— Завтра еще домработницу найду, чтобы ты…
— Нет, — тут же протестует маленькая хозяйка. — Никаких домработниц!
— Не понял?
— Что непонятного? Запер меня, как крот в своей норе, и собираешься в овощ превратить? Хочешь, чтобы я тут вообще от скуки померла?
Если честно, пока не оценил глубины ее претензии.
— При чем тут домработница и скука? — непонимающе переспрашиваю я.
— Заниматься мне чем прикажешь? — вызывающе вскидывает бровь Аня.
Уникальное создание. Любая другая на ее месте с удовольствием исполняла бы команду «лежи кайфуй». А этой скучно, видите ли.
— Хочешь убирать сама? — переспрашиваю на всякий случай. Вдруг что-то не так понял.
— И готовить для своей семьи, — уверенно кивает она.
Хм… Как звучит-то хорошо. Семья… У меня внутри будто согревающая патока разливается.
— Ладно, предлагаю компромисс, — отвечаю я, придвигаясь ближе к Ане и откладывая книжку. — Готовку оставим тебе, а уборкой займется клининг. Пару раз в неделю.
— Но…
— Или так, или домработница! — строго предупреждаю я.
— Ладно, — с наигранной обидой отзывается она, опуская взгляд.
— Кстати, насчет еды, — продолжаю я, поглаживая ее животик. — Злате Глебовне пора поесть. И нам за компанию. Очевидно, готовить сейчас уже поздно. Какую кухню закажем?
— Шпроты хочу! — вдруг выпаливает Аня, будто только и ждала вопроса о еде. — С пюрешкой.
Усмехаюсь ее непритязательным вкусам и тут же набираю Витька.
— Витюш, пюре в каком-нибудь рестике по-быстрому раздобудь. Только не надо этих всех пестрых. Нам обычного. Картофельного. Но побольше. И шпроты нам надо.
— Шпроты? — удивленно переспрашивает Витя.
— Угу, — подтверждаю я, продолжая поглаживать животик. — Злата Глебовна заказала.
— Кхм, — слышится в динамике. — Кто, простите?
— Дочь моя! Вить, не тупи!
Сбрасываю звонок и понимаю, что моя рука в отсутствие контроля отправилась на запретную территорию.
— Грудь болит? — с деловитым видом интересуюсь я, будто так и было задумано.
Однако предательская хрипотца в голосе выдает меня с потрохами.
— Мгм, — едва не стонет мне в ответ Анюта, закусывая губку.
Ах, ты ж… Меня словно током прошибает.
— Молозива еще нет? — Помнится, что-то такое про беременность нес как-то Валерон… Стараюсь держать себя в руках, но это плохо выходит, так как эти самые руки сейчас бесцеремонно сминают налитую плоть.
Аня качает головой, поджимая губы. Вижу, как стискивает бедра, и соображать из-за этого становится все сложнее. Во рту собирается вязкая слюна, пока я скольжу взглядом по ее томящемуся телу.
— Я читал, что разминать надо. Чтобы потом ребенку проще взять было. — Однако в голове вовсе не целомудренные мысли о помощи будущей матери моего ребенка. — Позволишь? Я покажу…
Не раздумывая, подается мне навстречу. Осторожно подтягиваю Аню за талию и разворачиваю к себе спиной. Стискиваю в объятиях, облегченно выдыхая, и запускаю руку в лиф платья.
— Определенно больше стали, — хриплю я рядом с ее ухом, осторожно потирая своими грубыми пальцами нежную плоть.
Признаться, я читал, что это делается махровым полотенцем, но кажется, уже не готов остановиться. Мне просто требовался повод прикоснуться к ней.
— Ты снова пахнешь мной… — Веду носом по ее волосам. — Мне нравится.
Она стонет в моих руках, выгибаясь всем телом. И под влиянием этого звука я больше не могу себя контролировать. Впиваюсь в тонкую шейку губами, невольно царапая нежную кожу своей бородой. Черт… Я ведь собирался серьезно поговорить. Не выйдет. Не сейчас. Я просто не могу больше…
С жадным рыком подминаю Аню под себя, поворачивая ее к себе лицом. Накрываю губы нетерпеливым поцелуем, чувствуя, что у меня уже кожа горит.
— Подожди… — выдыхает она в мой рот, упираясь руками в грудь. — Глеб, подожди.
— Не могу уже ждать, Ань, — бормочу я, покрывая ее лицо короткими поцелуями. — Я сейчас взорвусь. Ты тоже хочешь, так зачем останавливаешь?
— Ты же потом снова злиться будешь! — Но она едва не хнычет от нетерпения, когда мои губы спускаются ниже. — Надо сначала во всем разобраться…
— Я, может, и не во всем… — прерывисто отвечаю, избавляясь от лишней одежды, — но что-то знаю наверняка…
Аня без стеснения изучает мое нагое тело, буквально пожирая взглядом. И эта неприкрытая похоть у такого нежного ангела вынуждает кровь закипать. Если подумать, у нее раньше и возможности-то не было рассмотреть меня. Зато на ощупь она знает меня как никто другой.
Подаюсь вперед, накрывая собой хрупкое тело. Покрываю влажными поцелуями ее шею, спускаюсь к ключице.
— Понял, что хочешь только меня? — предполагает она, поглаживая мою голову.
Отрываюсь от шелковой кожи и заглядываю в глаза.
— Что не могу без тебя, Анют. — Трепетно поглаживаю ее шею, наблюдая, как в синих глазах собираются слезы. — Только не плачь…
Улыбается.
— Это от счастья, — заверяет она.
А я хмурюсь, понимая, что форсирую события. Прикрываю глаза, пытаясь собраться с мыслями. Моей щеки касается нежная ладонь, вынуждая посмотреть на Аню.
— Не волнуйтесь, Глеб Виталич, — этим обращением она словно обособляет безопасную дистанцию между нами, — я подожду, когда вы будете готовы…
Не позволяю ей закончить, накрывая рот поцелуем. Не хочу сейчас говорить. Не хочу думать, что ошибся и зря ранил свою птичку. Не хочу слушать скребущие душу сомнения, что она все же виновата. Голова разрывается от этих противоречивых мыслей.
Аня нетерпеливо стонет под моим натиском. Разум туманит желание, однако я стараюсь двигаться осторожно.
— С тобой каждый раз как первый, — шепчу в ее волосы. — Моя невинная женщина…
Невеличка снова стонет, едва не вынуждая меня сорваться. Боже, как же долго я этого ждал…
Однако есть кое-что, чего мне не хватает для полного удовлетворения. Не прерывая ритмичных движений, приподнимаю голову, чтобы заглянуть в голубые глаза.
— Скажи сейчас, — прошу я. — Скажи, что не предавала. Сейчас я поверю тебе, даже если соврешь…
Она обвивает мою шею руками и, подтянувшись, коротко целует в губы.
— Нет, любимый, ты сам скоро во всем разберешься. Я тебе верю.
И в этом ее ответе как всегда кроется куда больше, чем я просил…
Глава 27.АНЯ: Приснилось ли?
Лениво потягиваюсь, ощущая сладкую истому во всем теле. Невольно облизываю губы, вспоминая, как задремала в объятиях Глеба после того как мы… Закусываю губу, чтобы не улыбаться. Одергиваю себя, догадываясь, что на этом-то, пожалуй, сказочка и закончилась. Теперь снова суровая реальность…
