— Так бы сразу и сказал. А то напустил таинственности… — Посмотрела на часы, осталось пять минут ждать.
— Не хочешь спросить насчёт Малиновского?
— Нет. Я и так знаю ответ: он в ярости, что ты меня привлёк к заданию, и от одного моего вида его воротит. А ко мне подкатил, чтобы тебя позлить. Ах да, ещё мне известно, что он скоро женится. Я ничего не упустила? — Александр рассмеялся в голос после моего монолога.
— Ничего не упустила… — передразнил он меня, всё ещё посмеиваясь, открывая мне дверцу автомобиля.
Мы выехали за ворота, притормозили, Мадлен юркнула на заднее сиденье, прикрывшись моим плащом, который я заведомо небрежно бросила. Александра я высадила возле его дома, а сама поехала в аэропорт, её заброшу, и бумаги на груз только что прибывший подписать нужно. Я специально доставку на сегодняшний вечер оформила, подозрений не возникнет, я часто самолично встречаю груз. Поэтому, наверное, они меня и приобщили к этому делу. Когда подъехала к заранее оговорённому месту, притормозила:
— Приехали, — повернулась к беглянке.
— Слава богу, у меня уже спина затекла, — потирая поясницу, приподнимаясь заныла девушка.
— Сочувствую. Плащ накинь, когда выходить будешь, вон там твой самолёт, — показала ей глазами направление. — Тебя встретят.
— Спасибо. — Я лишь пожала плечами, в принципе, не за что меня благодарить. Она открыла дверь и замерла. — Слушай, я должна тебя предупредить, Стивен помешан на тебе… — её голос дрогнул. — Я вначале ревновала тебя к нему, а потом поняла, что у него с психикой не всё в порядке…
Это я уже поняла.
— Спасибо, — оборвала её, нет времени для разговоров. — Тебе пора, удачи.
Подписав документы, отправилась сразу домой, очень хотелось забраться в кровать и дать волю чувствам. Всю дорогу пыталась не думать о встрече с Иваном, но то и дело вспоминала его обидные слова. Но больше всего меня взбесило, что он так мерзко поступает со своей невестой. С этими мыслями я зашла домой, попутно скидывая обувь, хочу в душ, не терпится смыть прикосновение этого подлеца. Потянулась, чтобы расстегнуть замок на платье, как чьи-то сильные руки перехватили мои. Я попыталась вырваться, пнуть, но все мои попытки потерпели фиаско, нападавший словно предугадывал мои действия.
— Попалась… — горячее дыхание обдало мою шею, сердце замерло, я узнала голос. Звук открывающейся молнии привёл меня в чувства, я вновь попыталась освободиться — бесполезно.
— Малиновский, какого хрена!
— Котёнок, как грубо… — усмехнулся он, оставляя короткий поцелуй на моём плече.
— Отпусти, — прошу уже спокойно, но внутри бушует ураган негодования. Он лишь усмехнулся и резко развернул меня к себе лицом, переместив мои руки за спину, удерживая. Пришлось поднять голову, чтобы посмотреть наглецу в глаза. — Зачем пришёл? — Он делает движение бедрами, я чувствую, как его возбуждённая плоть упирается мне в живот. — Кх… — прочистила я горло, такого жеста от него я точно не ожидала. — Ты ошибся адресом, тут опухоль члена не лечат.
— Ты сама меня позвала, так что придётся лечить, — пристально смотря мне глаза, отвечает, причём он не шутил.
Что я сделала?
— Малиновский, я… — пауза, — тебя… к себе не звала. Вали к своей невесте, пусть она твоим лечением занимается.
— Ну так я к ней и пришёл, — и вновь говорит на полном серьёзе. Я непроизвольно моргнула глазами, вдруг померещилось. А-н нет, смотрит всё так же, даже намёка шутку нет.
— Вань, я знаю, что ты помолвлен с Амелией, хватит уже. Говори, зачем пожаловал.
— Кто тебе сказал такую глупость, Сашка? — интересуется, поглаживая мою оголённую спину большим пальцем.
— Нет, другой человек.
— Значит, Стивен, — хмыкнул он. — Он тебя обманул. Амелию я даже в качестве любовницы не рассматривал, и уж точно в качестве невесты её не вижу. — Мне бы радоваться такому повороту, но я была настолько морально опустошена, что мне уже было всё равно. Возможно, завтра я порадуюсь, но сегодня не могу, душу он мне всю вымотал.
— Пусть так, это ничего не меняет — уходи. Мы друг другу давно всё сказали, повторяться не вижу смысла… — произнесла это, даже голос не дрогнул.
В душе обливаюсь горючими слезами, очень хочу, чтобы остался. Но, понимаю, это ни к чему хорошему не приведёт. Раньше бы я всё отдала, чтобы он меня вот так… прижал к себе. А сейчас — нет. Не хочу становиться очередной его женщиной на одну ночь.
— Котёнок… — он высвободил свою одну руку, всё так же крепко удерживая меня другой. — Зачем ты в это дерьмо лезешь? — От его голоса с лёгкой хрипотцой душа встрепенулась, а когда он, с нежностью смотря на меня, убрал прядь выбившихся из причёски волос, мое сердце ожило и потянулось к нему. — Какая же ты стала красивая… — произносит на выдохе, — всегда была… — и накрывает мои губы своими, даря самый нежный поцелуй. От него душа замирает, и голова идёт кругом… И вдруг, как гром среди ясного неба с правой стороны вспыхнула вспышка фотокамеры, я резко отстранилась.
— Что за… — вырывается у меня, и понимаю, что Малиновский меня уже не держит, я сама, потеряв голову, обнимала его.
— А вот теперь ты действительно попалась, девочка… — задёргивает штору на окне. — Пришло время для серьёзного разговора. — Я попыталась отойти, он вновь притянул к себе. — Далеко собралась?
— Подальше от тебя … — хотела сказать ублюдок, но, зная обстоятельства его рождения, вовремя остановилась.
Нельзя бить по больному. Когда Ваня узнал, кто его биологический отец, он болезненно перенёс эту новость. Другие не знали, что за демоны его терзали, он старался не показывать своих чувств. Но я видела боль в его глазах, когда смотрел на мать, он считал себя живым напоминанием того кошмара, что ей пришлось пережить. Не представляю даже, каково это узнать, что отец был жестоким извращенцем, который изнасиловал его мать, когда та ещё была, по сути, ребёнком. Я слышала их разговор с дядей Мишей, притаившись за деревом, кусала ладонь, чтобы не завыть, сидела и беззвучно плакала. Дядя Миша признался, что сам был готов убить ту тварь, но мой отец не позволил, сам его казнил. Понимаю, самосуд, это противозаконно, но этот мерзавец заслужил, он превратил в ад жизнь многим девочкам, продавая их в дома для развлеченья таких же подонков, как он. Я уже не говорю о загубленных судьбах людей, которым он поставлял наркотики, мерзким был этот мужчина.
— Ну… заканчивай свой гневный монолог, чего замолчала? — с издёвкой произносит, продолжая удерживать.
— Да вот думаю, как культурно тебя послать. — Упёрлась руками в его грудь, пытаясь отстраниться — дохлый номер. Даже обидно стало, я столько тренировалась, а с ним чувствую беззащитным котёнком. Будь тут другой мужчина, я бы не миндальничала, применила пару запрещённых приёмов, а его не могу так, это же Ваня…
— Не получится… — притягивает к себе.
— Чего не получится? — продолжаю сопротивление.
