- Я слышала, что переговоры с представителями Раймона Тулузского уже ведутся.
- Предварительные совещания прошли в Сансе, затем в Санлисе.
А само подписание мира должно состояться не позднее середины апреля в Мо. Город расположен на землях Шампани, и граф Тибо согласился выступить третейским судьей, гарантировать неприкосновенность всем участникам.
Сабина по-прежнему смотрела вопросительно, и Бланка, снова усевшись в кресло, перешла к главному:
- Ваша задача, виконтесса, в непринужденной обстановке внутри родных стен Нарбоннского замка не дать Раймону передумать. И… привезти его в Мо. Вы явитесь в Тулузу под предлогом визита к тетушке, ненароком встретитесь с ним, поговорите. Ваше детство прошло в этом прекрасном городе, вы вместе росли, у вас много общих воспоминаний.
- Вы ожидаете, что ностальгия нас объединит, а затем я как подруга детства или нянька приведу его за ручку в Мо? - Сабина попыталась улыбнуться собственному остроумию, но ее лицо выражало лишь недоумение. Тридцатилетнего мужчину? Могущественного графа? Я - слабая женщина?
- Не прибедняйтесь! Не посылать же вас туда вместе с супругом, - рассмеялась Бланка. - В таком случае это будет не сопровождение, а конвой!
Сабина пропустила шутку мимо ушей.
- А если граф Раймон меня не помнит или ему просто наплевать на детские воспоминания?
- Значит, на месте придумаете что-нибудь другое, - усмехнулась Бланка, а в голове у нее пронеслось: «За твоей красотой любой мужчина последует как привязанный».
- Поездка займет не меньше месяца. Как же мой сыночек?
- За ребенка не волнуйтесь. Каждое утро мэтр Бертран будет его осматривать. Если нужны еще няньки…
- Спасибо, я доверяю только Вивьен.
Заметно расстроившись, Сабина замолчала, и королева терпеливо ждала ее окончательного решения. Наконец конфидентка произнесла:
- Я согласна, но только при одном условии, моя госпожа. Вы сами объясните все Габриэлю и возьмете у него разрешение на мою поездку.
При определении условия ей - королеве! - Бланка подняла бровь, а при упоминании о разрешении и другая бровь поползла вверх.
- Моя свободолюбивая подруга нуждается в разрешении?
- При всем уважении, ваше величество, последнее слово остается за моим супругом.
Королева растерянно засмеялась, не зная, сочувствовать или все же позавидовать женщине, сидящей напротив. Бросив короткое: «хорошо», она заговорила о деталях поездки и ее финансировании.
Тулуза. Март 1229 года
Сабина с легким сердцем въехала в Тулузу. Сколько же прошло лет? Более десяти! В юности, оплакивая Габриэля, она поклялась не возвращаться сюда. Но сейчас с радостью осматривала знакомые крепостные стены, улицы, храмы. Здесь на юге снег давно сошел, всюду пробивалась сочная трава, набухшие почки готовы были в любое мгновение взорваться крохотным зеленым дивом. Солнце с утра еще по привычке пряталось за облаками, но к обеду, опомнившись, разорвало их в перьевые лохмотья и явило миру свою ослепляющую наготу.
Виконтесса всей грудью вдыхала весенний воздух, окунаясь в волнующие юношеские воспоминания.
Габриэль скрепя сердце дал согласие на эту поездку. За два года ему пришлось осознать, что не только он, мужчина, находится на службе у короля, но и его жена в прямом смысле слова служит королеве. По-военному: без страха и упрека. Виконт лично отобрал около дюжины опытных воинов в охранный отряд, и даже новая камеристка его супруги ловко обращалась с кинжалом. При необходимости она сможет защитить госпожу. Сабина не возражала. Когда-то она дважды пренебрегла охраной, и если бы не чудесное появление графа Робера, то… лучше об этом не думать.
За месяцы беременности она отвыкла от продолжительной езды верхом и первые два дня откровенно мучилась. Любимое ею мужское седло досаждало, но менять его на женское?…
Она и не помнила, когда в последний раз в нем ездила. К тому же сразу снизится скорость, а времени в обрез. Ничего, она потерпит. Даже любимого Дамаска пришлось оставить дома, ведь ради быстроты передвижения они постоянно меняли лошадей.
Въехав в розовый город
[27] своего детства, Сабина тут же позабыла тяжести недельного пути. Вон показалась верхушка восьмиугольной колокольни аббатства Сен-Сернен, и рука привычно повернула коня от Капитолия к особняку Лонжеров. Одну из узких улочек преградили мальчишки, сидевшие кружком на корточках и игравшие в кости. Заметив кавалькаду, они бросились врассыпную, но один паренек остался, чтобы подобрать дорогие ему кости. Сабина, натянув поводья, с терпеливой улыбкой ждала, пока он отбежит на обочину.
И вот - знакомые дубовые ворота с вырезанным на них гербом Лонжеров. Сердце виконтессы заныло от ностальгии. Неожиданно ворота распахнулись и выпустили незнакомого всадника. Он, скользнув по Сабине взглядом, порывисто натянул шляпу на самые глаза. Ей почудилось в нем что-то знакомое, но всадник, пришпорив коня, быстро скрылся за ближайшим поворотом. Мимолетная мысль о незнакомце исчезла вслед за ним.
Сабина заглянула во двор. Женщина, входившая в дом, обернулась. Это была Агнесса. За пять-шесть лет, что они не виделись, тетя очень постарела. Скорее всего, ее сразила смерть дочери. Плечи поникли, волосы, наверное, сильно поседевшие, были полностью спрятаны под вимплом, а глубокие морщины видны даже издалека.
Агнесса уже узнала всадницу и радостно воскликнула:
- Сабина! Девочка моя!
«Девочка» спрыгнула с коня и стремительно бросилась в тетушкины объятия:
- Как же я соскучилась, тетя Агнесса!
Эти слова были новостью и для самой Сабины. Нельзя сказать, чтобы в Париже она день и ночь думала об Агнессе, но здесь на виконтессу обрушились знакомые запахи и виды. Ложное известие о смерти Габриэля на многие годы отравило ее восприятие Тулузы, однако сейчас молодая женщина радостно задыхалась под неукротимой лавиной воспоминаний и чувств. Все-таки тетя сумела сделать ее детство счастливым!
Обнимая племянницу, Агнесса разглядывала толпившихся во дворе вооруженных всадников.
- Какой у тебя грозный эскорт, словно у королевы. Ой, простите! Что же это я фамильярничаю? - Она отодвинулась и сделала гротескно-низкий реверанс: - Ваше сиятельство!
Сабина, откинув голову назад, расхохоталась. Как здорово вернуться домой!
Агнесса тут же превратилась в прежнюю тетушку: властную, решительную, деловую. Слуги вихрем закружили по особняку, подготавливая его к приему желанных гостей. Коней расседлали, багаж отнесли в гостевые комнаты, кухня зашипела-забурлила в подготовке к праздничному ужину. То и дело хлопала калитка, впуская и выпуская челядинцев, спешащих на рынок и в торговые лавки.
