— Я готова.
Дотронулась до плеча своего доктора. Иван обернулся и, обхватив руками, по его словам, красивую часть тела, вытащил меня из душевой.
— Как в старые добрые времена, — хохотнул он и направился на выход. Ну да, бывало и такое. Вновь отнёс меня в свою комнату. — Сейчас фен принесу, нужно волосы высушить.
— Вань, спасибо…
Он окинул меня внимательным взглядом и, ничего не ответив, ушёл. Я немного растерялась — вот чего он второй раз на мою благодарность не реагирует, словно в пустоту сказала? Он заходит, неся фен и расчёску в руках.
— Развернись немного вправо… — подключая фен, принялся командовать.
— Вань, вот это я сама могу сделать.
— Не сомневаюсь, — присаживается позади меня… — но я сам хочу.
Не стала и тут выступать — пусть сушит, раз есть такое желание. Тем более раньше, когда он мне косы заплетал, причёски делал, я всегда млела от удовольствия. Вы не продумайте, без сексуального подтекста. Просто он это делал очень бережно, и мы всегда с ним в этот момент секретничали. Хорошие времена были…
— Мне всегда нравилось с твоими волосами возиться… — сказал он будто в ответ на мои мысли.
Лёгкое касание его губ у основания шеи — и низ моего живота обдало жаром, и грудь сладко заныла.
— Мне тоже нравилось, — отвечаю слегка осипшим голосом, малодушно надеясь, что Ваня не поймёт причину изменения в нем. — Помнишь, какую ты мне шикарную причёску соорудил на Новый год, когда мне было тринадцать лет?
— Я всё помню, маленькая… — и опять дурманящий разум поцелуй. — Я тогда весь интернет перерыл, искал обучающее видео, как сделать причёску для принцессы. В тот год из тебя получилась прекрасная принцесса…
— А сейчас?
— Сейчас ты выросла и стала моей королевой…
Я повернула голову, и наши глаза встретились. Дыханье перехватило от столь интимного момента.
— Вань… — мог голос дрогнул от переполняющих меня чувств. Воспоминания прошлого были сравни весеннему лучу солнца, которой согревал душу. Только… Вот сейчас я пожалела, что далеко не глупа и прекрасно осознавала, какую он цель преследовал, заводя этот разговор. — Не говори так, — и уже тише: — пожалуйста.
— Почему позволяешь призракам прошлого разрушать наше счастье? — Я судорожно сглотнула, его слова заставили моё сердце встрепенуться. Он верно обрисовали ситуацию. Призраки прошлого не дают мне жить. — Маленькая, ты же всегда была смелой девочкой…
— Была, пока ты меня не сломал, смешивая мои чувства с грязью. Как ты мог… — мой голос дрогнул, — мою любовь назвать омерзительной?! Ты хоть понимаешь, что такими словами убить можно?
В его глаза отразилась боль — всё он понимал, когда это говорил. Почему-то я не удивлена. Иван отстранился и, встав с кровати, отошёл к окну.
— У меня не было выбора… — ответил он глухим голосом.
— Ты что несёшь?! — взорвалась я. — Думаешь, я поверю в байку, что ты из-за работы спустил в унитаз мои чувства?! — Иван молчал, тишина оглушала меня, нервы были натянуты до предела. Хотелось закричать в голос, чтобы хоть так сбросить негатив, что копился годами. И всё же я смогла сдержаться. — А если и так, то я поражена, мог бы более гуманно меня отфутболить.
— У меня была другая задача… — всё тем же безжизненным голосом отвечает.
— Какая, чёрт возьми? Какая?!
— Ты должна была меня возненавидеть.
Эти слова было сравни хлёсткой пощёчине.
— Возненавидеть? Серьёзно? — я мучительно застонала — больно было слышать подобное. Зачем ему моя ненависть? Это чувство, как кислота, разъедает душу. — У тебя ничего не вышло, нет в моей душе ненависти к тебе. Но… ты показал мне, что такое ад. Даже не представляю причину, по которой ты так жестоко поступил со мной. И не поверю, что твоё начальство приказало это сделать. Я тогда была никем, подростком… Кому я могла дорогу перейти?
— Проблема не в моей работе, а во мне. Я был опасен.
— Чёрт возьми, чем? Я не поверю, что ты мог мне навредить…
Он резко развернулся, и у меня дыхание перехватило от его пробирающего до костей жуткого взгляда.
— Заблуждаешься, котёнок, ещё как мог. — Плавной походкой приближается ко мне. — Ты даже представить не могла, что творилась со мной, когда ты была рядом. Я с трудом сдерживал похоть, меня буквально выворачивало наизнанку от желания. Ты не представляешь, каково это: так отчаянно желать и не сметь прикоснуться. Моё желание обладать тобой было сравни помешательству. И это приносило мне нестерпимую боль…
— Ты имеешь в виду боль в яйцах? — рассмеялась я невесело. — Ты неплохо справлялся с этой проблемой, кувыркаясь с Танюшей. Так что…
Он меня перебил:
— Мимо, котёнок… — Схватил он меня за плечи. — Я же тебя чуть не взял тогда, глупая… Чудом остановился! Мне и сейчас чертовски сложно сдерживаться…
— Вань, так тебя только секс со мной интересует?
— Опять ошибаешься, это для меня значит больше, чем обычный трах, и мне мало обладать только твоим телом. Я хочу тебя всю, без остатка.
И опять этот жуткий взгляд, он словно хотел поглотить мою душу.
— Вань, ты меня пугаешь…
— Поздно бояться, милая…
Я изумлённо ахнула, когда сильные руки Малиновского запутались в моих влажных волосах, он резко наклонился, и в мой рот впились его требовательные губы. Этот поцелуй был сравни огненному торнадо — такой же обжигающе горячий и до дрожи пугающий. А ещё… Господи, мне стало настолько хорошо, что низ живота опалило желанием, и я застонала ему в рот, не в силах сдержать эмоции. Он с жадностью поглотил этот стон и резко прервал до умопомрачения горячий поцелуй.
— Ты говорила, что я лишил тебя крыльев — печально, но поправимо: я научу тебя парить без них.
— Это всё слова… — грустно усмехнулась я, пытаясь справиться с бешеным сердцебиением.
— Договорились, — вновь наклоняет лицо ко мне, опуская взгляд на мои влажные после поцелуя губы. — Больше разговоров не будет, я начинаю действовать. Я не позволю твоему страху нас разлучить. Запомни этот день и мои слова: ты будешь принадлежать мне, как я тебе — душой и телом.
— А сердце? — попыталась съязвить.
— Моё сердце стало принадлежать тебе, как только я взял тебя на руки. — Он оставляет короткий поцелуй на губах и отстраняется. — Когда это случится, я расскажу основную причину, почему так поступил. Просто знай, я всегда тебя любил. Ты тоже говорила, что любишь. Пришло время доказать, что это действительно так, ведь слова ничто, поступки — главное. А теперь давай, наконец, высушим волосы, и я покормлю тебя.
Я собралась с силами и выпалила на одном дыхании:
— Вань, я хочу тебе верить.
— Этого мало, котёнок.
