Его взгляд становится мерцающим, по-настоящему опасным и безжалостным.
Кажется, он меня всюду уже поимел. Только мысленно, а сейчас раздумывает, выбирает, с чего бы начать.
— Ничего не спросишь? Ничего не скажешь? — роняет глухим, севшим голосом.
— Я… не знаю, что сказать. Пожалуй, я до окончания срока заключения не выйду из этой комнаты! — выпаливаю. — Пусть мне еду сюда приносят.
Бекетов сгибает мои ноги в коленях и расставляет их широко, прижимается щекой к колену, царапая нежную кожу щетиной.
— Послушная Проблема? Это что-то новое. Или ты задумала что-то другое? — пытливо смотрит мне в глаза.
Непрерывный контакт.
Тело словно подбрасывает высоко вверх, когда его пальцы начинают растирать узкую щёлочку по кругу.
Дрожь желания выдаёт меня с головой. Я хочу этого холодного, как айсберг, равнодушного и жестокого убийцу.
Хочу так, что в голове пустеет, а где-то глубоко внутри разрастается пугающее пламя. Оно сжирает всё на своём пути.
Не остаётся ничего.
Ничего, кроме алчного, безумного притяжения и острого желания близости.
Глава 13
Марианна
От напряжения воздух едва не потрескивает громкими искрами.
Бекетов медленно опускает руку, притягивает к себе коробку и снимает крышку. Звук шелестящей упаковки звучит слишком громко и бьёт по моим нервам. Я вздрагиваю.
— Ты напряжена. Боишься меня, что ли? — удивляется Бекетов.
— Боюсь. Я слишком хорошо знаю, что твои угрозы — это не пустой звук, — шепчу едва слышно.
— Глупая, дурная девчонка! — цыкает мужчина. — Когда же ты поймёшь главное?
— Что именно?!
Я широко распахиваю глаза и жадно смотрю на лицо Глеба.
— Ну же, скажи… Не томи меня! — прошу его.
Бекетов медленно размыкает губы и снова плотно смыкает их, едва заметно покачав головой.
— Подрастёшь, узнаешь, — и издевательски щёлкает пальцами по моему клитору.
Пискнув, свожу ноги вместе.
— Раздвинь! — приказывает.
Металл в его голосе не допускает ни промедления, ни ослушания.
Делаю то, что он приказал. Чувствую себя как кукла на витрине и снова начинаю мелко дрожать, в особенности, когда он скользит взглядом вверх и вниз.
Бекетов прищуривается, словно оценивает товар.
— Ну, что же ты молчишь?! И ничего не делаешь?! — спрашиваю высоким голосом. — Я так долго не могу. Изнывать от неизвестности — хуже всего!
— Изнывай, девочка. Дольше и мучительнее, — тянет по-садистски. — В следующий раз будешь думать тем, что прячется под твоими чудными кудряшками. То есть головой.
— Спасибо за уточнение. А то я не догадалась бы… — пытаюсь шутить, но улыбка получается нервной.
Не выдержав напряжения, в итоге быстро сворачиваюсь калачиком, подложив локти под голову. Бекетов возмущённо смотрит на меня, сложив руки под мускулистой грудью.
— Кажется, с каждый днём я нахожу в тебе всё больше изъянов, которые следует искоренить. Неповиновение — главный из твоих…
— Грехов?! Мне вам покаяться, отче?!
— Покайся, — говорит серьёзным голосом.
— А ты? У тебя самого сколько грехов за душой?!
— Много. Похоть — один из них, — ухмыляется Бекетов и его ледяные глаза становятся похожими на океан во время шторма.
Глеб двигает коробку в мою сторону, словно предлагая заглянуть внутрь.
Что же там внутри?!
Любопытства очень много, но и страха во мне предостаточно.
Вдруг там…
— Что в коробке? Ошейник? Кандалы?! Плётки?!
— Чего?! — закашливается Бекетов. — Я не по этой теме. С чего тебе вообще пришли в голову такие мысли, грязная девочка?!
— Вдруг ты меня приковать к батарее планируешь? Я же пленница в этом доме…
— Ты не…
— Пленница. Именно так я себя чувствую. В плену. С тюремщиком!
— Я не тюремщик!
— Я говорю не про тебя, а про того урода-охранника!
— А-а-а… — Бекетов улыбается загадочно. — Поверь, он тебя не побеспокоит. Никогда.
— С чего вдруг такая уверенность? — спрашиваю с подозрением.
— Скажем так, я договорился с отцом о его бессрочном увольнении без возможности вернуться.
— Там, где есть один урод, всегда найдётся и другой!
— Не в этот раз, Анна-Мария.
Ухмыляется. Внезапно я понимаю, что речь идёт не о простом увольнении. Глеб избавился от Дениса.
Бекетов не дал мне ни одного повода думать именно так, но я чувствую это.
Наверное, меня должно шокировать это. Бекетов убивает людей. Но мне чертовски приятно знать, что он готов убить за меня.
— Я договорился с отцом. Тебя не тронут. Не обидят и не станут угрожать. Только не пытайся бежать. Это всё, что от тебя требуется. В остальном…
— Я могу покинуть поместье твоего отца?
— Только в сопровождении охраны и с обязательным возвращением в те же сутки, — мгновенно отвечает Бекетов, даже не задумавшись.
Чёрт… Значит, он действительно всё обсудил с отцом.
— Я заложница твоих натянутых семейных отношений.
— И заложница собственной глупости.
— Мне посыпать голову пеплом?! Или каждую секунду выть от горя? Поверь, мне… мне плохо от этих мыслей. Ещё хуже, что я ничего не решаю и не могу делать. У меня даже трусиков своих нет! Вдруг твой папаша обозлится, что я вошла не с той ноги в столовую и прикажет меня раздеть?
— Нет, такого не будет. А если сомневаешься, завтра сможешь прогуляться по магазинам. Устрою тебе шоппинг.
— Правда?!
— Спасибо, — улыбаюсь. — И всё же, что в коробке?
— Сама посмотри!
Бекетов коварно подмигивает и придвигает ко мне коробку.
Я раздвигаю пальцами шуршащую упаковочную бумагу, а там…
О боже…
Краснею до кончиков ушей.
Назначение кое-чего мне точно понятно, а вот другие штучки кажутся изобретениями инопланетян.
— Это же…
Поднимаю взгляд на Бекетова.
Он напряжён всем телом. Я нечаянно опускаю взгляд вниз.
Не то чтобы нечаянно, но после увиденного все мои мысли принимают одно направление — порочное и грешное.
Глаза бесстыже замирают на уровне ширинки Бекетова. Его модные брюки вот-вот треснут оттого, как сильно и мощно стояк натягивает ткань.
