- Молодец, - улыбнулся Габриэль, довольный воинской выучкой своего оруженосца, - я, наверное, и «Отче наш» дочитать бы не успел. Подай-ка мне бархатную зеленую безрукавку, окантованную мехом, с крупными серебряными пуговицами. Купцы - народ богатый, надо приодеться для солидности.
Они вышли в просторный светлый зал, где их уже ожидали Леон, Родриго и с полдюжины гостей.
Центр зала украшали шесть мраморных колонн, образуя круг и поддерживая высокий потолок. На полу посредине бордовым мрамором было выложено небесное светило с ровными лучами, на котором стоял круглый стол, вырезанный из цельного ливанского кедра. Из комнаты несколько дверей вели в другие помещения, где поселились Габриэль и его люди, поэтому этот зал так и назвали: Общий. Здесь они трапезничали, обсуждали текущие проблемы, принимали посетителей, иногда Габриэль устраивал небольшие пирушки для нужных людей.
Ромейский купец выступил вперед. Сейчас грек выглядел не слезным просителем, а респектабельным константинопольцем с налетом присущей им спеси. На его невысокой коренастой фигуре очень эффектно выглядела темносиняя туника (сами ромеи называли ее далматикой), кожаные сапоги на небольших квадратных каблуках добавляли купцу роста, а грива блестящих черных кудрей и такая же густая борода при каждом шевелении источали приятный запах дорогих благовоний. Визитер низко поклонился и начал заготовленную речь:
- Отважный господин! Я и другие купцы, - он указал рукой себе за спину, - чей товар вы с такой доблестью отбили у врага, хотим поблагодарить вас…
- Ваш караван отбил императорский отряд, - прервал его Габриэль, - выражайте благодарность их величествам.
Я лишь исполнитель.
Он несколько побаивался здешнего сложного этикета и поспешил оградить себя от общественного признания своих заслуг.
- О господин, простите мою дерзость, но вынужден возразить. Я находился рядом и все слышал. Только ваша настойчивость вырвала из уст басилевса разрешение помочь нам. И только ваша отвага и умение спасли наш караван. Не переживайте, в императорскую казну свою пошлину мы уже отсыпали звонкой монетой. Вам же хотим преподнести особый подарок.
Грек щелкнул пальцами, и вперед вывели невысокую женщину. Когда с нее сняли плотное покрывало, на Габриэля взглянули огромные испуганные глаза орехового цвета, а нежное, совсем юное личико залил нежный румянец. Девушка была одета в пеструю узорчатую столу
[123]. Одеяние с короткими рукавами доходило до колен, а из-под него нежным шелком струилась длинная нижняя туника василькового цвета. Каштановые волосы, заплетенные в две тяжелые косы, были украшены жемчужными нитями; мочки ушей оттягивали массивные золотые серьги; на запястьях звенели браслеты. Купцы не поскупились на убранство своего подарка.
В растерянности Габриэль привычным жестом пригладил волосы на затылке:
- Не нужно! Это совершенно лишнее!
- Примите от чистого сердца, - широко улыбнулся купец. - Мы навели справки: вы уже полгода находитесь здесь без супруги. Поэтому мы решили своим подарком скрасить ваши одинокие ночи.
Подобные речи лишь разозлили виконта: как они смеют заглядывать в его постель да еще прилюдно говорить об этом? Он уже хотел гневно отвергнуть подношение, но тут его сзади дернул Родриго и шепнул на ухо, что от подарка отказываться нельзя. Купцы весьма тщеславны, могут сильно обидеться, а зачем им, чужеземцам, проблемы на ровном месте? Виконт счел это замечание разумным: неизвестно, кто завтра может пригодиться. А девушка? Он что-нибудь придумает.
Габриэль принял подарок и витиевато, как любили греки, поблагодарил купцов. Проводив ромеев, он предложил всем расположиться за столом и приказал подать завтрак.
В ожидании еды решил расспросить гостью:
- Как тебя зовут и откуда ты родом?
Девушка, сделавшись пунцовой под пристальным взглядом четырех пар мужских глаз, ерзала на краешке стула и испуганно молчала.
- Даю слово, тебе не причинят в этих стенах ни малейшего вреда. Не тревожься. Ты понимаешь мою речь?
- Меня зовут Гликерия, а родом я из Негропонта
[124], - вдруг на очень хорошем лингва-франка ответила девушка.
Габриэль удивленно вскинул бровь, и она поспешила объяснить:
- Я из семьи бедного рыбака. Отец ловил рыбу, а я продавала улов на рынке нашего маленького городка. Потому и знаю ваш язык.
- Почему не мать продавала рыбу?
- Она заботилась о младших детях. Нас о-очень много в семье, - протянула Гликерия и впервые улыбнулась. Видно, почувствовала, что ей не грозит опасность от этих воинственных мужчин. И продолжила свой рассказ уже без наводящих вопросов: - Однажды на рынке меня заметил купец из Константинополя. Расспросил о родителях, а после приехал к нам в дом и выкупил меня.
- Родители вот так запросто тебя продали? - возмущенно фыркнул Родриго.
- Конечно продали! За меня очень хорошо заплатили. Я ведь девственница! Отец на эти деньги купил прочную лодку, крепкие сети. Теперь он может ловить больше рыбы, а значит, мои младшие сестрички и братишки будут меньше голодать. Да и у меня появился шанс узнать другую жизнь.
- Другую? - на этот раз возмутился Леон. - То есть судьба наложницы для тебя предпочтительней честной крестьянской жизни?
- А вы видели, сеньор, эту честную жизнь? Что меня ждало? - Теперь прелестное девичье лицо полыхало от гнева. - Муж рыбак, такой же как мой отец? Через десять лет мои руки разъест солью и водой, грудь и живот от постоянных родов отвиснут, лицо от ветра и солнца почернеет и сморщится. Вы не видели мою мать, живущую честной жизнью! Ей всего тридцать, а выглядит она каксемидесятилетняя старуха.
А недавно я близко рассмотрела купеческих жен. Сразу и не разберешь, кто из них мать, а кто - дочь!
Тяжело дыша, Гликерия замолчала. После столь звонкой отповеди мужчины притихли, удивленно взирая на девушку, показавшуюся им сначала такой застенчивой. Первым пришел в себя Габриэль и произнес то, что решил с самого начала:
- Гликерия, я тебя отпускаю. Ты свободна!
Девушка непонимающе смотрела на своего нового господина.
- Ты свободна! - повторил он, ожидая увидеть радость на ее лице.
Но вместо этого она залилась горючими слезами:
- Господин, умоляю, не прогоняйте меня! Да, я девственница, но меня многому обучили. Я смогу достойно вас ублажить.
- Ты не поняла, Гликерия! Мне не нужна наложница. Во-первых, я женат…
