Около часа Ким и Чайна ехали молча. Девушка просто не знала, о чем говорить, если не обсуждать тренировки и тонкости фаер-шоу. Кроме того, ей не хотелось встать на скользкую почву обсуждения своих отношений с Ницшеанцем и Заратустрой. Чайна заговорил сам:
— Ты не боишься?
— Было бы чего, — пожала плечами Ким. — Всем известно, что водохранилище больше не опасно. В нем даже можно купаться и нырять.
— Но я бы не рискнул. Хотя Иней смогла изменить его энергетику, пожертвовав собой. Но задолго до тех событий Асмодей обследовал дно с аквалангом.
— И зачем?
— Ради Инея. Он ее безумно любил. Лет восемь назад это было, мы тогда еще не познакомились.
Ким скривилась, но взяла себя в руки:
— Да, да, Инна и посоветовала мне поехать на водохранилище. Продолжай. Расскажи все, что знаешь.
— Когда-то на месте водохранилища стоял древний город Татура, — начал Чайна с интонацией сказителя. Ким взглянула на фаерщика внимательней, залюбовавшись сильными руками, которые уверенно лежали на руле. Ей вдруг стало грустно от осознания, что она никогда не полюбит этого крепкого и доброго парня.
— Более древний, чем Верена?
— Конечно. Верене всего-то триста восемьдесят лет. Говорят, что исконные жители нашего города — псоглавцы, карлики-поутри и маги. Так вот, по легенде Татура принадлежала именно магам. Тем, кто мог играть с Тьмой и не боялся Саббата. Те, кто творили заклинания, и поклонялся четырем стихиям. Возможно, они были потомки атлантов, арийцев или чуди белоглазой.
— Господи, какая чушь, — хихикнула Ким. — Это невозможно даже географически. Ты хоть представляешь себе, где примерно могла бы находиться Атлантида?
— Ладно, с легендами закончим, — легко согласился фаерщик. — Поговорим о реальном городе Татуре. То, что он существовал, не вызывает никаких сомнений. Во времена господства людей это был захудалый городишка, один из тысячи. Ты ведь слышала о затопленной Мологе в Рыбинском водохранилище? То же самое. Церковь, больница, заливные луга и неторопливые жители. Помню, как Иней возмущалась, что Татуру затопили. Но ведь это не уникальный случай: многие деревни и мелкие города ушли под воду, потому что индустриальной стране была нужна вода и гидроэлектростанции.
— Понимаю, и я никого не осуждаю.
— Итак, Татуру затапливали в несколько этапов, на протяжении второй половины сороковых. Параллельно жителей переселяли в город Краснокрестецк, который позже закрыли из-за производства химического оружия. Естественно, было много недовольных, тех, кто не желал оставлять свои дома. И, конечно, горожан возмутило, что строители водохранилища не пощадили церковь с серебряными куполами. Древнейшую святыню, призванную защищать место от сил зла! Но динамит церковь не взял, поэтому храм так и оставили на дне. В жаркие августовские дни можно увидеть серебряную маковку, которая виднеется из воды. А еще иногда город-утопленник возвращается… Инна с Асмодеем видели, я — нет.
— В смысле возвращается?
— Если лето выдалось жарким, уровень воды падает, водохранилище мелеет. Из воды обнажаются мостовые и фундаменты домов. Можно вброд пройтись по месту, где стоял город, поискать вещи жителей… Черепки, остатки кухонной утвари, старинные кирпичи. Из всех построек только церковь и сохранилась, дома вывезли по бревнышку еще в начале строительства.
— Говорят, что около ста жителей не захотели покидать родной город и утонули…
— Это глупости и вранье, — пожал плечами Чайна. — Я же сказал, водохранилище в несколько этапов заполнялось. Не сразу его водой залили. И всех вывезли: согласных или несогласных. Но что-то случилось тогда, раз это место стало нехорошим. То, что множество бывших жителей потом утопилось — неоспоримый факт. Они приплывали на лодке к родным местам и… будто слышали зов, особенно явственный рядом с церковью. Тихую странную музыку и колокольный звон. А потом бросались в воду, и кого-то не удавалось спасти. Да и вообще это водохранилище пользовалось дурной славой…
— Ты говорил, что Инна смогла все изменить?
Чайна сгорбился, его руки на руле сжались.
— Она была из тех, кто слышал зов. Но при этом избранной, той, с кем говорили поутри и той, кто имела право решать судьбу Верены. Инна поняла, что Татура превратилась в черное энергетическое пятно, что она будет и дальше забирать людские жизни. И решила добровольно остаться в мертвом городе, тем более что ее муж погиб. Инею, наверное, просто не хотелось жить без него. Ее душевную боль ничто не могло излечить. Так рассказывал мне Асмодей. И однажды Инна вместе с Ершом поплыла на лодке к серебряному храму и, услышав зов, поплыла на дно. Повторю, она была готова остаться и умереть. И эгрегор зла принял ее жертву.
Но Ёрш не мог этого вынести и спас Инну. Позже они поженились, затем родились близнецы. Иней была исцелена от тоски, ведь на дне она встретила своего мертвого мужа и услышала звон колоколов, который звонил по ее душе…
Ким молчала. Она ехала на водохранилище и ждала чего-то ужасного и пугающего, но после рассказа Чайны поняла: зло мертво, ведь Иней отдала этому месту свой свет и свою любовь.
И действительно, гладь искусственного моря выглядела безмятежно. Рядом с водоемом хотелось устраивать пикники и учить детей плавать. Лишь выглядывающая из воды колокольня выглядело несуразно, и будоражила воображение.
— Поплывем к ней? — предложил Чайна. — Здесь можно арендовать надувную лодку.
— По ком звонит колокол? — спросила Ким, ни к кому не обращаясь. — Ах да, конечно.
Вскоре они подплыли к колокольне и дрейфовали в нескольких метрах от нее. Ким напряженно вглядывалась в воду.
— Что-нибудь поняла? Почему призраки преследуют тебя? — крикнул Чайна.
Ким покачала головой.
И вдруг ее затрясло от ужаса. Девушка зажала уши руками и калачиком свернулась на дне лодки.
Чайна чуть не выронил весла. Он бы отдал все, чтобы просто не услышать звонок Ким, чтобы быть сейчас не на поверхности странного водохранилища, а в своей неуютной квартире с черными стенами и ловцами снов.
Потому что зазвонил колокол… Звонил со дна водохранилища. И этого просто не могло быть, ведь колокола были сняты со звонницы и вывезены еще в начале сороковых годов. Так и стояла церковь с серебряными куполами лысой и оскверненной.
— Не к добру, — прошептал Чайна.
Ким же наклонилась к краю лодки, ожидая увидеть мираж древнего города. Колокол продолжал звонить.
Но вместо призрачных улиц и людей перед девушкой предстало лицо того, кого она любила.
Ницшеанец улыбался и протягивал к ней руки из воды. Наконец-то она услышала его голос:
— Слишком мало времени для страха и любви. Я тебя жду, Ким. Мы сможем поговорить, если ты согласишься на обряд. Если ты доверишься…
— Я поняла, поняла! — воскликнула фаерщица. — Я верю тебе. И поверю Асмодею. Он проведет обряд.
