Через час родители отвозят меня домой.
– Ты приедешь на Рождество? – спрашивает мама.
– Конечно. На все каникулы.
Папа сует мне в карман деньги.
– Папа, что ты делаешь?
– Ни в чем себе не отказывай, – он целует меня в лоб. Мама передает мне покупки. Мы обнимаемся.
– Береги себя. Чаще звони.
– Хорошо. Осторожнее на дороге.
Мама посылает мне воздушный поцелуй. Я машу им вслед. Они скрываются за поворотом, я обвожу глазами улицу, и поднимаюсь в квартиру. Девочек дома нет. Я разбираю покупки, усаживаюсь на кровать и звоню Эмили.
Она завела общение с новым парнем и теперь мне все реже звонит и пишет. Но нам хватает общения в университете. Она все чаще заикается, что пойдет работать. К сожалению, она так и не взяла. От скуки я захожу в анонимное приложение и завожу общение с непонятным arce99. Он тут же представляется Валентином, ему двадцать четыре года и он журналист. Речь его очень грамотная, он пишет быстро, я не успеваю отвечать. Он засыпает меня вопросами. Я переписываюсь с ним, пока не разрежается телефон. Уже выходя, я вдруг замечаю сообщение от Раинера. Всего одно слово:
Привет.
Глава 11
Это все что он может сказать? Экран на телефоне тухнет и я с облегчением выдыхаю, включаю его на зарядку и ложусь спать. Но мысли в голове так и вертятся. Зачем он написал? Хочет все вернуть? Снова извиниться? Завтра понедельник тяжелый день. Что надеть? Думаю новое платье. Ох, шуба, как я о ней мечтала, и сапожки. Девчонки обзавидуются. А черт с ним. Пусть пишет, хоть запишется. Не буду отвечать. Который час? Кажется уже полночь. Спать пора, давай Софи закрывай глаза и баички. О чем он думает? За кого он меня принимает? Думает, я такая дура, а он такой крутой. Его совесть мучает. Точно. Наверное, не может вынести мысли, что я его почти послала. А на что он надеялся? Что я закрою глаза на ложь, прыгну в его объятия и отдамся в первый же день? Если он так думает, то он просто дурак. Так! Пора спать! А Валентин интересный парень, хотя по его описанию внешность у него так себе. При метр восьмидесяти у него большой вес. Говорит, спортом занимается. Сомневаюсь. Черт, сколько уже время? Он мне еще что-нибудь писал? Да нет, нет. Спать надо. Ничего не буду отвечать. Пусть пишет. Пусть, пусть. Пусть видит, что я ничего ему не пишу и злится. А-а-ах. Я сегодня усну?! Чертовщина, кушать захотелось. А зуб он мне хорошо запломбировал. Твою мать.
Отбрасываю одеяло, сую ноги в тапочки и шуршу на кухню. Последнее время на меня жор напал. Думаю от нервов. Я делаю бутерброд с печеночным паштетом. На кухню заходит Ивет.
– Чего ты тут в темноте шуршишь как мышь?
– Я думала, вы спите…
– Ужинать надо было нормально.
– Да, вот же. Который час?
– Половина первого.
Ивет пьет воду и уходит. Я съедаю бутерброд и возвращаюсь в кровать. Замерзла, кутаюсь в одеяло, и закрываю глаза.
Рано утром меня будит Жаклин.
– Просыпайся соня, иначе опоздаешь.
А почему так темно? Я поднимаю голову. За окном льет дождь. Вот же хрень.
Через полчаса я уже еду в автобусе. Он как никогда полный и едет очень медленно. Пробка на пробке. Создается впечатление, что все машины страны собрались на дорогах Парижа. Я гляжу себе под ноги. В туфлях немного прохладно. Но платье теплое, а в кожаном плаще я не боюсь промокнуть, но все же прихватила с собой зонт. Наконец, я добираюсь. Эмили, несмотря на мрачную погоду, светится как солнце. Наверное, наконец, встретила хорошего парня.
– Ты сегодня потрясно выглядишь.
– Я?
– А кто еще. Красивое платье.
– Ко мне вчера родители приезжали.
– Я вчера вечером тебе писала, но ты не ответила.
– Я еще не включила телефон. Он у меня вчера разредился. Долго общалась с неким Валентином.
– А я с Джори. Он такой смешной. Ему двадцать один, он учится в инженерном колледже Франса.
– Гм, в трех кварталах от нас.
– Да, он хочет после учебы встретиться со мной.
– Уже?
– Да, говорит, что не хочет общаться по телефону ему нужно живое общение.
– Вот и правильно.
Мы идем в аудиторию. Я умалчиваю про Раинера. Ее подначивания только вызывают у меня жалость к нему.
Из-за дождя день кажется очень длинным, бесконечным и скучным. Сегодня ничего кроме теории. Я едва не клюю носом на уроке химии. Как же он все скучно и уныло рассказывает и объясняет. Нет, это все от недосыпания. Нужно быть более внимательной к мелочам, ведь именно эта самая мелочь оказывается очень важной при сдаче среза.
Я записываю домашнюю работу. Эмили не отрывается от телефона. Я уже толкаю ее в бок. Мы выходим во двор. Сеет дождь.
– Ты пешком собралась идти? – спрашиваю подругу.
– Черт. Я думала, дождь закончится.
Я застегиваю плащ и вручаю Эмили свой зонтик.
– Завтра вернешь.
– Спасибо. Надеюсь, он окажется не таким негодяем, как Луи. Иначе я зря лишаю тебя зонта.
Мы доходим до остановки. Эмили целует меня и уходит на встречу. Я провожаю ее глазами, поправляю ремешок на сумке и выглядываю автобус. Сегодня очень холодно. После теплого помещения я начинаю быстро замерзать. Где этот чертов автобус. А что если на метро? Блин до него топать долго и как раз мимо Декарта. Ноги уже леденеют. Я хочу поднять ворот плаща, но рядом со мной тормозит красный Порш с черной крышей и серебристыми дисками. Даже в плохую погоду, она сверкает и блестит. Открывается дверь.
– Садись, подвезу, – говорит Раинер, сидя за рулем. Черный салон, тепло, музыка и аромат кожи манят меня. Я до боли прикусываю губу. Во мне борются два противоречия, садится или послать его куда подальше. Меня что-то подталкивает вперед и вот я уже в мягком кресле с подогревом. Он очень медленно трогает машину с места. – Пристегнись, – просит он.
Я украдкой поглядываю на него и натягиваю ремень. Мы молчим. В окно я вижу Эмили, она стоит в компании невысокого парня, лицо которого я не успеваю увидеть. Они поворачиваются и уходят. Надо будет позвонить ей. Раинер ведет машину по Эколь, а на Жусьё сворачивает на Фосе Сен-Бернард, мы едем в сторону моста Сюли. Молчим. Я не решаюсь заговорить и уж точно не хочу спрашивать о его вчерашнем сообщении. Да даже если и хотела, не смогла. Язык во рту будто распух.
– Где ты живешь?
– Улица Шарон.
– У тебя все в порядке? – его голос звучит слишком официально. Я молчу. – Потеряла телефон?
– Нет…
Мы выезжаем на бульвар Анри четвертый. Мои ноги согреваются под теплым воздухом кондиционера. На светофоре я чувствую на себе его пытливый взгляд.
