- Хайфа жива-здорова. Говорят, собиралась замуж, но вышла ли - не знаю. Я давно не был в Дамаске.
Габриэль удовлетворенно кивнул - мол, все хорошо и слава Богу! - и вновь вернулся к Музаффару.
- Давно умер Музаффар?
- Три года назад. Сейчас хозяйством управляет его сын.
- Сын? Он же много лет назад пропал в Китае?
- Вернулся! Года через два после твоего ухода из Дамаска. Привел за собой огромный караван. Столько диковинных товаров там было! Дамаск целый год гудел от этой новости.
- Я рад, что Музаффару повезло на склоне лет.
- Да, сын скрасил его последние годы. Старик умер счастливым.
- Теперь расскажи о себе: откуда ты и куда направляешься?
- Я конвоировал небольшой караван купца из Багдада. Этот торговец отплыл вчера в Альмерию, а я получил расчет и теперь прожигаю деньги, - расхохотался Ахмед.
Хмель уже бродил в его голове, непривычной к вину.
Они снова углубились в воспоминания об опасных приключениях и пикантных подробностях и не заметили, как наступил вечер. Габриэль неожиданно быстро согнал с себя веселость вместе с остатками хмеля и совершенно трезвым голосом произнес:
- Раз ты сейчас свободен, предлагаю послужить мне.
- Шутишь?
Ахмед энергично помотал головой, пытаясь сосредоточиться. Он помнил характер своего командира: тот мог долго балагурить, но если переходил на серьезный тон, то к его словам следовало прислушаться.
- Нет, не шучу, - ответил Габриэль. - Через две-три недели я отправляюсь в Иерусалим. Со мной жена и несколько слуг. Нам нужен вооруженный конвой. Ты сможешь собрать своих людей?
- Думаю, да. За два дня они вряд ли успели разъехаться.
И тут Ахмеда осенило. Все как обычно: он успел рассказать о себе, обо всех знакомых, но ни слова не услышал о самом Габриэле.
И это за полдня беспрерывной беседы!
- Ты женат? У тебя есть дети?
- Есть и жена, и сын.
Габриэль в двух словах рассказал о том, что послан сюда французским королем для того, чтобы купить святые реликвии.
- Самим королем? - удивился Ахмед. - Видно, у себя на родине ты большая шишка. Хотя чему я удивляюсь? Ты всегда был особенный.
Габриэль улыбнулся такому наивному, но искреннему комплименту.
- Ну как, ты согласен? - спросил он.
- Глупый вопрос, как ты когда-то говорил. Конечно согласен. Сколько нужно людей?
- Нас семеро, в том числе четверо мужчин, умеющих сражаться. Обоз небольшой: две-три повозки. Думаю, еще полдюжины воинов хватит с головой.
- Тогда через неделю в этом же трактире оговорим условия сделки?
- По рукам, - согласился Габриэль.
Иерусалим. Октябрь 1234 года
Сабина с довольным видом потянулась в кровати и, повернувшись, погладила подушку, еще хранившую тепло мужа. В голове закружились воспоминания о безумствах прошедшей ночи, и щеки залила алая краска стыда. С самого первого дня в Леванте в них с Габриэлем как будто вселились демоны сладострастия. Ночная жизнь супругов всегда была наполнена любовью, но столь бурные постельные радости они познали разве что в первую зиму совместной жизни.
Виконтесса решила сегодня никуда не ходить. Вчера днем к ним заглянул Ахмед, о чем-то недолго поговорил с Габриэлем, а тот после заявил, что уйдет с утра вместе с Андрэ и Леоном, а когда вернется - не знает. Сабина поинтересовалась, что случилось, но супруг лишь пожал плечами:
- Я сам не понял. Ахмед утверждает, что меня просят о встрече уважаемые сеиды Иерусалима. Говорит, речь пойдет о Животворящем Кресте.
- Откуда им известны наши намерения? - испугалась Сабина.
- Я никому о них не говорил, ни тамплиерам, ни Ахмеду. Тем более мне необходимо пойти. Нужно все разузнать, может, ниточка предательства тянется еще из Парижа? С вами останется Родриго.
У Сабины неприятно засосало под ложечкой, но она отбросила необъяснимые страхи. Вчерашний вечер они, как обычно, провели всемером: вкусно поужинали, затем, рассевшись вокруг потрескивающего очага, весело болтали и громко хохотали над удачными остротами. За неполные пять месяцев совместного путешествия, начиная с выезда из Парижа, они настолько привыкли друг к другу, что даже немногословного Леона порой прорывало на длинные монологи. Клеменс тоже окончательно расслабилась в кругу доброжелательных людей и перестала постоянно натягивать на лицо капюшон.
Вечерние посиделки после ужина были окутаны особым ореолом домашнего уюта и душевного тепла. Только ради этой сердечности стоило проделать утомительный морской путь…
В дверь заглянула Манон, чтобы узнать, не желает ли госпожа подняться с постели. Сабина ответила, что хочет еще немного поваляться в кровати, и отпустила камеристку за свежим козьим молоком, которое очень любил Родриго. И Манон туда же! Сабина вздохнула: обе служанки влюблены в одного мужчину. Только ревности не хватало в ее близком окружении! Впрочем, пока все мирно. Родриго наверняка ничего не замечает и держит с обеими женщинами одинаковую дистанцию. Ладно, разберутся сами, не дети.
Сабина, сладко зевнув, перенеслась мыслями в недавнее прошлое.
…Огромная Акра впечатлила ее. Издали город встречал морских путешественников неприступными стенами, которые, казалось, поднимались прямо из воды. Позже, разглядывая гигантские башни и многочисленные крепости внутри городских стен, виконтесса невольно восхитилась мужеством королей Ричарда и Филиппа, которые сорок лет назад смогли одолеть эту грозную твердыню и вернули важный порт христианам
[89].
Габриэль говорил, что в городе насчитывается более трех дюжин церквей. Уму непостижимо! А сколько здесь народностей! Торговые улочки и огромные рынки просто оглушают пестрым многоязычием. Как местные жители умудряются понимать друг друга? При этом Сабину поразило, как тут чисто - при таком-то столпотворении! И дома все одинаковой высоты, беленькие с нарядными росписями.
Путь из Акры в Иерусалим - так называемая дорога паломников - произвел на виконтессу еще более грандиозное впечатление. Они ехали не спеша, подробно осматривая достопримечательности. Серповидные песчаные дюны сменялись финиковыми рощами. В первой же роще Сабина спешилась и под беззлобное подтрунивание Габриэля долго бегала среди пальм, радуясь, что наконец-то увидела, как растут ее любимые финики. Затем караван миновал пологие зеленые склоны горы Кармелит, цепь невысоких холмов, и наконец перед глазами путешественников предстал скалистый мыс с мощным замком Пилигримов. У Габриэля даже кадык судорожно дернулся, когда он вновь увидел эту крепость. Они заночевали неподалеку на постоялом дворе и вечером с уважительным интересом выслушали (Сабина уже не в первый раз) историю двухмесячной службы виконта в Шато-Пелерин.
