- Мы предоставляем в ваше распоряжение четыре быстроходные галеры, которые быстро домчат вас… до Газы. Удивлены?
- Нет, сир! Я понимаю, что ваш флот не сможет причалить во франкских портах Сирии и Палестины.
Ромеи вернули им все сундуки в целости и сохранности, не пропало ни единой вещицы. Уже во время плавания Габриэль из болтовни моряков узнал главную причину, почему Ватац отправил их в Газу: там ожидало наемное войско, собранное из арабов и пуленов, для переброски на берега Пропонтиды.
Ромейских басилевсов никогда не интересовала этническая принадлежность воинов, служащих им за звонкую монету.
…Сзади подошла Сабина, и Габриэль вынырнул из воспоминаний.
- Не замерз? - Она заботливо накинула ему на плечи теплый плед. - Несмотря на то что светит солнце, очень свежо.
- Спасибо. - Запахнувшись в плед, виконт почувствовал, что и впрямь продрог на холодном ветру. - Как Эли, уснула?
- С трудом, что-то она совсем раскапризничалась. За восемь месяцев своей жизни эта девочка много недель провела в открытом море. Наверное, ей это надоело.
- Потерпите еще чуть-чуть. - Габриэль прижал жену к себе. - Надеюсь, дорога из Газы в Акру будет спокойнее.
Газа. Февраль 1236 года
Их галера, обогнав три другие, прибыла в Газу под вечер. В городе Ахмед приютил спутников в своем доме. Точнее, дом принадлежал его жене. Она получила его в наследство от родного дяди, умершего бездетным два года назад. Ахмед намеревался продать нежданно свалившуюся собственность, но так и не выкроил время, чтобы этим заняться.
Особняк, обнесенный высоким забором, состоял из добротного жилого дома и такого же внушительного каменного сарая с огромным погребом. Как рассказал Ахмед, дядя его жены торговал скоропортящимися продуктами питания и ему были необходимы глубокие прохладные погреба.
Следующим утром, встав раньше остальных, Габриэль вышел во двор, чтобы поразмыслить о дальнейших действиях. Свежее безоблачное утро быстро взбодрило его. К удивлению, Ахмед уже крутился во дворе, разбирал хозяйственную утварь. Глиняной кружкой виконт зачерпнул из бадьи холодной воды и, наблюдая за хозяином дома, сделал несколько мелких глотков, а затем прополоснул рот.
Сплюнув струю воды на землю, он неожиданно спросил:
- Ахмед, а ты когда в последний раз видел свою супругу?
- В мае прошлого года, когда ты посылал меня в Дамаск, - отозвался сарацин и, взяв у Габриэля кружку, медленно допил остаток воды. - Несколько ночей тайком, как любовник, ходил к собственной жене, чтобы соседи не узнали и не разнесли по городу весть о моем возвращении. Жена тогда призналась, что уже почти меня оплакала. Ведь перед этим меня тоже около года не было дома.
- Ты всегда, сколько я помню, вел кочевую жизнь. Могла бы и привыкнуть.
- Твоя жена привыкла бы?
- Нет, конечно. Прости, я сказал глупость. Ты куда сейчас?
- Пойду поброжу по рынкам, послушаю новости.
Ахмед поставил кружку на место и вышел на улицу.
Габриэль ждал его к полудню, но Ахмед, сильно встревоженный, вернулся гораздо раньше и тут же вызвал его во двор. Они присели на уступ саманного забора.
- Командир, новости плохие. Я, правда, не во всем разобрался, но ты наверняка знаешь больше, поэтому слушай. В Дамаске в начале зимы разразился страшный скандал: одна из служанок в алькасаре призналась, что помогла какому-то славянину выкрасть христианскую святыню, крест, что ли. Рассказчики упоминали имя Хайфы, и я понял, что речь идет о ее бывшем пленнике - Алексее.
Габриэль, стиснув зубы, слушал. Он, конечно, ждал переполоха у сарацин из-за похищенного Креста, но ему и в страшном сне не привиделось, что это произойдет в столь неподходящий момент. Он во враждебном мусульманском городе с женой и грудным ребенком на руках, для защиты которых в его распоряжении всего пять мечей. В душе Габриэля разрасталась откровенная паника, и ему пришлось сделать над собой неимоверное усилие, чтобы ее заглушить.
- Что еще ты узнал?
- Люди дамасского амира выяснили, что Алексей с франкской золотоволосой женщиной бежал в Константинополь.
Вдогонку им послали опытных лазутчиков, но те опоздали: славянин вместе с женщиной успели отплыть в Палестину.
- Алексей? В Палестину? - Соображая, Габриэль на миг замер и вдруг улыбнулся: - Шпионы перепутали меня с ним! Алексей вместе с Гликерией отправился в Новгород за два дня до нашего отплытия. Они уехали тихо, незаметно для всех, а нас провожали с помпой. Вот люди амира и не разобрали, что рядом с золотоволосой женщиной уже совсем другой мужчина. К тому же на мне был берет, скрывший волосы.
Виконт расхохотался, но его неуместный смех тут же оборвался.
- Ахмед, я должен тебе кое-что рассказать.
- Не стоит, командир, - грустно ухмыльнулся мусульманин, - меньше знаешь, лучше спишь… и не проболтаешься, когда тебе прижгут пятки или пройдутся плетью по спине.
- Ео quod in multa sapientia multa sit indignation et qui addit et laborem.
- Что ты сказал?
- Процитировал слова из Библии: во многой мудрости много печали, и кто умножает познания, умножает скорбь.
- Мудрая книга. Мы, мусульмане, тоже ее уважаем, - важно кивнул Ахмед. - Я не досказал главного. Разведка у дамасского амира работает превосходно. Им известно, что нас захватили ромеи, а затем на четырех галерах отправили в Газу.
- Поскольку мы вчера прибыли на галере, опередившей остальные, то немного сбили их с толку?
- Все правильно. Вот-вот причалят оставшиеся галеры, тогда люди с Дамаска поймут, что это те самые суда, и начнут полномасштабный розыск. Уходить надо немедленно, командир. Но помни: разыскивают красивую золотоволосую женщину и светлого норманна с голубыми глазами.
- Нас девять человек, да еще ребенок. В городских воротах такая толпа сразу привлечет внимание.
- Обязательно привлечет. Поэтому уходить надо по два-три человека. Я отправляюсь на поиски какого-нибудь транспорта, а ты расскажи новости остальным.
Еще вчера вечером, следуя военной привычке, Габриэль осмотрел дом и двор, а теперь при дневном свете уточнял для себя детали и размышлял. Бежать со святой реликвией опасно. Если их поймают, то они смогут откупиться, но Крест у них обязательно отберут, никакие детские одежды его уже не сокроют. Сарацины прекрасно знают, что искать: старый кусок дерева толщиной в палец и длиной полторы пяди. Выход один: спрятать святыню здесь, а позже, когда все успокоится, вернуться за ней. Лучше всего закопать короб в погребе сарая. Каменный сарай не решится снести ни один хозяин, значит, он простоит долго.
Приняв решение, Габриэль отправился за Сабиной, но та, встревоженная, сама вышла во двор:
- О чем ты так долго говорил с Ахмедом?
