Эмили улыбается и поводит бровями.
– Он что-нибудь говорил?
– Только по своей профессии. Открой рот, не дергайся и так далее.
– И вы даже не обсудили вашу встречу?
– Ничего я не хочу с ним обсуждать.
– Вот ты упрямица. Возможно, свое счастье упускаешь.
Я прикусываю губу. Да я упрямая, вредная, но я не сухая, чтобы спокойно реагировать и прощать ложь. И такая я, совсем ему не пара. Чтобы мы там не обсуждали, это только общение. Ему больше подойдет та дылда и по статусу и по внешности. Я себя люблю, но я также знаю, что в жизни не бывает все так сладко и замечательно. Мне скорее подойдет середнячок и по внешности и по характеру. Не спорю, хочется красавца мужа при деньгах, но так бывает только в сказках про белого бычка. И я не стерва, чтобы метиться на что-то реально недостижимое. Я буду счастлива, когда окончу университет, получу диплом и буду работать в своем кабинете, лечить женщин и принимать роды. Да-а-а, моя мечта иметь собственный кабинет с табличкой «Гинеколог. Софи Леа Ален». А муж, дети, семья, дом – со временем это все будет, если я конечно, захочу.
Второе октября – мой день рождения, выпал как раз на воскресенье. Мама звонит с утра, я надеюсь с поздравлениями, но она сообщает, что они уже в Париже и просят мой адрес. Я в панике спрыгиваю с кровати и хватаюсь скорее делать уборку в комнате, коридоре и на кухне. Открываю окна, стараюсь выветрить запах сигарет, которые курит Жаклин. Ивет спотыкается об меня в коридоре, я драю полы, она смеется.
– Что такое?
– Мои родители сейчас приедут. Они не любят беспорядок, – бурчу и с тряпкой залетаю в комнату. Никогда не мыла полы под кроватью, но там столько пыли, что мне приходится раза три полоскать тряпку. Спотыкаясь, я чищу раковину в туалете, мою грязную посуду на кухне и убираю лишнюю наставленную на столе в ящики. Жаклин присвистывает.
– Ни хрена себе, ты даже в коридоре помыла и обувь убрала.
– Цыц, ничего не говорите моим родителям. Если что, у нас всегда так чисто.
– А где моя кружка?
Я забегаю в ванную и привожу себя в порядок. Надеваю платье и закрываю окна. Узнав папину машину под крыльцом, я бегу к двери. Они поднимаются по лестнице. Я искренне улыбаюсь и радуюсь их приезду. Мама крепко обнимает, целует и поздравляет меня. Папа чмокает в лоб, у него в руках большая коробка. Интересно с чем? Я провожаю их в комнату и предлагаю сесть папе на кровать. Мама осматривается.
– Немного грязная квартира.
– Это еще чистая, лучше стоит дорого.
– У нас для тебя подарок.
Мама указывает на коробку. Я подхожу к кровати, папа открывает крышку. Внутри черная шуба. Я уже который год хожу в пальто, еще в прошлом году они заикались, что мне нужна шуба и вот она. Какая прелесть.
– Неужели это то, что я думаю?
– Мы долго думали, что подарить, папа хотел ноутбук, но я сказала, наша девочка без шубки. Двадцать лет бывает раз.
Она достает ее из коробки и помогает мне надеть. Довольно тяжелая, но безумно теплая, мягкая.
– Я чувствую себя цыпленком.
Родители смеются.
– У тебя есть деньги до конца года? – спрашивает папа.
– Еще немного осталось.
– Тогда поедим купим тебе еще обувь, чтобы ты не тратилась на одежду, – предлагает мама.
Я улыбаюсь. Мои родители сегодня какие-то странные. Впервые они ко мне приезжают с такими громкими предложениями и дорогими подарками.
Через несколько минут мы уже едем в торговый центр.
– Движение в Париже, просто ужасное, – ворчит папа.
– Как и во всех больших городах. Как твоя учеба?
– Все замечательно, я дважды присутствовала на родах, один раз даже помогала принимать.
– Молодец. Я гляжу ты в платье с новой стрижкой. Давно пора. Эти джинсы и непонятные рубашки… Ты уже взрослая девушка. Как у тебя на личном? С кем-нибудь уже дружишь?
Я прикусываю губу.
– Нет. Мне некогда.
Я замечаю, как родители переглядываются. Мама улыбается. Последнее время я видела Раинера, когда тот заходил с друзьями в кафе, это было две недели назад. Да и раньше я его редко видела. Все чаще я натыкаюсь на Марка. Этот не дает мне прохода. День через день, он тормозит у остановки и просит простить и выражает желание подвезти меня. Но я даже видеть его не могу. Как он меня достал.
Мы приезжаем в торговый центр и заходим в обувной бутик. Родители покупают мне демисезонную обувь и сапожки на зиму. Я не удерживаюсь и прошу маму купить мне еще трикотажное синее платье с длинным рукавом. Они, можно сказать, одели меня с ног до головы.
– Может, зайдем в кафе? – предлагает папа.
– В кафе на день рождения дочери? Лучше ничего не мог придумать? Только ресторан.
Я молчу. Мы идем по длинному коридору вдоль бутиков. Я поднимаю глаза и едва не сталкиваюсь с Марком.
– Софи…, – он нежно улыбается и глядит на моих родителей. – Я рад тебя видеть. А вы, наверное, родители. Я Марк.
Мама улыбается и пожимает его протянутую руку.
– Леа. Это мой муж Годард.
– Очень приятно, – Марк переводит глаза на меня. Я хмурюсь.
– Чего тебе?
– Извини меня за тот случай и за мои грубые слова. Это ведь было не всерьез.
– Софи, это твой парень? – спрашивает мама.
– Да.
– Какой там. Обычный нахал. Не стоит распинаться перед моими родителями. А прощать я тебя не собираюсь. Так что хватит меня доставать.
Я беру маму под руку и увожу родителей из торгового центра. Он что следит за мной? Козел. И что ему нужно от меня? Чего он прикопался?
Мы приезжаем в ресторан Le Brise Miche по улице Бреземиш. Уютная домашняя атмосфера, чисто и приятно пахнет специями. Мы занимаем столик у окна и делаем заказ.
– Как твоя нога? – спрашиваю папу.
– Иногда болит. Ты за меня не переживай. Сегодня твой день. А обо мне позаботится твоя мама.
Она кисло улыбается и отпивает с бокала белое вино.
– Так кто был тот симпатичный парень? Ты была с ним груба. Что-то случилось?
– Он хамит много. И никакой он мне не парень. Сморозил какую-то фигню.
– Он с тобой учится?
– Нет, он из Декарта. Я даже не знаю, на кого он учится. Давай не будем о нем.
Я беру бокал и делаю два глотка терпкого вина. В обществе родителей обед проходит весело, папа постоянно подшучивает над мамой. Она звонко смеется, от выпитого ее щеки горят, серые глаза блестят. Они рассказывали, что познакомились в университете на последнем курсе. Оба ходили на одни и те же предметы в течение четырех лет, а увидели друг друга, когда дороги расходились. Папа говорил, что влюбился в маму с первого взгляда, а мама лишь бросала намеки.
