И она прижала к моей руке зажженную сигарету. От неожиданности я закричала до слез. В следующую секунду пришла злость, и я ударила девушку кулаком в лицо. Она успела увернуться, но все же я чуть-чуть ее задела. Маша побежала от меня прочь. Она спустилась от меня на два лестничных пролета и заплакала. Тихо заплакала. Волна жгучего стыда захлестнула меня. Я спустилась к ней и крепко обняла.
Маша смогла меня расшевелить своими издевательствами. Наверное, это был единственный возможный способ.
Злость не утихла. Обида стала еще сильнее. Зато я наконец-то смогла дышать.
53
Прошел месяц со времени нашего разрыва, но я по-прежнему боялась прийти на тренировку по ушу. При этом каждый вторник, четверг и субботу поджидала учеников школы после занятий. Я любовалась ребятами, когда они выходили из школы — высокие, сильные, красивые, с мечами и шестами. Среди них были и девушки, которые также вызывали симпатию. Ребята улыбались, шутили, но у них не было той грубой раскованности, которой отличались радомировцы. Сдержанные и правильные, ушуисты никогда не курили у входа, не обнимали друг друга, говорили вполголоса.
Я следила за ними уже несколько тренировок, когда ко мне подошел парень с нунчаками. Темноволосый и сероглазый, не слишком высокого роста, но так гармонично сложенный, что я невольно залюбовалась им.
— Здравствуй, — вежливо сказал ушуист, — ты уже не первое занятие наблюдаешь за нами. Я могу быть тебе чем-то полезным?
Я смутилась:
— Привет. Даже не знаю. Я хотела бы записаться на тренировки.
— Тогда тебе надо подойти к нашему тренеру, Сергею Васильевичу. А я, кстати, инструктор школы «Путь к Шаолиню», Влад.
— Меня зовут Элиза. Очень приятно, — промямлила я, не зная, куда деваться от смущения.
— Мне тоже, — улыбнулся ушуист, — Элиза… А как сокращенно? Лиза?
— Эля.
— Хорошо, Эля, я надеюсь увидеть тебя на следующей тренировке. Но… не гарантирую, что тренер тебя возьмет. Он давно уже не принимает учеников. Ладно, не расстраивайся. Может, ты ему понравишься.
После этого разговора я перестала следить за ушуистами. И даже подумала было отказаться от мести, почему-то решив, что уж точно не смогу стать ученицей школы. Я была истерично спокойна и равнодушна, стараясь не думать о Бранимире. И все время играла на флейте, которая меня успокаивала.
Но однажды не выдержала. Я ехала на автобусе мимо остановки, на которой жил Бранимир. И тут меня буквально согнуло пополам от душевной боли. Я вспомнила те счастливые дни, когда выбегала из автобуса и на остановке встречалась со своим тренером. А затем с легкостью двигала границы светлых зон. Мой любимый. Мой жених. Мой славянский ратоборец Бранимир.
Я стояла, держась за поручни, нагнувшись, и так рыдала, что слышал весь автобус. И даже светлая зона и церковь с серебряными куполами не смогли облегчить мое состояние. Что толку от экстаза, если любишь невзаимно?
Я выбежала из автобуса и упала в снег (был конец марта). Плакала долго, может быть, около часа, и вдруг что-то заставило меня встать. Четверг! Сегодня четверг! И должны быть занятия в школе «Путь к Шаолиню». И я бросилась со всех ног, смутно почувствовав, что там меня спасут.
Тренировки еще не начались, но ребята уже собрались и не спеша разминались в зале.
— Ой, старая знакомая, — улыбнулся Влад, — Эля, верно? Ребята, она хочет записаться.
— Ну, это довольно сложно, — сказала пепельноволосая девушка, похожая на русскую княжну, — за последние годы к нам приходило шестеро. Приходили из самбо, каратэ, таеквондо — накачанные здоровые парни, и Васильич не взял ни одного. Шаолинь — это для избранных. Но может, ты и есть избранная.
Вблизи они нравились мне еще больше. Прекрасная застывшая картина — высокие, в черных кимоно с нашивками в виде дракона. Все они, даже девочки, держали в руках оружие — шест, меч, нож, нунчаки. Я мучительно захотела быть такой, как они.
— Что обозначает черный дракон на белом фоне? — спросила я Влада.
— Во вьетнамском языке дракон и змея обозначаются одним словом, и оба они являются символом мудрости. Мы очень хотим стать мудрыми и счастливыми, поэтому ищем свой Шаолинь. Есть разные школы ушу. Но лишь в нашей почитается черный дракон как символ Тьмы. Мы стремимся к самосовершенствованию, но при этом признаем свои темные стороны, — охотно объяснил инструктор.
— Так вы не только деретесь, но еще изучаете философию?
— Конечно. Боевое искусство — лишь вершина айсберга. Поиски Шаолиня — это Путь, это образ жизни.
Вскоре пришел тренер. Он понравился мне необычайно. Будь мне лет восемнадцать, я бы непременно влюбилась в него. Не слишком высокий, но удивительно сильный мужчина. Сила чувствовалась в его уверенной улыбке, движениях, энергичной походке. Сергей Васильич обладал роскошной длинной бородой и раскосыми карими глазами. Вероятно, у него в роду были азиаты.
Он вежливо поздоровался с учениками. А меня даже не удостоил взглядом.
— Мне бы записаться, — робко сказала я.
— Записаться? Да ты с таким взглядом на мир протянешь не более двадцати лет, и не успеешь изучить даже самое простое в нашем боевом искусстве, — засмеялся тренер. — Все эти игры со светлыми зонами и ненависть в душе скоро тебя доведут до черты.
— О чем это вы? Я умру через двадцать лет? И откуда знаете про…
— Да, если тебя не убьют раньше. Но зачем тебе жизнь, ты же так несчастна?
— Почему вы думаете, что я несчастна?
— Твои напряженные движения, твои злющие голодные глаза…Такая красивая и такая жестокая.
— Мне бы записаться, — жалобно повторила я и как можно теплее улыбнулась тренеру. А на самом деле мне хотелось дать с ноги по этому умному лицу. Но я сдерживала себя и улыбалась тому, от кого зависела моя судьба. Мне хотелось мести. Только мести.
— Раздевайся, — бросил тренер. Я остолбенела. Неужели он сначала насилует девчонок, а потому уже решает, брать или не брать. Я хотела убежать со всех ног из этого странного клуба… Но вдруг я вспомнила красное от бешенства лицо Бранимира и его слова: «Тупица, ты никогда ничему не научишься», и бестрепетной рукой расстегнула блузку и сняла джинсы.
— Лифчик тоже снимать? — спокойно спросила я.
— Зачем? — удивился Васильич, — неужели ты думаешь, что я стану заниматься с тобой любовью? Размечталась… Просто хочу посмотреть на твои суставы и коленки. Понимаешь, у нас много низких стоек. Надо иметь хорошую растяжку.
Я облегченно вздохнула и посмотрела на ребят. Все они занимались с оружием, не удостаивая меня даже взглядом. Как будто полуголые девицы появлялись на каждой их тренировке каждый день. Тренер пощупал мои руки и ноги, провел ладонью по спине и вздохнул:
— Ты очень закрепощена. Очень. Маловероятно, что станешь воином. И вообще, девочка, извини, но ты — в глубокой и зловонной яме. И вытаскивать я тебя оттуда не буду. Выкарабкивайся сама, если сможешь. А теперь одевайся и иди домой.
