— Уж очень ласково смотришь на этих ребяток.
— О чем ты?
— Не пойму я тебя, Алекс. Я думал, тебе на нее наплевать.
— Отвяжись.
— Я как раз собирался поговорить с тобой о ней. — Он снова передвинул во рту зубочистку. — Я думаю, что даже если она воровка и ты ненавидишь ее всеми фибрами души, все равно нехорошо заставлять работать беременную женщину.
— Кто тебе сказал, что она беременна?
— Мы все так думаем. В тот вечер, когда мы решили отпраздновать вашу свадьбу, ты не выглядел счастливым.
Алекс стиснул зубы.
— Она не беременна, — процедил он.
Зубочистка опустилась вниз.
— Тогда какого черта ты на ней женился?
— Не твое собачье дело. — Алекс резко повернулся и зашагал прочь.
Они закончили работу далеко за полночь. Как обычно, когда он вернулся домой, Дейзи уже спала. Правда, на этот раз не в ворохе простыней, а в своем красном в блестках костюме. Видно, придя домой, присела на кушетку и неожиданно для себя самой уснула. У Алекса кольнуло сердце: одно дело — держать ее в строгости и совсем другое — доводить до полного изнеможения. Он решил больше не заставлять Дейзи так работать, она уже искупила свои грехи, и пора отпустить вожжи.
Темные волосы шелковистыми потоками струились по подушке, рот был слегка приоткрыт. Дейзи спала на животе, и у Алекса пересохло во рту, когда он посмотрел на аккуратную попку, прикрытую только ажурной тканью. Принуждая себя смотреть в сторону, Алекс разделся и, войдя в ванную, ринулся под ледяной душ.
Шум текущей воды, по-видимому, разбудил Дейзи, потому что, когда он вышел из ванной, она стояла около раковины, накинув поверх красного костюма его махровый синий халат. Хотя она подвернула рукава, ее крохотные кисти были едва видны из-под отворотов. В руках она держала ломоть ржаного хлеба.
— Хочешь, я сделаю тебе сандвич? — Вид у нее был совершенно измученный. — Я уснула прежде, чем успела поесть, а сейчас такая голодная!
Полы халата разошлись, и Алекс увидел округлости ее грудей, едва прикрытые мишурными блестками костюма. Он через силу отвел глаза и, вместо того чтобы поблагодарить жену, зло огрызнулся:
— Если Шеба увидит, что ты лежишь в костюме, задаст тебе хорошую трепку.
— Значит, надо постараться, чтобы она меня не увидела.
Бодрые нотки в ее голосе улучшили настроение Алекса.
— Я понимаю, что ты не можешь научиться всему сразу.
Дейзи обернулась, и готовые сорваться слова замерли на ее губах. Взгляд скользнул по мощной груди и опустился на желтое полотенце, обернутое вокруг бедер.
Алексу захотелось крикнуть, чтобы она не смела так смотреть на него, иначе он перестанет сдерживаться и повалит ее на спину. В самообладании появилась очередная брешь.
— Ты… э… хочешь, чтобы я отдала тебе халат?
Он кивнул.
Дейзи развязала пояс и протянула халат мужу.
Алекс разжал руку, и халат упал на пол.
Дейзи пристально посмотрела на Алекса.
— Я думала, ты хочешь его надеть.
— Я хотел, чтобы ты его сняла.
Дейзи облизнула мгновенно пересохшие губы. Алекс напряженно ждал, что она сделает в ответ на его недвусмысленное предложение. Он обзывал себя последним дураком, но прекрасно понимал, что не сможет сдерживать себя в эту ночь.
— Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду.
— Я имею в виду, что не смогу не прикасаться к тебе сегодня ночью.
— Этого я и боялась. — Она судорожно вздохнула и вздернула подбородок. — Мне очень жаль, но я не смогу делать это с тобой. Это будет неправильно.
— Почему?
— Потому, что не будет никакой святости. Я очень высоко ценю любовь и не хочу заниматься ею с кем попало.
— Рад слышать такие слова. — Алекса неудержимо влекло к Дейзи, и он подошел к ней.
Она, не отрывая от него взгляда, отпрянула к столу.
— Я не могу делать это просто так.
— Значит, я не подцеплю какое-нибудь из тех венерических заболеваний, о которых ты так красочно рассказывала официантке?
— Конечно!
— Отлично, должен сказать, что тебе тоже не о чем беспокоиться. Я чист, как стеклышко.
— Это просто великолепно, но…
— Тебе когда-нибудь говорили, что ты много болтаешь? — Он уперся руками в стол, надежно поймав Дейзи в ловушку. — Мы слишком долго играем в кошки-мышки, ангелочек. Пора заняться серьезным делом.
Аромат ее духов заставлял его переживать муки Тантала. Алекс не отрываясь смотрел на едва прикрытое красным блестящим костюмом тело жены. Ее дыхание шевелило волосы на его груди.
— Как ты можешь заниматься этим с человеком, которого не уважаешь?
Она непроизвольно прикрыла глаза, когда он нежно прикоснулся губами к ее шее.
— Пусть это будет моей головной болью.
— Ты думаешь, что я воровка.
— Я уже немного остыл и успокоился.
Она вскинула голову и посмотрела ему в глаза. От этого взгляда наивных фиалковых глаз и радостной улыбки, тронувшей мягкие губы, Алекс испытал непроизвольное чувство вины.
— Ты мне веришь! Ты же знаешь, что я не могла взять деньги!
Этого Алекс не говорил и не хотел сказать. Просто он перестал злиться на Дейзи. Он по-прежнему не понимал, как можно воровать, но простил, списав поступок на охватившее ее отчаяние, и не желал больше быть ее палачом.
— Я верю только в то, что ты чертовски сексуальна.
Он осторожно провел пальцем по ее губам.
— Ты принимаешь противозачаточные или мне самому позаботиться об этом?
Дейзи вспыхнула.
— Вообще-то я принимаю таблетки, но…
— Вот и хорошо.
Алекс склонился к жене и приник к ее губам в долгом нежном поцелуе. Какое сладостное ощущение! Должно быть, Дейзи поела слив, пока он мылся, от ее губ пахло спелыми плодами. Рот Дейзи слегка вздрагивал.
Она чуть-чуть, словно колеблясь, раздвинула губы. В этой нерешительной, мучительной готовности было что-то бесконечно трогательное. Но шестое чувство подсказывало Алексу, что ей нельзя давать время на раздумья.
Первые капли начавшегося дождя мягко застучали по железной крыше трейлера. Звук успокаивал и усыплял. Шум дождя оградил их от внешнего мира и от вселенной — они остались одни на всем свете.
Дейзи едва слышно вздыхала, ощущая нежные и терпеливые поцелуи Алекса. Она чувствовала, как о ее голое тело трется его иконка, как язык ласкает ее губы, и сладостное тепло, как расплавленный мед, разливалось по жилам. В то же мгновение ее устои пошатнулись, Дейзи больше не помышляла об отказе. С самого начала она ожидала, что он будет любить ее именно так, и теперь неведомая сила неудержимо влекла ее к мужу.
