывшимся алым румянцем, полыхающим на щеках.
Смотрю пристально и не пропускаю ничего. В особенности того, как туго торчат вишнёвые сосочки, и по светлой коже бегут острые мурашки.
Марианна издаёт рваный вздох и судорожно натягивает на себя простынь.
— Тебе холодно? Хочешь согрею?
— Мне холодно. От твоего взгляда и наплевательского отношения холодно, — выдыхает, глядя на мои губы.
Они словно нарочно начинают чесаться от желания поцеловать Марианну.
— Сними простыню. Я хочу на тебя смотреть.
— Я же не тяну на миллион, зачем мной любоваться?!
Язвит…
— Заткни свой ротик, пока я его чем-нибудь другим не заткнул.
— Так странно… — взмахивает пышными ресницами в мою сторону и отводит взгляд. — Когда этот мерзкий мамонт сказал такую же фразу, почти один в один, мне стало гадко и страшно. Такая мерзость, которая прилипла к коже и даже твою рубашку испачкала…
Пальцы сами стискиваются в кулаки.
Отец сделал всё по-своему. Значит, и я могу нарушить правила игры.
Дениса я знаю. Один из самых неприятных типов из охраны отца. Он позволил себе лишнее, обидел Марианну.
Я этого так не оставлю.
Он поплатится за каждую слезинку моей проблемной девочки. За каждую секунду пережитого ею страха…
— Но… — продолжает Марианна, коротко мазнув взглядом по моему лицу.
Взгляд у неё какой-то до невозможности лучистый и искрящийся, заставляющий всё тело гореть.
— Но что? — спрашиваю.
Стыдно признаться, от этого короткого «но» и ожидания, что же за ним последует, яйца поджимаются кверху и сердце даёт кратковременный сбой.
— Но когда ты мне такие пошлости говоришь, я… очень странно себя чувствую. Меня это возмущает и…
Опять не договаривает.
— Ну же, скажи, — прошу.
Поднимаю пальцами её подбородок и прижимаюсь к губам на миг, начав ласкать их языком.
— Куда подевалась моя смелая болтушка? Где твой бойкий язычок… У меня на него большие планы.
Марианна дышит чаще и несмело ведёт ладонью вверх по моему плечу.
— Меня это будоражит, — облизывает пухлые губки. — Я запуталась. Совсем. Ничего не понимаю… Ты… ужасный мерзавец! Но мне от тебя жарко. Всюду, — признаётся.
Признание даётся красавице с большим трудом. Она замерла и даже дрожит.
В моих силах разрушить все её хрупкие ожидания, трахнув быстро и не заботиться ни о чём, кроме своей разрядки. Или подарить пропуск в мир взрослых наслаждений.
Я решаю дать ей второе. Потому что сам этого хочу.
Но больше всего желаю услышать вслух. От неё.
Медленно тяну простынь вниз и ищу ладонь Марианны, переплетая наши пальцы лишь на миг, а потом снова утягивая её ладонь на свой крепкий стояк.
