Мы с Бранимиром сидели в первом ряду. Мой тренер у каждого выступающего находил ошибки, над которыми смеялся. Я поддакивала и тоже хихикала. Этот злой смех сблизил нас.
— Правда, они бьются еще хуже, чем я? — каждый раз спрашивала я.
И тренер с улыбкой отвечал:
— Конечно, мой маленький боец — самый лучший.
Я нежно целовала его в ответ. Так мы смеялись над всеми и у всех находили ошибки. Но когда вышли бойцы из школы «Воинский Путь к Шаолиню», или коротко «В поисках Шаолиня», мы хихикать перестали.
Они были удивительны. Они походили на прекрасную застывшую картину. Я даже представить себе не могла, что в боевых искусствах возможна ТАКАЯ грация и ТАКАЯ красота. Необычайно гибкие и сильные, они отлично владели своим телом.
Ребята были одеты в пояса различных расцветок, они показали не только рукопашку, но и номера с использованием шеста, ножа, меча и нунчаков. Один из стилей вьетнамского ушу. А я вдруг мучительно захотела быть с ними, заниматься не медвежьей славяно-горицкой борьбой, а грациозным ушу. И учил бы меня не жесткий Бранимир, а умный и справедливый тренер «Пути…», который сидел как раз напротив нас.
Я наблюдала за мужчиной с восточными чертами и не могла отвести глаз от его волевого лица. Такой никогда не будет кричать и унижать. Его оружие — ирония. И свет в душе, который он не жалеет для своих учеников. Кому, как не мне, это видеть? Кому, как не мне? Той, что повелевает светлыми зонами?
Я с таким вниманием смотрела на выступление ушуистов, что совсем не обращала внимания на своего жениха. А стоило. Он побледнел, и его лицо было злым и напряженным, руки сжаты в кулаки. Казалось, Бранимир готов был в любую минуту наброситься на ни в чем не повинных ушуистов. Я прижалась к нему и спросила:
— Любимый, что с тобой? Как тебе выступление?
Бран грубо оттолкнул меня и сказал:
— Я их ненавижу, но они прекрасны. Их техника безупречна.
Он немного помолчал, а потом обнял меня и более спокойно продолжал:
— Понимаешь, Эля, это мой бывший клуб. У меня с ними были кое-какие конфликты. Да и потом я не раз обращался за помошью. И получил презрительный отказ. Но это не должно тебя волновать… Сейчас будут выступать кик-боксеры, и мы повеселимся.
И действительно, все выступление кик-боксеров мы прохихикали. Они показали просто ужасающую технику.
А потом я встретила человека из прошлого. Потому что на сцену вышли реконструкторы. С клубом «Бургундская пехота» я не общалась, но среди них был тот, кого я ненавидела. Гриндерс из «Бастиона». Он был в доспехах, но без шлема, смеялся и махал зрителям. Но когда его глаза встретились с моими, улыбка померкла. Я опустила глаза и прижалась к своему тренеру.
Я не хотела смотреть на реконструкторов, я ненавидела их ничуть не меньше, чем Бранимир клуб «Путь к Шаолиню». Но потом я все-таки стала наблюдать за поединком. Гриндерса с каким-то реконструктором… Они бились на мечах так хорошо, что мне хотелось выть от зависти. Даже ехидный Бран не мог найти, к чему придраться.
— Уйдем отсюда, — попросила я и зарыдала.
Мы вышли, и тренер пообещал, что сделает из меня воина любой ценой. Но я не могла успокоиться, я плакала злыми слезами. Мне хотелось убить всех, кто обладает способностями к боевым искусствам. Не зная, как меня еще успокоить, Бранимир толкнул меня с такой силой, что я упала. Я лежала на земле, как избалованный ребенок, не пытаясь встать. Тогда он подошел и вытянул меня за руку.
— Эля, ты станешь воином, обещаю, но теперь я буду применять другие методы. Я забуду о своих чувствах. Возможно, мы даже разорвем помолвку. Возможно, превратимся во врагов. И пусть через ненависть, но ты станешь воином любой ценой!
33
И Бранимир сдержал слово. На следующей тренировке он объявил, что сегодня — день пыток. Я, не зная, что может быть хуже наших обычных тренировок, только засмеялась.
После разминки Бран задумал посадить меня на шпагат. А надо сказать, что почти за год занятий я так и не смогла его растянуть. Бранимир завязал мне рот, чтобы я не кричала, потом надел на ноги целлофановые пакеты и разлил по полу масло. Я была бойцом и привыкла к боли. Но когда начинают рваться связки — это нечто.
Хорошо, что подбежал Яр и поднял меня, обматерив Бранимира. Мой тренер также послал его куда подальше и предложил не лезть не в свое дело. Первая пытка закончилась, и Бранимир снял с меня повязку и пакеты. Я едва не теряла сознание от боли, и тренер растер мне ноги. Удивительно, но связки остались целы. Ребята смотрела на меня с сочувствием и ужасом, но подойти и заступиться боялись.
Началась вторая пытка, как называл эти упражнения Бран. Он велел мне сделать пятьсот (!) кувырков без остановки, чтоб укрепить мой слабый вестибулярный аппарат. Я посмотрела на бойцов, те чуть не плакали от жалости, но они боялись своих тренеров до дрожи.
Маша прятала глаза и сжимала кулаки. Она бы с радостью выцарапала Бранимиру глаза, если бы не боялась вылететь из клуба. Где-то на тридцатом кувырке меня стошнило. Бран сказал мне идти за тряпкой и вытирать. А потом продолжать кувырки. И на закуску создать светлую зону. Из ничего, ведь клуб находился далеко от церквей с серебряными куполами.
— У тебя есть обручальное кольцо, — издевательски сказал тренер. — Давай же, ведь ты уникальна. Так сделай это! Пусть я стану добреньким от светлой зоны. Война впереди, а ты так ничему и не научилась. Что, молчишь, сучка?
Никакая сила не могла меня заставить подняться. Тогда мой любимый подошел ко мне и несильно ткнул кулаком по ребрам.
Одноклубники продолжали заниматься, делая вид, что ничего не замечают. Лишь один Тор стоял неподвижно и с ужасом смотрел на нас.
— Хватит, Бранимир, — тихо сказал он, — не мучай ее больше.
В ответ мой тренер так ударил его ногой в живот, что Тор, плача, упал на пол.
Бранимир улыбнулся мне такой улыбкой, от которой у меня затряслись коленки и сказал:
— Он прав. Я не буду тебя больше мучить. Больше никаких пыток! Сейчас мы будем учиться делать сальто. Не бойся, я не изверг, каким меня все считают в этом раздолбанном клубе. Ты можешь делать его на мате. Вот смотри, как это легко.
И тренер сделал грациозный кувырок.
— Видишь, как это просто. Под силу даже такой дурище, как ты.
Но сальто пугало меня до потери сознания.
— Я… я не могу, я боюсь. Лучше уж я буду рвать связки.
— Преодолей свой страх. Ты должна стать воином любой ценой, — ответил мне Бран.
— Но не ценой сломанного позвоночника.
— А мне плевать на твой страх, ты должна делать то, что я говорю, тупица.
— Нет, я боюсь, не мучай меня. И, боюсь, если случится война, умение драться мне не пригодится.
Тогда Бранимир схватил меня за волосы и закричал:
