Все в клубе знали о моей связи со Бранимиром, но не все были этому рады.
Однажды перед тренировкой мы сидели на подоконнике и целовались. Вдруг из раздевалки вышел Тор из «Эскалибура». Я сначала даже не обратила на него внимания, так нежно меня обнимал Бранимир.
— Ну что, молодец, — сказал Тор, — спать со своим тренером — это вполне в традициях «Радомира». А я-то думал, что ты не такая, как они…
— А ты? — закричала я. — Чем ты лучше меня? Сам же встречаешься с девушкой из своего клуба.
— Я ее не тренирую, — холодно ответил Тор, — моя любимая ждет меня во время походов, болеет за меня в бугурте и шьет мне стегло.
Я молчала, почему-то чувствуя жгучую зависть и грусть. Меня опять затошнило. Вчера я безуспешно пыталась сдвинуть границу еще на метр, а Бранимир хмурился и поджимал губы.
— Ты спишь со своим тренером, боясь признать, что совсем не умеешь драться, что ты хрупкая и изящная девушка, что тебе нужна забота и защита… И любовь, а не муштра.
— Хватит, — спокойно сказал Бранимир. — Дорогой Тор, если мне понадобится консультация, я обращусь… А пока попрошу не лезть не в свое дело. Эля, пошли тренироваться. Ты же хочешь стать крутым бойцом?
В тот день я была особенно невнимательна и неуклюжа, за что жестоко поплатилась: Бранимир дал мне с ноги так, что у меня помутилось в глазах, и я упала.
Сколько пролежала, не помню. Очнулась я в объятиях у тренера, который нежно гладил меня по лицу.
— Ну что, живая? — спросил он. — Извини, я думал, ты увернешься.
Только тогда до меня дошло, в какой клуб я пришла, чем они тут занимаются и во что вообще ввязалась. Поняла, что на пути к цели, возможно, будут серьезные травмы, самоограничение и выматывающие тренировки. Что здесь занимаются не ради фитнеса или общения. Что напускная удаль и алкоголизм радомировцев — лишь форма защиты от ужаса перед жизнью.
Я должна была развернуться и уйти, как советовал Тор, как просила Маша. Но неожиданно почувствовала искреннее уважение к Бранимиру. Я захотела стать такой, как он — сильной, ловкой, уверенной в себе. И действительно всерьез занялась славяно-горицкой борьбой, читала книги о ней, постепенно проникаясь идеей нашего национального боевого искусства.
28
Шли дни. Жесткие тренировки и нежные поцелуи после. Бранимир с каждым днем становился мне все ближе. Маша вежливо здоровалась, иногда вставала в спарринг, но продолжить общение не стремилась.
Только однажды я нашла в сумке записку. «Эля, ты совершаешь ошибку. Ты полюбила жестокого, злого человека, порождение нашего несчастного времени. Он устраивает эмоциональные качели, чтобы развить твой талант. Думаешь, из нежных чувств? Вовсе нет. Бранимир использует тебя в своих интересах. И когда ты сделаешь то, что должна, выбросит, как котенка на мороз. Но ты еще можешь все исправить. Еще не поздно остановиться! Есть еще шаг до черты. Ты дорога мне. Твой тайный друг».
Я разорвала записку с болью в сердце.
Наступил июль, макушка лета, на носу был Перун-Дан, наш клубный праздник. Время, когда чествуют главного славянского бога, устраивают ритуальные костры и жгут костры. Я не делала на тренировках особых успехов, скорее наоборот, с трудом понимала, что тренер от меня хочет. Но я стала гораздо крепче физически и даже немного подкачалась. В постели Бранимира я чувствовала себя женщиной, на тренировках — бойцом, а на границах светлых зон — волшебницей и юным гением. И это давало мне сил жить и оставаться в «Радомире».
Меня особо не волновало, что думают одноклубники по поводу того, что я сплю с собственным тренером, впрочем, я со всеми была в хороших отношениях. Лишь иногда ловила себя на мысли, что чувствую себя чужой этим людям, которые посвящали все свои силы изучению Древней Руси и овладению национальным боевым искусством. Вот оно, истинное лицо нашей вырождающейся молодежи: ультрапатриотизм и стремление к самосовершенствованию, возведенное в крайнюю степень. А также страх перед жизнью и необходимостью взрослеть. Кулачный бой и молитва славянским богам куда интереснее, чем работа в офисе, ипотека и женитьба.
Настал Перун-Дан, веселый праздник Перуна, который я так долго ждала хотя бы потому, что в лесу не было никаких светлых зон. И можно было радоваться жизни без этого искусственного наркотика.
Палатки, костры, церемонии и бои… Я была счастлива. Все ребята, в том числе и Бранимир, надели славянские рубахи и, обходя посолонь костер, стали призывать Перуна, чтобы он благословил наше торжество. После пустили по кругу братину с ритуальным пивом. Когда очередь дошла до меня, я остро ощутила свое единение с клубом.
Мой «Радомир»! Мой клуб славяно-горицкой борьбы. Я наконец-то поняла всю ценность наших тренировок. И их объединяющую силу. Дрожащими руками я передала братину Яру. Эмоции захлестнули, и я крепко обняла всех радомировцев, которые тепло хлопали меня по спине и шептали на ухо добрые слова. Мой дорогой любимый клуб! В эту минуту я готова была отдать за него душу.
Потом начались поединки. Я болела за Бранимира, сильного и ловкого парня, который умел думать в бою. Ребята бились на кулаках, двигаясь с изяществом животного. Крепкие, надежные, они напоминали столетние дубы. Я так хотела поучаствовать в русском кулачном бою. Но понимала, что пройдут месяцы тяжелых тренировок, прежде чем смогу достойно выступить.
А потом они пошли стенка на стенку, и Бранимиру разбили нос. Но он лишь небрежно улыбался, вытирая кровь. А я так им восхищалась, что была готова зализывать его раны. Но потом мной овладели другие мысли. Я очень хотела доказать ребятам, что ничуть не хуже их и вполне способна стать крутым бойцом.
Бранимир нежно обнял меня за талию и сказал: «Ладушка моя… Наверное, я плохой человек, раз так мучаю тебя. Заставляю драться и двигать светлые зоны. Но однажды ты пройдешь по Верене в ясный майский день, и скажешь мне спасибо». Я затрепетала от счастья и забыла обо всем. Мы пошли в палатку. И славянская богиня Леля тихо засмеялась в тот момент.
Когда мы закончили, уже наступил вечер. Ребята с гоготом водили хороводы и прыгали через костер. Я потащила туда своего тренера и, забыв про свою неуклюжесть, ловко перемахнула через пылающее огневище. Даже успела загадать желание: выйти замуж за Бранимира. Я ничего не боялась, ведь любимый крепко держал меня за руку.
Мы много пили, я была уже совсем пьяна, когда зачем-то побрела искать папоротник. В тот год Перун-Дан совпал с ночью Ивана Купалы.
Я зашла уже далеко в лес, когда увидела одного из тренеров — Яра. Он сидел на бревне, обхватив голову руками. Я подумала, что ему плохо и подошла поближе. Уже говорила, что Яр не был красив, но обладал мужской привлекательностью, которая так нравится женщинам. Высокий, где-то около двух метров, широкоплечий, с квадратной физиономией — он походил на русского былинного богатыря.
Однажды я зачем-то зашла в тренерскую раздевалку. Вроде бы хотела взять мяч. И увидела такое, что смущенно застыла на пороге. Яр целовал Машу. Раздетую по пояс. Точеная ручка девушки скользила по его широкой спине. На меня напал ступор, и я не шевелилась. Яр спокойно расстегнул джинсы и сказал:
