— …Ладно, Сань, продолжай меня шокировать. А лучше — пройдись по основным моментам, только без воды, пожалуйста, мне бы голые факты переварить.
— Ну ты мне и задачку подкинул — коротко обрисовать законы мироздания.
— Ну так и ты мне не кроссворд предлагаешь отгадать. От одного того, что ты считаешь себя воином света, у меня нейроны головного мозга искрят, того и гляди замкнут.
— Вань, я ни воин света, ни мессия. Я всего лишь микроскопический винтик в этом механизме. И моя задача не в том, чтобы бороться с тьмой на стороне света, а проследить, чтобы ни одна из сторон не нарушала баланс. Пусть ты посчитаешь, что я сморожу глупость, но всё же я скажу: во Вселенском масштабе зло как понятие не существует, это всего лишь инструмент для роста духа. Но вот в земном плане… — гримаса отвращение исказило его красивое лицо.
— Вот про земной план поподробнее. Другая часть бытия человека мне неведома, и голову забивать этим у меня нет желания.
— Ладно, о земном. Не мне тебе говорить, что кучка мерзавцев, которые никак не умерят свой аппетит, перешли все допустимые границы. Развязывают войны, грабят государства, отстраивают за бешеные бабки, что сами и разрушили. А людей настолько переформатировали, что они уже принимают полный бред за достоверную информацию. Но им этого стало мало, и они покусились на святое — веру, семейные ценности… Я могу перечислять бесконечно их грехи, но это ничего не изменит.
— То есть ты собираешься тех, кто перешёл границы, убрать, и таким способом решить проблему бесконечных войн и оболванивания людей — так?
— Очень опрометчивый был бы поступок с моей стороны. Убьёшь одного — на его место придут трое минимум. Нет, у меня другие методы и планы.
— Ладно.
Александр смотрел немигающим взглядом на меня с минуту, а потом возмущённо выдал:
— И всё? «Ладно»? Правда?
— Сань, а что ты от меня хочешь услышать? Что я верю во всю мистическую фигню? Я не отрицаю, что всё это имеет место. Но вот так, слепо верить… не мой вариант. Я земной человек, и эти проблемы меня волнуют. Хочешь что-то изменить — ладно, будем работать.
— Я даже не думал, что ты так быстро согласишься.
— У меня выбора нет. Ты закусил удила, значит, вяжешься в эту войну — не отговорить. Одного тебя не пущу, да и не справишься ты в одиночку, каким бы умным ни был. Даже с моим умением добывать информацию, как ни прискорбно, жопа твоя всё рано голая и может пострадать. Да и подготовить почву нужно основательно для тебя. Ну и придумать, как прикрыть твой зад.
— А я и не собираюсь врываться сейчас туда с диким гиканьем и шашкой наголо. Я прагматик, Вань, и знаю, что мои шансы добиться успеха на данный момент нулевые. Уйдут годы кропотливой работы только на разработку плана. И только когда я буду уверен в успехе, начну действовать.
— Верно, долгие годы. Но если у нас получится кому-то жизнь улучшить или спасти, это стоит того. По крайней мере, иметь цель в жизни — уже хорошо. Только прошу: мистикой мне голову не тумань, предпочитаю полагаться на факты, а не мифы.
— Мне и этого хватит. Спасибо.
Я чувствую, что он ещё хочет о чём-то попросить, но не решается. Наверное, считает, что это будет перебор.
— Мы семья, даже больше, чем семья, по-другому и быть не может, так что благодарность тут неуместна. Тебя что-то беспокоит помимо темы нашего разговора. Я могу помочь?
— Верно, беспокоит. Судьба девочки, что подарила мне брелок.
— У неё проблемы?
— Без понятия. Но… — он замолчал, тут явно с его заморочками что-то.
— Саш, говори уж, как есть, — я тяжко вздохнул. — Я просил тебя не говорить о мистике, когда мы непосредственно обсуждали теневое правительство. А в других ситуациях жги, я просто не буду на этом зацикливается.
— Ладно. В общем, дело обстоит так: эта пигалица может отказаться в будущем моей женщиной.
— Однако… — присвистнул я.
— Сам не до конца верю в это. Но Жаклин настаивала, говорила, что это может быть знаком, я пообещал… А слово я своё всегда держу.
— Значит, ты веришь, что встретил свою любовь?
— Вань, как можно сейчас говорить о подобном? Мои руки ещё помнят нежность кожи Жаклин, я даже мысли не допускаю о других. Моя боль не угасла, а, наоборот, стала ещё острей, я словно хожу с дырой в груди. Спать не могу, закрываю глаза, и образ её умирающей стоит перед глазами. А ещё, вина, этот груз не даёт мне вдохнуть полной грудью. Знаю, что так нельзя, но ничего поделать не могу.
— И в чём же твоя вина?
— Нам нужно было расстаться до того, как она погрязла в своих чувствах ко мне. Я мог это сделать, но не стал. Итог: она в страхе, что потеряет меня, совершила глупость. Или нет. Мне нужно было всего лишь сказать одно слово — люблю. Почему не сказал? Ведь, как выяснилось, я люблю её, просто немного иначе. Ты бы знал, как я сожалею, что не сделал это при жизни.
— Ты не можешь терзать себя за поступки других. — Только он хотел возразить, я его жестом остановил. — Сам посуди, миллионы людей влюблены безответно, и что тем, кого любят, нужно ответить взаимностью? Это же насилие. А то, что не сказал, значит, не так уж глубоки были твои чувства. Я допускаю влюблённость, она твоя единственная женщина, вот поэтому тебе до сих пор хреново. Но поверь, настоящая любовь — это как стихия, она сносит всё преграды. О ней молчать сложно. Да ты и сам видел, как меня выворачивала наизнанку от того, что не смел признаться в своих чувствах Мирославе.
— Хм… — усмехнулся Александр. — Вот сейчас я в полной мере осознал смысл поговорки: чужую беду руками разведу, а к своей ума не приложу. Ты прав, я занимаюсь самоедством, да и времени прошло мало, такое быстро не забывается. И Жаклин не просто девочка на одну ночь, она была моей первой любовью. Груз, конечно, никуда не делся. Но дышать мне стало легче. Ничего, время лечит.
— Конечно, со временем боль утраты пройдёт, и ты начнёшь встречаться с другими женщинами, физиологию никто не отменял.
— Ну уж нет, следущая остановка поезда «страсть» — жена. Другие женщины мне ни к чему, да и времени у меня лишнего нет.
— Даже переубеждать не буду. Сам через что-то подобное прошёл. Я как осознал, что мне нужно только Мира, на других даже не смотрел. Ничего, яйца не лопнули, член не отвалился. Ну а теперь к твоей Золушке, что от меня требуется?
— Мне нужен человек, который будет её оберегать. Сам я не хочу этим заниматься, мне светлая голова нужна, лишние эмоции ни к чему. Тем более не факт, что у меня появятся к ней чувства, а значит не стоит и заморачиваться. Вот как исполнится ей лет восемнадцать, тогда и взгляну на неё. Пробежит искра — буду уже решать, что делать дальше, а нет — и суда нет. Подберём ей достойного мужчину, и пусть себе живёт счастливо.
Разумно.
— Есть у меня человек, что блестяще справится с такой задачей. Я сам с ним свяжусь и обрисую ситуацию, уверен, он согласится. Ну, а дальше я сам буду с ним держать связь. Тебе действительно не стоит отвлекается на амурные дела, твоя цель требует много времени и сил. Первым делом нам придётся обработать уйму информации, а уже потом займёмся разработкой плана.
