Но вслух ответила:
— Конечно, пойдем, куда скажешь, но называй меня, пожалуйста, Иней и на ты.
— Как скажешь. Тяжело тебе будет на шпильках. Надо было кроссовки надеть.
Я ничего не понимала, пока мы не подошли вплотную к заброшенному корпусу. Внезапно ужас охватил меня. В сумерках здание смотрелось угрожающе, потусторонне.
У меня пересохло во рту:
— Ты сталкер?
И тогда он впервые крепко взял меня за руку.
— Да, Иней. В каком-то смысле. И сейчас ты пойдешь вместе со мной.
Когда мы вошли в здание, Ёрш приказал закрыть глаза. Медленно поднялись на третий этаж. Он крепко держал меня за руку, и страх отступил.
— Здесь хорошо сталкерам, — прошептал музыкант, — здание не охраняется. На современный лад нас называют урбантрипщики, но сталкер мне ближе.
Затем Ёрш подошел сзади и закрыл мне глаза руками. Я вздрогнула от его прикосновений.
— Досчитай до ста. Сделай несколько шагов. Не больше пяти. А потом открывай глаза. Тогда ты все поймешь.
Ёрш отошел куда-то влево. Через некоторое время я огляделась. И едва сдержала крик…
Я стояла прямо напротив шахты. Очевидно, строители хотели проложить здесь технический лифт. Еще бы шаг — и можно упасть в пропасть. В сумерках недострой выглядел мистически притягательным. Я осмотрела серые камни, потом подошла к окну. И в тот момент поняла, как одиноко и сиротливо незавершенное здание, в котором никогда не будут работать люди. Этот выкидыш от строительства будет стоять еще долгие годы.
А беспокойные души сталкеров найдут в нем покой. Я — такая же, как они. Я — одинока, хотя имею много приятелей. Я — свободна и независима, хотя накладываю на себя тысячи ограничений. Я — холодна, как этот камень. Я — родившаяся в Самхейн, я — Снег и Иней.
Как хорошо было жить здесь, вдали от людей. Я вдруг поняла весь кайф сталкерства, это наслаждение одиночеством. И вдруг мне захотелось прыгнуть в шахту, чтобы слиться с камнем.
— Нет. Это здание мертво. А я — жива.
— Ты все поняла правильно, — Ерш приобнял меня за плечи.
— Ты здесь черпаешь вдохновение?
— Да, Иней, пойдем. Думаю, ты будешь с нами. Я рад, но сейчас лучше уйти.
А когда мы вышли из здания, я призналась:
— Иногда что-то странное происходит. Я чувствую, будто за мной наблюдают. Оглядываюсь — а никого нет. Лишь шелест травы да гулкие шаги.
— Думаю, это бывает с каждым, — пожал плечами сталкер. — Мы живем в странноватом месте. Разве светлые зоны экстаза — это нормально? Или что коренные веренцы никогда не приживаются в других городах? Их как магнитом тянет к Заповедным лесам, Двойным горам и церквям с серебряными куполами.
— Но однажды я купалась в Веренском водохранилище и услышала голоса, которые повторяли мое имя. Я ощутила неодолимое желание броситься в воду. Спасибо другу, который привел меня в чувство.
— Весьма необычно, — парень дружески похлопал меня по плечу. — Но не переживай. Мы разберемся.
Раньше мне казалось, что я похожа на вечный снегопад из мыслей, эмоций и переживаний. Но пришел Ерш и показал, где берет вдохновение для своей музыки. И впервые в жизни я услышала в себе тишину. И удивилась.
На память об этом дне я взяла кусок серого камня.
14
Как и предсказывал Ёрш, я осталась с ними.
Вступила в Содружество сталкеров Верены — исследователей заброшенных объектов. Урбантрипом или урбанистическим туризмом занимаются многие. И даже каждый из нас! Хотя бы раз в жизни.
Кто в детстве не залезал в заброшенные дома, стройки или заводы? Иные даже не путешествовал по подземным ходам, бомбоубежищам и пещерам. Всем этим и занимаются урбантрипщики. Некоторые из них именуют себя сталкерами, отдавая дань памяти Сталкеру из фильма Андрея Тарковского. Что же влечет их в такие мрачные места, где куча сложностей с охраной? Заставляет рисковать своим здоровьем и даже жизнью? Поэзия одиночества! Отрешение от мира и его суеты. Погружение в себя. Погружение в прошлое. Погружение в другую реальность.
Некоторые лишь наслаждаются этим состоянием. Другие отдают себя творчеству — снимают фильмы, фотографируют, пишут музыку.
А есть те, кто коллекционирует свои впечатления. Этим и занимались в Содружестве. Урбантрипщиков было ровно двадцать, и пятеро — девушки. Особенно выделялась среди них двадцати трех летняя Подружка Сталкер. Она уже успела посетить около четырехсот пятидесяти объектов в ста городах России и СНГ! Девушка пользовалась огромным уважением, будто профессиональный биатлонист в компании любителей покататься на лыжах в выходные.
Подружка Сталкер носила исключительно камуфляж и берцы. Особую слабость питала к подземным объектам, собирала различные ремни и эмблемы. Она утверждала, что является классическим интровертом, но при этом имела огромное количество друзей в разных городах.
— Я чувствую себя счастливой только в заброшках… Не могу жить нормальной жизнью, — как-то призналась Подружка после третьей кружки пива. — Как представлю, что надо выходить замуж, рожать детей, где-то учиться и работать — мороз по коже продирает.
— А ты делай только то, что хочешь, — посоветовал ей урбантрипщик Асмодей. — Обойдешься и без мужа с высшим образованием. Живешь-то один раз.
Подружка Сталкер просветлела лицом от этих простых слов, поцеловала сталкера в щеку и протянула пряжку от ремня, что считалось наивысшим знаком благоволения.
— Но я хочу детей вообще-то, — прошептала она.
— Значит, будешь вместе с ними лазить на объекты, — заключил Асмодей.
В основной массе сталкерами становились студенты, но были также и ученики старших классов, и зрелые мужчины лет тридцати пяти. Они собирались не часто — где-то три раза в месяц, но встречи эти были пронизаны теплотой и взаимопониманием. Пили пиво, смотрели фотографии из походов, делились своими эмоциями. Я подружилась со всеми, но особенно близко — именно с Асмодеем, хорошим приятелем Ерша. Я прониклась к нему теплыми чувствами сразу же, как только нас познакомили. Человек, который читает фантастику и фэнтези, автоматически вызывал у меня интерес.
Асмодей был так же хорош собой, как и Ёрш. Но если последний отличался мужественностью и харизмой, то первый брал своей одухотворенностью и умом. Хотя, когда я сказала это Ершу, тот засмеялся:
— Не считай Асмодея воплощением Иисуса, Аллаха или Будды. Да, он умный и тонкий человек, но вовсе не воплощение морали. Извини за прямоту, Иней. Асмодей пьет, как лошадь, курит, как паровоз, и спит со всем, что движется. Гордый он и себе на уме. Советую держать дистанцию, слишком много наш загадочный сталкер разбил женских сердец…
Я приняла совет к сведению, но не могла отказать себе в общении с Асмодеем.
