Сашка отвёл бабушку к лавочке на озере и, усадив, принялся её успокаивать. Говорил тихо, и всё же, находясь за пять метров, я услышала их разговор.
— В себе держать проблему тоже не вариант…
Понятно, он уже пытается разузнать, что, собственно, произошло.
— Нет у меня проблемы, — с вызовом посмотрела на Лютова она, скрестив руки на груди.
— А я говорю — есть. Рассказывай, какой ядовитый клещ тебя укусил? — Бабушка фыркнула и отвернулась к озеру, мол, я тут одна сижу, и со всякими проходимцами не разговариваю. — Не хотел этого делать, но ты моя горячо любимая бабушка — вынудила…
Он берёт её за плечи, наклоняется к ней, бабушка резко поворачивает к нему лицо и замирает. Тут Сашка, что-то совсем тихо ей сказал, смотря прямо в глаза, и через несколько секунд отстранился. Теперь он скрестил руки на груди:
— …Рассказывай.
«Он что, её загипнотизировать пытался?» — мелькнула у меня шальная мысль в голове, я даже притормозила. Но тут же отмахнулась от неё — нет такого гипноза, чтобы за секунду подействовал. И, насколько мне известно, он в этом не силён. Читать, конечно, людей умеет по мимике, жестам, но никак не это.
— Я… я… — начла она, — боюсь смерти, — её голос дрогнул, — чувствую, как костлявая ходит за моей спиной, а иногда физически ощущаю, как она ледяной рукой держит меня за горло. — Бабушка приложила ладонь к своей шее. — Саш, я в ужасе! Два месяца назад моя школьная подруга умерла. Вечером с ней разговаривала, она себя хорошо чувствовала, строили планы, а утром её не стало. Да что там — практически все мои знакомые уже в холодной земле нашли своё пристанище. Не хочу умирать, слышишь?! — с надрывом произнесла она последние слова, и её глаза наполнились слезами. — И не только это меня ввергает в ужас, а и страх потери близких не отпускает. Боюсь, что однажды проснусь и обнаружу остывшее тело Владимира рядом. Или он проснётся, обнаружив меня — оба варианта ужасны.
— Ты зря себя накручиваешь…
— Внучок, это ты зря меня успокаиваешь. Я чувствую дыхание смерти на своём лице, от неё ещё никто не смог сбежать. Каждый день или час может стать для меня последним. Понимаешь, о чём я? Вот поэтому тороплю события, я должна быть уверенной, что все устроены. Очень хочу успеть подержать на руках правнуков. Мне будет легче умереть, зная, что вы счастливы и любимы. Поверь, это очень важно, до встречи с Владимиром я этого не понимала.
Я так и стояла, не в силах пошевелится. Слова бабушки меня поразили. Жить и думать, что завтра может и не наступить, для человека, так страстно любящего жизнь — сравни аду на земле. Александр тяжко вздохнул и, сев перед ней на корточки, взял её ладони в руки.
— Ты права, рано или поздно это обязательно произойдёт — таков порядок вещей.
— Знаю, но не могу с этим смириться. Я же как в раю сейчас, очень не хочется, чтобы это закончилось. Как представлю, что меня не станет, вернее, смерть так ужасна… — она замолчала.
— Смерть не ужасна, это всего лишь переход из одного состояния в другое. Людей это понятие страшит, так как они не понимают или не знают, что там — за гранью.
Можно подумать, ему известно, что происходит, когда люди умирают.
— А ты прям знаешь, — невесело усмехнулась бабуля, смотря на нашего «мудрого». — Нет по ту сторону ничего, мы исчезаем навсегда.
Александр по-доброму усмехнулся:
— Бабуль, Вселенная не терпит пустоты. Тем более твоя теория о конечности бытия человека не выдерживает никакой критики. Считай смерть новым этапом в твоём развитии.
— Нет, внук, это конец.
— Ты не права. Смерть — это как кануть в небытие. Это происходит, когда человек прекращает своё развитие, утопая в трясине никчёмности. Даже в писание написано: «но, как ты тёпл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих». Многие трактую это по-своему, а я скажу, как я понимаю: это означает, человек должен гореть, неустанно совершенствоваться, пусть даже совершать ошибки, но хоть что-то делать, а не тлеть, лёжа на кровати и покрываясь плесенью. Такие даже там, — Сашка показывает рукой в небо, — никому не нужны. А ты у нас горишь так, что в Сибири зарево видно.
— Не думала, что ты настолько ударился в религию…
— Это не так, у меня свой взгляд на порядок мироздания. И уж точно я не религиозен, это слово у меня вызывает отвращение: во имя религии пролиты реки крови, её использовали, чтобы управлять массами себе в угоду.
— Я имела в виду — веришь в бога…
— Опять мимо, — усмехнулся Александр, понимаясь в полный рост. — Я его знаю, и ты тоже, только в упор не замечаешь очевидного — он во всём, что нас окружает.
— Какой ты романтик…
— Пусть так. Но это к делу не относится, я могу тебе помочь.
— Как? Это невозможно, — махнула она рукой, — если, конечно, у тебя случайно не завалялся в кармане эликсир вечной жизни. — И вновь горькая усмешка появилась на её губах, глаза заблестели от слёз.
Меня это привело в чувство, я преодолела расстояние между нами и, заключив неугомонную старушку в объятия, попыталась успокоить её.
— Ба, рано ты себя хоронишь, с твоим здоровьем ты точно будешь долгожительницей.
— Твои слова да богу в уши. Даже если ты, Сашка, и прав, мне всё равно не хочется уходить в мир иной — тут дел непочатый край.
Александр, подняв голову к небу, задумался, причём долго так молчал… А когда он вновь перевёл на нас взгляд, выдал такое…
— Расслабься, бабуль, в ближайшую пятилетку тебя точно там не ждут. Кстати, дедушку тоже, говорят, вы два сапога пара.
Я даже выпустила бабушку из своих объятий и в недоумении посмотрела на друга.
— Опять твои шутки! — строго посмотрела бабушка на своего любимчика.
— Да кто ж… о таком шутит? — изобразил он невинную гримасу на лице. — Говорят, не готовы пока к твоим выкрутасам, успокоительными запасаются, основательно так…
— Вот за что я тебя люблю, Люцифер, так это за твоё умение поднять мне настроение! — хохотнула она.
— Всегда к вашим услугам, — изобразил шутливый поклон Сашка. — Раз моя миссия выполнена, пойду проверю, как там Влад с Оливией.
— Ты уверен, что у них есть шанс? — спрашиваю я у него.
— Шанс есть, только не уверен, что всё сразу срастётся. По теории вероятности — обязательно что-то случится, такой уж порядок вещей, — пожал он плечами, хмурясь.
— Это ещё почему? — не удержалась бабушка от вопроса.
— Слишком гладкое у них начало отношений.
— Да каких отношений?! — возмутилась уже я.
— Мир, не видишь ты очевидного: они отражаются друг в друге, а это верный признак большой любви. Обычно такие чувства и испытывают. Ладно, я пошёл, вам посекретничать нужно. Вернее, бабушке не терпится тебе кое-что рассказать. Сразу предупрежу — она заблуждается.
