– Маленькая грубиянка, какая драчливая. Я тебя сразу не узнал. Ты так изменилась. Случайно не ради меня?
Я не отвожу глаза от экрана и сую ему под нос средний палец. Он кладет локоть на спинку моего стула.
– Слушай киса, все говорят ты девственница, это правда?
– Пошел в жопу.
– В твою?
Я с силой толкаю его и тут замечаю, что сзади сидит Раинер и внимательно за нами наблюдает. Он поднимает глаза выше, в очках отражаются люди с экрана. О матушки. Мне бы сейчас не помешало провалиться сквозь землю.
– Вы дадите послушать фильм? – рявкает на меня девчонка впереди.
Я до боли прикусываю язык и смотрю на Эмили.
– Не обращай внимания, – шепчет она на ухо.
– Он сидит сзади, – парирую.
– Да, я его заметила.
Моран все смотрит на меня. Придурок не сверни шею. Какого хрена он сел сюда? Они это специально. Стояли наверняка в стороне и ждали нашего прихода. Ненавижу.
Марк кладет руку мне на колено и сжимает. Я морщусь, закрываю глаза и стискиваю зубы. Софи, успокойся, не кипятись. Будь стрессоустойчивой, он это специально. Хочет, снова меня опозорить. Двумя пальцами я беру его за рукав и отбрасываю его руку. Он перехватывает мой гневный взгляд и улыбается.
– А ты такая горячая…
Я чувствую, как по его стулу кто-то ударяет ногой сзади. И сердитый голос Раинера произносит.
– Марк… сиди ровно.
Но Марк даже ухом не ведет. До меня доносятся перешептывания сзади и какая-то возня. Марк ерзает на стуле. Минуту я спокойно смотрю фильм, даже успеваю послушать и вникнуть, но он опять кладет руку на колено и принимается поглаживать.
– Слушай, на тебе такое красивое платье. Я думаю, для новых нарядов и туфель нужны деньги. Может, продашь мне свою девственность?
Я слишком долго сдерживала вулкан эмоций. Моя рука непроизвольно взлетает и с размаху влепляет ему звонкую оплеуху.
Кто-то встает впереди и оборачивается.
– Эй, прекратите, дайте послушать. Сколько можно?
Вот же гады, меня сейчас снова выставят за дверь. Марк орет на того.
– Сам закрой рот и сиди молча.
Внезапно я вместе со стулом скольжу назад по полу. Раинер подтягивает меня к себе. Марк оглядывается на нас и усмехается. Ему уже не так весело. Он складывает руки на груди и стучит носком туфли по полу. Он злится, мой удар по физиономии, он не простит. Я украдкой поглядываю на Раинера. Еще не легче. Лучше бы меня выгнали. Я замечаю, что Эмили улыбается. Теперь Раинер смотрит на меня. От него веет холодным свежим ароматом, у меня волосы на руках встают дыбом. Мне уже хочется сбежать. Я поглядываю на него. Нога закинута на другую, он держит себя за кисть руки на ней серебряные часы с черным циферблатом. Он молчит, и вскоре я забываю, что сижу с ним рядом и отдаю все внимание фильму. Он заканчивается быстрее, чем я думала. Эмили хватает меня за руку и мы выбегаем из университета.
– Вот козлы.
– Что там было? Он тебя касался, что-нибудь говорил?
– Нет. Ничего.
– Он неравнодушен к тебе. Гляди-ка оттянул тебя к себе. А Марк совсем с катушек съехал.
– Он теперь так просто от меня не отстанет. Будет добивать до последнего. И я совсем не поняла, чего Раинер вмешался?
– Я тебе говорю, ты ему нравишься. Ты теперь красотка. Вот увидишь, он будет тебе писать.
– Тогда нужно сменить номер телефона.
– Почему? Ты разве не сможешь его простить?
– Конечно, нет. Я люблю и уважаю себя и не подставлю вторую щеку.
Эмили с неодобрением смотрит на меня. Ей стоит поставить себя на мое место. Мы возвращаемся в университет. Я вся на нервах. Только новые этапы учебы позволяют мне отвлечься от мыслей о Марке и Раинере. Я боюсь Марка и его мести. Он конечно, хам и наглец. Уверена, они всей дружной толпой обсуждают меня, интересно, как он узнал, что я девственница? А вдруг Раинер сказал? Не прощу.
Сегодня нет практических работ, только лекции и бесконечные записи в тетрадь, от ручки уже пальцы болят. Занятия заканчиваются около трех. Мы с Эмили прощаемся до завтра. Она уходит на станцию метро, а я сижу на остановке и обдумываю мысль, как сменить номер телефона. Это ведь придется предупреждать родителей и всех кто меня знает. Да ну его, он не такой и дурак, чтобы мне писать и просить прощения.
Рядом со мной тормозит черный двухместный мерседес. Опускается тонированное стекло. Я сжимаю кулаки. Марк. Чтоб тебя перекосило.
– Сядешь, подвезу.
– Проваливай.
Тут я через дорогу вижу Раинера. Он пьет из стаканчика кофе и наблюдает за мной. Будто чего-то ждет.
– Я хотел бы перед тобой извиниться, – говорит Марк.
– А нужно это мне?
Раинер поправляет на глазах очки и уходит. Подкатывает мой автобус. Марк уезжает. Я захожу в салон и смотрю из окна на Раинера. Он подходит к красному автомобилю и достает из кармана ключи. Автобус уезжает. Я сажусь на жесткое сиденье. Мне почему-то грустно. На душе пусто и тоскливо. Я чувствую в этом всем и свою вину. Может мне не стоило быть такой грубой при первой встрече? Дать ему слово, выслушать? А как же его девушка? Мне, например, неприятно, что, общаясь со мной, он при этом был с другой. Да и кому бы это понравилось?
В магазине я покупаю продукты и мармеладные конфетки. Делать уроки, нет настроения, но я заставляю себя сесть за стол. Перебирая книги на полке, я натыкаюсь на подарок Раинера. Я беру в руки книгу и долго смотрю на обложку, я ее так и не прочитала. Покручиваю ее в руках. Он говорил, что это его любимая книга. Его книга. Я замечаю, что несколько страниц загнуты. Разворачиваю и вдыхаю тонкий запах бумаги и холодный аромат одеколона. Что он хотел мне сказать, подарив именно эту книгу? В моем списке множество любимых авторов и книг. И если в ответ я бы что-то дарила, то это наверняка была «Три товарища». Но я так давно не читала художественных книг, о жизни и про людей. Сейчас в моей голове одни только венерические болячки и их лечение.
Я перемешаюсь на кровать с книгой, бегу с собой жевательный мармелад и до трех утра я не сплю. Я рыдаю, еще никогда не плакала над героем книги, каким бы он ни был, а тут меня прорвало. Я плачу в подушку, не хочу, чтобы меня услышали Жаклин и Ивет. Как же неприятна мысль, что он так и остался, тем кем был. Я всего однажды сталкивалась с таким человеком. Никогда не видела, чтобы над ними смеялись или издевались, скорее обходили стороной, глядя на таких людей, я испытываю только сочувствие. Книгу можно по-разному судить, я бы сказала, что она отражает всю нашу жизнь, от рождения, когда мы еще глупы, затем умнеем, учимся, думаем, решаем и под конец жизни снова тупеем. Не все конечно, но тут, как сам человек работает над собой. Но мне еще никогда не было так больно от прочтения книги. В груди образовалась бездонная пустота, а сон так и не идет. Глаза болят. Мне хочется взять телефон и написать ему. Сдерживаюсь. Да какая ему разница, что я чувствую. Я засыпаю.
