О нет! На такую многоходовую интригу у меня не хватило бы изобретательности, - рассмеялся Тибо.
- При этом вы умело тянете время?
- Я заказал дорогое украшение к свадьбе, но попросил ювелира не торопиться. Пьеру же объяснил, что хочу явиться к невесте с достойным ее красоты драгоценным подарком.
- Тогда зачем вам вообще нужна эта скандальная женитьба?
- Я действительно влюбился. Когда вы увидите Иоланду - прелестнейшее создание, - сами все поймете. Мое чувство подобно вспышке молнии, неистовой майской грозе. Мы с Иоландой столкнулись случайно в городе, еще до того, как мне ее представили. Потому я и решил - это знак судьбы, а с судьбой не спорят.
- Но после грозы ничего не остается. Лужи высыхают, запах свежести исчезает, при этом земля зачастую не успевает должным образом напитаться водой.
- Вы правы! Правы, как всегда. Одно дело под воздействием мгновенной влюбленности слагать стихи и сочинять нежные мелодии. А другое - жениться. Я трувер, а поэтов всегда считали чуточку сумасшедшими. Но я не полный кретин, чтобы не понимать, под какой удар ставлю Бланку. Она моя любовь, вечная, непоколебимая.
Все остальное так, быстротечная летняя гроза. Пошумела, погремела, и Солнце-Бланка вновь засияло на небосклоне моей жизни.
- Почему же вы не отказали герцогу?
- Согласитесь, столь мощный союз Бретани с Шампанью заставит страдать нервной бессонницей не только Луи, но и Генриха Английского, а также герцога Лотарингского, графов Бара и Люксембурга - моих соседей с востока. Да и папу в Латеране.
- Вы настолько тщеславны?
- Не больше остальных, - сдержанно улыбнулся Тибо. - Но вернемся к тому, почему я не отказал Моклерку. Честно говоря, не знаю. Он так ловко оплел меня своими сетями, что я шел за его волей, словно телок на привязи.
- Так и было!
- Поясните. - Граф надменно вздернул голову.
Одно дело обличать самого себя, другое - слушать оскорбления от других. Сабина прикусила язык и постаралась как можно обворожительнее улыбнуться:
- Простите, мессир, но я ваша совесть, а на совесть не обижаются. В Мелене меня догнало еще одно письмо от Бланки. Ее многочисленные лазутчики, вы знаете, работают повсеместно и очень быстро. Вы правильно почувствовали: вас именно оплели коварной сетью. Моклерк специально приехал сюда, чтобы женить вас на своей дочери, а «случайные» встречи были успешно подстроены ловкой Матильдой. Вас разыграли так же, как вы по нотам разыгрываете свои великолепные канцоны.
- Подстроены? - по-детски обиженно переспросил граф.
Тибо надолго замолчал, и Сабина заерзала на лавке. Она уже пожалела, что так быстро рассказала ему обо всем. Надо было, прощупывая ситуацию, осторожно подбирать нужные слова…
Тут граф разразился оглушительным смехом. Отсмеявшись, он пояснил:
- Последнее сомнение подавлено! Я немного фаталист, потому и решил пойти наперекор здравому рассудку, раз судьба уготовила мне юную Иоланду. Но если старухи Парки
[71] здесь ни при чем, то… возвращаемся в Провен!
- Совсем забыла, вам письмо от Бланки.
- Забыли? - Губы Тибо скривились в саркастической усмешке. - Как же, так я вам и поверил. Просто для начала вы хотели убедиться в моей рассудительности.
Он развернул свиток. Глаза графа побежали по строкам, написанным дорогим ему почерком, и его лицо вмиг изменилось. Легкомысленная бесшабашность исчезла, уступив место глубокому нежному чувству. Сабина сразу испытала облегчение и радость за королеву. Просто в графе действительно непонятным образом уживаются несколько разных натур и каждый раз необходимо выдергивать на поверхность «нужного Тибо».
Закончив читать, он надолго задумался, лишь подносил время от времени к губам стакан с вином. В желудке у Сабины заурчало от голода, и она решилась прервать молчание:
- Если вы расторгнете помолвку, Моклерк станет вашим кровным врагом.
- Понимаю. Бланка тоже пишет об этом и обещает поддержку в виде королевской армии.
- Тогда решено? Я могу ехать к королеве с радостной новостью?
- На этот раз вы поедете со мной в Провен под надежной охраной! - сказал Тибо и, увидев протестующий жест виконтессы, решительно продолжил: - Не возражайте! Я хорошо помню Корбейль, когда вас чуть не растерзали вилланы. На сегодня мне достаточно Пьера. Не хватало нажить еще одного врага в лице вашего мужа.
- Но супруг ждет меня в Мелене. Он очень волнуется.
- Поволнуется чуть подольше. Пошлю к нему гонца, пусть забирает вас из Провена. После этого ваша безопасность станет его заботой. Я же со спокойной душой займусь своими безрадостными делами.
- Уговорили. Тем более что мне не очень понравилось преодолевать многие лье пешком.
- Вот и славно.
Тибо в задумчивости барабанил пальцами по столу. Сабина шепотом напомнила о себе:
- Если вы меня сейчас не покормите, я упаду в голодный обморок прямо под этот стол.
- Простите великодушно! Вас сейчас проводят в гостевую комнату к вашим спутникам, где и подадут хороший ужин. Надеюсь, его уже приготовили. Мадам, последняя просьба. Мне нужна услуга Родриго.
- Но он далеко…
- Перестаньте, он здесь. Я стоял у окна, когда вас ввели во двор, и узнал его, несмотря на маскарад. - Тибо так увлекся какой-то мыслью, что позабыл о галантности. - Вашего человека не видели ни Пьер, ни Матильда?
- По-моему, нет. На посвящении Родриго в рыцари ни герцог, ни графиня не присутствовали. Поэтому если они его и видели, то лишь мельком в нашей с Габриэлем свите. Вряд ли они запомнили чужого слугу.
- Чудесно! - обрадовался Тибо. - Прошу вас, пусть он отвезет записку в монастырь Иоланде. Хочу попросить у нее прощения. Девочка-то ни в чем не виновата.
Сабина растерянно молчала, и Тибо продолжил ее уговаривать:
- Знаю, это опасно. Но Родриго храбр, и ему не в новинку подобные поручения.
- Попросите его сами. В таком деле я не вправе приказывать. Поговорите с ним сейчас?
- Оставим на утро. Я уже чувствую себя изувером, который испытывает ваш организм на прочность.
* * *
Родриго согласился выполнить просьбу графа Шампани. Обрадованный Тибо передал ему небольшое письмо, состоящее из извинений и небольшого стихотворения, воспевающего ангельскую красоту Иоланды и изобличающего его, недостойного быть даже пылью у ее ног. Также граф возвращал девушке ее крохотный, умещающийся в ладони портрет, позабытый ее отцом.
Разговор и сборы происходили в комнате, выделенной виконтессе. В стороне у дальнего окна молча сидели Клеменс и Манон. Родриго прикрепил послание изнутри к своему рваному балахону и подумывал, куда спрятать маленький кинжал.
