Книга Тревожный Саббат, страница 34. Автор книги Алина Воронина

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Тревожный Саббат»

Cтраница 34

— Что же произошло в твоей жизни? Что сделало такой счастливой? Как ты нашла… свой Шаолинь? Ответь!

— Я увидела тот ужас, который может перенести не каждый человек. Ужас материальный — разрушение целого живого города и ужас сверхъестественный — вид мертвого города на дне водохранилища.

И этот кошмар помог мне осознать свою жизнь. И понять, что Ёрш любит меня. Тогда-то мне открылся мой Шаолинь, мое жизненное предназначение.

— Не хочу страдать, — грустно сказала Ким.

— Так и я здесь для того, чтобы оградить тебя от страданий. Защитить от Саббата, который вот-вот наступит. Пожалуйста, уходи от фаерщиков. Забудь их. Таких коллективов много, если ты так уж нуждаешься в огне.

— Но ни в одном нет ведьмочки Ингрид, чайного мастера Чайны и загадочного удивительного Асмодея.

— Так вот где собака зарыта! — всплеснула руками Иней. — Прав был Ёрш. Тебе нравится Заратустра. Но… Лучше не привязываться к нему.

— Мне не может никто нравиться, я ж роботетка. — зло сказала Ким. — Но спасибо за предупреждение. Теперь я точно не уйду. Буду наблюдать, кто же хочет мне зла.

Несколько минут они молчали. Ким напряженно, сжав кулаки. Иней — расслабленно, любуясь рекой и закатом.

— Я не знаю, что тебе еще сказать, — выдохнула Ким.

— И я не знаю, что тебе сказать. Потому что ты не хочешь слушать, — грустно улыбнулась Иней. — Мне остается лишь пожелать тебе удачи. Но помни: я на твоей стороне.

Девушки посмотрели друг на друга, и у них потеплело на душе.

В ту ночь Ким легла спать умиротворенной, а Иней — грустной и обеспокоенной.


Ингрид же крутила веера у себя дома. Она любила тренироваться по ночам. Кроме того, большинство собраний ведьм проходило в темное время суток при растущей луне. Вот и в ту ночь, вернувшись с шабаша, переполненная энергией, фаерщица не могла спать.

Она выписывала веерами изящные волны, мельницы, кроссеры и думала почему-то о Чайне и Ким. Могли бы они полюбить друг друга?

Чайна чтит тело. Его стихия — крепкие объятья, баня, бокс. Прыгнуть в прорубь морозным утром. Весь день бродить по лесу, собирая целебные травы. На его груди — татуировка с деревом Иггдрасиль. У фаерщика колючий взгляд, который теплеет, когда он пьет чай или смотрит на Ким. Много дерется, участвовал в боях без правил. Чайна всегда идет до конца, верит в огонь и единство группы. Плетет ловцы снов. Шаман.

Ким отрицает тело. Вне работы носит свободную одежду, ест очень мало, сидит на жестких стульях. Лишь она может удержаться на кресле мазохиста в колл-центре — любой человек, севший на него, падал. В то же время Ким спортивна и вынослива. Под мешковатой одеждой скрывается крепкое тело с выраженными мускулами. Она фантастически ловкая и имеет верный глаз. Ким каждый день бегает по двенадцать километров от работы до дома. Ким — трудолюбива и усидчива. Но при этом презирает коллег и считает их недалекими, а себя — особенной. Кажется, будто бы никого не любит, даже маму и бабушку. Лишь к Еретику испытывает какие-то проблески симпатии. Но недавно что-то изменилось. Ким оттаяла и поглядывает на Заратустру, пытаясь поймать его улыбку.

«Нет, ничего у них не сложится», — с грустью подумала Ингрид.


Следующая тренировка фаерщиков прошла оживленно. Казалось, они, наконец-то, стали единым коллективом и понимали друг друга без слов. Асмодей и Чайна, обладавшие прекрасным вкусом, подобрали разнообразную музыку для номеров. Ингрид отвечала за костюмы и хореографию, а Ким вернулась к своей цирковой форме, которую, казалось бы, утратила много лет назад.

Она вступила на Путь Огня и стала настоящей артисткой. Асмодей и Чайна не уставали восхищаться ее искусством, и даже Ингрид выдавливала сдержанные похвалы.

Фаерщики сбавили обороты на тренировке, и все чаще останавливались, чтобы посмеяться и попить чаю. В этот раз Чайна потчевал их восьмилетним Дворцовым пуэром. И у всех развязался язык: молодые люди вспоминали прошлые выступления и фестивали, грезили о будущих заказах и гонорарах.

И, наверное, простое человеческое общение расслабило Ким, лишило всегдашней настороженности и недоверчивости. Она вдруг забыла о Ницшеанце и грядущем Тревожном Саббате. Когда Асмодей пригласил ее после тренировки прогуляться в лес, девушка с радостью согласилась.

Но едва фаерщик развел костер, Ким напряглась:

— Ты собираешься остаться здесь надолго?

— Нет, всего лишь немного поколдовать, — пожал плечами парень.

— Колдовать? Вообще-то я обещала Инне не участвовать ни в каких обрядах. Почти поклялась, что буду держаться подальше от потустороннего.

— Я и не настаиваю. Просто хочу, чтобы ты была рядом. Ничего плохого не случится.

Ким покраснела от удовольствия:

— Приятно, что ты настолько мне доверяешь.

— Конечно, ведь мы — друзья. И могли бы быть кем-то большим, если бы между нами не стояли призраки.

Ким не понимала, шутит он или всерьез. И усмехнулась, стараясь заглушить огонь в груди:

— Не только призраки, но и Еретик — мужчина из плоти и крови. А ты, насколько знаю, влюблен в неземную Инну?

— Да помню я про Еретика, — отмахнулся Асмодей, проигнорировав слова об Инне. — И наслышан о ваших так называемых отношениях. Дурень он малолетний, вот кто. Это ж надо так девушку заморозить, чтобы она шарахалась от малейшего проявления доброты.

— Я его не виню ни в чем, — быстро сказала Ким. — И хватит, давай закроем тему.

— Давай. Но есть и другая сторона правды: девушка, влюбленная в призрака, — в глазах фаерщика замерцали отблески огня. — Поверь, каждый раз, когда я сижу в одиночестве в бабушкином доме, я жду, что ты постучишь в дверь, а я открою… Ладно, перейдем к делу. Я нашел кое-какие старинные заклинания и собираюсь вызвать Заратустру.

— Но зачем? Ты одержим этим долбанным кладом!

— Дело не в деньгах. Я совет хочу от великого перса.

— О том, как найти свой Шаолинь?

— Нет… Я давно не верю в эти сказки. Но иногда я не знаю, как мне жить дальше. Я боюсь, что погибну, и никто не вспомнит, что землю топтал. У тебя бывает такое?

— Наверное, нет. Я всегда была слишком озабочена практическими вещами — как заработать денег и вылечить Еретика. Затем встретила Ницшеанца и… тем более стало не до философских исканий. Сначала тряслась от ужаса, а теперь даже рада, что очнулась от многолетнего сна.

— Подержишь куб?

— Что это? — руки Ким гладили отполированную поверхность?

— Прообраз древней святыни — Каабы, храма огня. Это поможет призвать Заратустру и услышать его тихий голос.

— Ни за что! — Ким отпрянула. — Я же не участвую в обрядах.

Асмодей хмыкнул:

— Трусиха… Но покрутить стаффы тебя не затруднит?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация