Накануне поздним вечером Габриэль прибыл из Халкидона, где за прошедшие два месяца навел кое-как порядок и подготовил крепость к возможной осаде. Хризополь тоже требовал его внимания, но вчера утром пришел приказ срочно явиться в Константинополь. Раздав необходимые распоряжения на время своего отсутствия, виконт уже к вечеру пересекал Босфор. Лег в постель далеко за полночь и потому утром немного проспал.
Габриэль направился было к Зосиму, как вдруг заметил Ахмеда, приближающегося со стороны ипподрома. Кивнув Зосиму - мол, подождите, - виконт поспешил навстречу сарацину и, когда между ними оставалось несколько шагов, громко произнес одно-единственное слово:
- Нашел?
- Нашел, - кивнул Ахмед и как-то виновато улыбнулся.
- Она жива? - подозрительно уточнил Габриэль.
- Жива, - сказал Ахмед, и на его лице вновь появилась нехорошая полуулыбка.
Но Габриэль услышал главное, остальное он выяснит потом. Оруженосец стоял неподалеку, и виконт крикнул ему:
- Андрэ, проведи гостя в наши комнаты и распорядись, чтобы подали вина и легких закусок. Я приду следом.
Оруженосец увел сарацина, а Габриэль наконец-то подошел к терпеливо ожидающему Зосиму:
- Вам поручено дождаться меня?
Евнух, как всегда, грациозно поклонился и с довольной улыбкой (ему очень льстило, когда виконт обращался к нему - слуге-кастрату! - на «вы») подтвердил:
- Да, господин. Христианнейший басилевс ждет вас сегодня после полудня в совещательном зале.
- Что-то случилось?
- Позавчера прибыл гонец от венецианцев из Каллиполя.
[134] Вести, насколько я понял, очень плохие.
- Хорошо, я приду, - кивнул Габриэль и почти побежал к себе.
Никакие новости от венецианцев не смогут омрачить его радость: Ахмед нашел Сабину! Виконт влетел в Общий зал (где за столом его уже поджидала вся компания вместе с сарацином) и, тяжело плюхнувшись на массивный стул, выпалил:
- Ну, Ахмед, рассказывай все по порядку!
Когда слуга, закончив разливать вино в оловянные стаканы, удалился, мусульманин предложил:
- Может, поговорим с глазу на глаз?
- Зачем? - искренне удивился Габриэль. - У меня нет тайн от моих людей. Ты ведь нашел Сабину?
- Нашел, командир. Ее держат в доме Хайфы.
- Где? - крикнул потрясенный виконт. И через мгновение расхохотался: - Ай да Малик! Как ловко придумал!
- Согласен. Если бы не случайность, я бы никогда не додумался искать ее там.
- Надеюсь, Хайфа не обижает мою жену, не вымещает на ней свою обиду? - спросил Габриэль и, повернувшись к присутствующим, пояснил: - С этой женщиной я жил некоторое время, когда находился в плену.
- Вот так поворот! - не удержался от восклицания опешивший Леон.
- Я сам очень удивлен, - кивнул Габриэль и вновь обратился к Ахмеду: - Так моя супруга здорова?
- Здорова, - подтвердил сарацин. Поерзав на стуле, он вдруг перешел на арабский язык и выпалил - Она беременна и, похоже, не от тебя.
Кровь тут же отхлынула от лица Габриэля, и оно сделалось мертвенно-бледным. Голова налилась свинцом, в ушах протяжно загудело, как будто виконт был в шлеме, по которому ударили огромным кистенем. Опираясь о стол, Габриэль с усилием поднялся и побрел в свою спальню. Ахмед без приглашения пошел следом за ним и плотно прикрыл за собой дверь.
Испуганный, ничего не понимающий Леон смотрел им вслед, не смея задать вопрос, и вдруг вспомнил:
- Родриго, ты хорошо знаешь арабский. Что сказал этот бородатый сарацин?
- Спросите у виконта, - ответил потрясенный шевалье.
Но Леону уже мерещились разные ужасы, случившиеся с его любимой женщиной. Он перестал себя контролировать и, схватив Родриго за грудки, гневно прорычал:
- Говори, приказываю! Иначе я тебя придушу!
В подтверждение угрозы он чуть-чуть приподнял кастильца. Ноги Родриго заболтались в воздухе, и он захрипел:
- Пусти!
- Говори, что случилось с Сабиной? Ее пытают, насилуют? Говори!
- Она беременна, - беспомощно выдавил из себя Родриго. - Может, ее и изнасиловали.
Кулаки Леона разжались, и кастилец еле удержался на ногах. На крик выбежала Гликерия, но ее вопросы о причинах шума остались без ответа. Выражение на мужских лицах напугало девушку, и она предпочла переждать бурю в своей комнате.
А Габриэль в это время забрался с ногами в глубокую оконную нишу на мраморном подоконнике и, устремив взгляд на море, слушал рассказ Ахмеда. Последний подробно описал все, что увидел на крыше дома в Дамаске, и пересказал свой короткий диалог с Хайфой во мраке галереи. Габриэль протяжно застонал и, откинув голову, больно ударился затылком о ставню. «Вот так бы размозжить себе голову, чтобы навсегда унять эту адскую боль в груди», - подумалось ему. Сомнения ни к чему. Если бы Сабина забеременела от него, она обязательно сообщила бы эту потрясающую новость в мартовском письме. Но она ничего не написала… Правильно, подлую измену всегда скрывают до последнего…
Габриэль крепко, до шума в ушах зажмурился, чтобы сдержать навернувшиеся на глаза жгучие слезы. Справившись с первым острым приступом боли, он глухо спросил:
- Этот светловолосый жеребец красив?
- Мне трудно оценивать другого мужчину, но, думаю, женщинам он нравится. К тому же Хайфа сказала, что у себя на родине этот человек очень знатен.
- Он молод?
- Да. Ему, наверное, нет и тридцати.
- То есть он младше меня лет на десять, как я в свое время был младше графа Робера - на те же десять лет.
А Сабина ровно на пять лет младше меня и старше этого… сопляка, - пробормотал под нос Габриэль. - Занятная арифметика.
Ахмед напряженно вслушивался в его слова, но мало что разобрал:
- Не понял…
- Это я так… не важно. Ты уверен, что ни о каком насилии над Сабиной не может быть и речи? - Виконт все же искал оправдания своей супруге.
- Прости, командир. Знаю, что разрываю твое сердце пополам, но я видел ее глаза, когда она склонилась над ним. На насильника так не смотрят.
Габриэль вновь протяжно застонал и несколько раз подряд с силой ударился затылком о ставню. Ахмед повернулся, намереваясь покинуть комнату - в таком горе свидетели ни к чему, - но виконт вдруг попросил его:
- Подожди. Сейчас мы вместе сходим к одному человеку. В начале апреля он привез письмо от виконтессы и тоже прятал глаза, как ты сегодня возле Неа Экклесиа. Я тогда не придал этому значения, но, похоже, и он что-то знает.
