- Разлюбить-то не разлюбил, но теперь тебя вполне можно выдать за переболевшую какой-нибудь заразой жену сарацина, коим представлюсь я. Ты продемонстрируешь стражникам на воротах свои ужасные обрезанные волосы и пустишь жалобную слезу над малышкой, покачивая ее на руках. Постарайся не поднимать глаз, чтобы никто не заметил, что они зеленые. Пусть Манон еще нарисует на твоих кистях пару красных пятен, тогда стражники точно побрезгуют тебя осматривать.
- Спасибо, дорогой супруг. Всего в двух словах, но очень образно ты дал мне понять, на кого я теперь похожа.
Раздался робкий смешок, затем другой, и вскоре разразился дружный хохот. Обняв жену, Габриэль шепнул ей на ушко подбадривающие слова и, когда все отсмеялись, подвел итог:
- Встречаемся в рыбацкой деревне, в полночь отплываем в Яффу. К этому времени я постараюсь нанять вместительную лодку под парусом…
- А если местные рыбаки не захотят с нами связываться? - засомневалась Сабина.
- Я не буду торговаться и предложу им сумму, на которую они смогут купить себе еще одну лодку и обновить сети для всей деревни.
- На таких условиях любой согласится, - поддержал виконта Андрэ, - еще и от преследователей скроет.
- Я тоже на это рассчитываю, - сказал Габриэль. - Кто не успеет к полночи в деревню, пусть пробирается в Яффу в одиночку. Ахмед, может, передумаешь и уйдешь с нами?
- Нет! - коротко отрезал усталый сарацин.
* * *
Беглецы придумали коротенькую легенду: они наемники, едут, чтобы попытать счастья в Иерусалиме или дальше в Дамаске. Пока Родриго на арабском языке переговаривался со стражниками в воротах, а Андрэ изображал из себя контуженного, успела подойти Клеменс. Она, очевидно, подумала, что возникли проблемы, и решила отвлечь внимание на себя привычным способом: скинула капюшон и продемонстрировала свои шрамы. Андрэ, прищурив глаза, замер: как же опрометчиво она поступила!
Но охранники лишь брезгливо поцокали языками и выпустили Клеменс. Тут же дали разрешение на выезд из города и мужчинам.
Облегченно вздохнув, Андрэ пришпорил коня, но едва они отъехали сотни на три-четыре туазов, как послышались крики за спиной. Обернувшись, он увидел стражника с копьем, догоняющего Клеменс. Не зря Андрэ испугался: уродливые шрамы на лице явно были в перечне примет разыскиваемых беглецов. Родриго, к седлу которого был прикреплен арбалет Клеменс, тоже услышал крики и первым развернул коня.
- Я справлюсь! - крикнул он.
Андрэ не стал возражать и, наблюдая за городскими стенами, двинулся к восточным воротам, чтобы вовремя среагировать на возможные неприятности с той стороны.
Сарацин, бежавший за Клеменс, заметил неожиданно возвращающегося всадника и тут же принял боевую стойку. Обхватив крепче копье, он подпустил наездника ближе и сделал резкий выпад. Меч Родриго не достал пешего воина, зато наконечник копья, разорвав пурпуэн, глубоко черканул его по плечу. Шевалье развернулся и вновь атаковал мусульманского воина. С высоты вздыбленного коня его обрушившийся меч легко перерубил толстый кожаный доспех вместе с ключицей пехотинца. Но за краткий миг до удара сарацин успел с силой вонзить копье в бедро всадника. Крики боли раздались в унисон.
Подбежавшая Клеменс попыталась выдернуть копье из ноги Родриго, но ей удалось это лишь со второго раза. Кровь хлынула из развороченной плоти. Перевязать бы, но дикий ор с городских стен становился все натужнее. Воющий мусульманин, обхватив плечо, катался по земле.
К ним на помощь уже мчался Андрэ.
- Уходим! - крикнула ему Клеменс.
Она проворно взобралась на коня позади Родриго. Шевалье от пронзительной боли почти ничего не соображал, и Клеменс, обхватив его руками, взяла поводья. Конь, почти не почувствовав дополнительного веса легкой женщины, стремительно рванулся вперед.
Удостоверившись, что друзья скачут следом, Андрэ возглавил бегство и стал заворачивать вправо.
- Зачем? - прокричала Клеменс.
Ветер донес лишь отдельные слова:
- …думают… восток… Иерусалим.
Она послушно повернула коня и боковым зрением заметила, как из города выпорхнула погоня из полдюжины всадников. Кровь обильно текла не только из ноги Родриго, но из раны на его плече - Клеменс чувствовала на руке теплую влагу. Становилось понятно: даже если их кони окажутся выносливее, чем у преследователей, кастилец не выдержит длительной погони и просто истечет кровью. Необходимо как можно скорее перевязать ему раны. Клеменс решительно остановила коня и спрыгнула на землю.
- Родриго, ты сможешь управлять конем?
Он кивнул и удивленно смотрел, как она быстро отвязала от седла свой арбалет и вытащила из седельной сумки колчан с болтами.
- Что ты задумала? - прохрипел шевалье.
- Я задержу их. - Клеменс мотнула головой в сторону приближающейся погони.
- Не позволю!
Родриго хотел спрыгнуть следом за ней, но, лишь дернув раненой ногой в стремени, сразу же взревел. Казалось, он вот-вот потеряет сознание.
- Вцепись в гриву! - приказала ему Клеменс.
Раненый и без приказа, припав к холке, держался за гриву и поводья, чтобы не свалиться. Клеменс изо всей силы ударила арбалетом по лошадиному крупу. От боли конь рванулся с места в карьер, быстро настигая скачущую впереди лошадь.
Арбалетчица проводила их удовлетворенным взглядом и побежала в противоположную сторону. Преследователи не распознали угрозу в маленькой пешей женщине, а потому, не сбавляя темпа, с гиканьем приближались.
Она остановилась и отработанными движениями молниеносно зарядила арбалет.
Клацнул замок, и первый всадник свалился с седла. Даже не посмотрев на результат своей стрельбы, Клеменс ступила в стремянную петлю и вновь зарядила арбалет. Второй выстрел - и второй всадник слетел с коня. Она зарядила третий болт, но едва вскинула арбалет, как вражеская стрела больно ужалила ее в бедро. Охнув, арбалетчица упала на колено, но успела сделать последний выстрел. Тут же три стрелы, пущенные уже с близкого расстояния, пронзили ее тело. Клеменс сразу же почувствовала тягучую слабость и медленно повалилась на бок. Как сквозь толщу воды до нее донеслось протяжное лошадиное ржание. «Наверное, промахнулась… жаль лошадку…» - проплыла последняя земная мысль в ее меркнущем сознании.
Между тем Андрэ услышал слабые крики догоняющего его Родриго и, обернувшись, понял, что тот один. Он развернул коня и помчался навстречу кастильцу, ища глазами Клеменс. В сгущающейся темноте Андрэ разглядел вдали стычку и, уже остановившись возле шевалье, увидел, как арбалетчицу сразили стрелы.
- Помоги ей, - хрипел раненый, усилием воли не позволяя себе впасть в беспамятство.
- Клеменс уже не поможешь. Она мертва.
Сарацины спешились и окружили лежащего на земле стрелка. Дальнейшего Андрэ не видел: последние различимые контуры стремительно исчезали во мраке.
