– Быть такой, как ты или как она?
– Неважно.
– На твоем месте я бы не пыхтела, ища эти короткие связи. А быть такой, как она, я бы никогда не смогла.
– А если очень хочется секса?
– На этот вопрос я не могу ответить, потому что не знаю, что это.
– Хорошо тебе.
– Терпи. А долго ты встречался со своей бывшей девушкой?
– Полгода.
– Она с тобой учится?
Раинер кивает. Мы доходим до фонтана Басен.
– Она хочет все вернуть. Но измену я не прощаю.
Я украдкой смотрю в его профиль. Он тоже скашивает глаза в мою сторону. Мурашки бегут по спине. Я опускаю глаза себе под ноги. Раинер поворачивается ко мне и предлагает пройти в ресторан La Flottille. Я соглашаюсь. Мы обходим гранд канал, вся молодежь и туристы собрались на улице под козырьком ресторана. Раинер проходит в помещение я следом, тут почти пусто. Мы садимся за столик и заказываем по чашке капучино и круассаны с шоколадом.
– Это ведь еще не конец парка?
– Нет, еще далеко.
– Сколько раз ты тут был?
– Это седьмой. Есть еще сад у дворца Большой Трианон и Малый Трианон. Чудная ферма Марии-Антуанетты. Все за один день не обойдешь.
Мы сидим друг против друга и я не могу не заметить, его золотисто-бежевый цвет кожи, двухнедельную щетину, которая ему к лицу. Без очков его раскосые глаза кажутся, будто они накрашены, но нет, у него всего лишь очень черные густые брови и ресницы, а красные губы создают такой контраст, что от него сложно отвести взгляд. Серьга в ухе придает образу особую брутальность или сексапильность, черт я не знаю, он просто красивый. Он ловит мой робкий взор и еле заметно улыбается.
– Знаешь, я вот смотрю на тебя и у меня создается впечатление, что ты нечистый француз.
– Так и есть. Мой дед испанец, а прабабушка турчанка. Они были единственными в роду не французами.
– А чьи глаза?
– Матери. Она была моделью, пока не родила меня.
Я вспоминаю наше первое столкновение в университете и едва сдерживаю смех. Я напоминаю ему о той встрече, Раинер усмехается. Сегодня он такой серьезный или он всегда такой?
– Что ты тогда подумал?
– Честно. В голове промелькнула мысль, что это можешь быть ты.
– А я подумала, что все в Декарте немного того. Я из-за Марка и Жака не люблю твой университет.
– Советую его и дальше игнорировать.
Приносят наш заказ. Перекусывая, мы обсуждаем книгу, учебу, а потом он предлагает взять мороженое и продолжить прогулку. По аллее мы проходим несколько метров, я указываю на зеленую полянку перед каналом. Раинер понимает меня без слов и кивает. Трава уже подсыхает, я сажусь на нее, не боясь, что запачкаю юбку. Раинер присаживается рядом. Мы молчим, пока доедаем мороженое и исподтишка наблюдаем друг за другом. Он наклоняется ко мне, плечи соприкасаются, я вздрагиваю и испуганно ловлю его взгляд из-под бровей.
– Ты так далеко сидишь от меня. Не бойся, я не кусаюсь.
– Как это далеко? Рядом!
Он невинно улыбается и подсаживается так, что наши ноги тесно прижимаются.
– Прекрати, мне так неудобно.
– Тогда может, откинешься спиной на мою грудь.
– Еще чего.
– Ты меня простила?
Я кусаю губу и опускаю голову. Раинер поглаживает двумя пальцами мне по руке. Все тело тут же отзывается вибрацией, бросает в жар, в голове начинает стучать, сердце колотится. Я перевожу дыхание. Черт, ему лучше ко мне не прикасаться.
– Софи, ты меня слышишь?
– Да, я… я тебя прощаю.
– Я рад это слышать. Прямо глоток свежего воздуха. Спасибо. Что ты делаешь завтра?
– Буду готовиться к понедельнику, – вырывается у меня.
– Кстати, когда у тебя день рождения?
– Эм, оно уже прошло. Второго октября.
– Выходит, тебе уже двадцать. С прошедшим. Как справила?
– Спасибо, родители приезжали, посидели в кафе. Ничего интересного. Скучно.
– Завтра я тоже занят, но может я смогу вырваться и приехать к тебе.
– Ты можешь мне писать сообщения.
– Нет. Я хочу видеть тебя вживую, узнать получше.
Я киваю. Язык стал немой. Но как я могу отказать, когда его голос мешает мне думать.
– Я могу тебя обнять?
– Нет, лучше не стоит. Давай, лучше еще погуляем.
Я встаю, он берет пустые стаканчики из-под мороженого и идет за мной.
– У меня юбка не испачкалась?
– Если только немного.
Он шлепает меня по заднице, я вскрикиваю от неожиданности и стреляю в него глазами.
– Это что сейчас было?
– Это за твое упрямство.
– Что? – я грожу ему пальцем. – Я тебе это припомню.
Он весело хохочет.
– Ты покраснела.
– Глумиться вздумал? – визжу и упираю руки в бока. Он еще громче заливается смехом. Невольно губы растягиваются в улыбке. – Смешинка в рот попала? Негодяй. Смейся, смейся.
Я складываю руки на груди и отворачиваю голову. Он обрывает смех и встает передо мной.
– Прости, ты такая смешная, когда злишься.
– Отвези меня домой, – говорю вполголоса.
– Ты обиделась? Прости, я не хотел.
– Нет, я просто устала.
Я обнимаю себя руками и иду в сторону дворца. Раинер обгоняет меня, поворачивается и идет спиной навстречу пешеходам, они расступаются в стороны. Меня это начинает напрягать, как бы он кого ни сбил и сам не упал.
– Хватит, повернись лицом, смотри вперед, ты заставляешь людей шарахаться от тебя.
– Не повернусь, пока ты не скажешь в чем дело.
– Да все нормально, просто, мне не нравится, когда надо мной смеются.
Он тормозит и я едва не врезаюсь в него. Раинер берет меня за руки выше локтей. Меня всю передергивает, колени подкашиваются.
– Прости. Я ведь не знал. Обещаю, больше такого не повторится.
Я киваю. Мы доходим до машины. Я сажусь в кресло и выдыхаю. На обратном пути мы молча слушаем микс в стиле Эмбиент. Я сама часто слушаю эту музыку, красивая, разнообразная, приятная. Не думала, что Раинер тоже ее слушает. Тихонько скосив глаза, я любуюсь его профилем.
– Ты не против, если я сделаю громче?
– Нет.
Он прибавляет звук в колонках, я откидываю голову на подголовник, закрываю глаза и жадно вдыхаю холодную свежесть его духов. Мне как никогда легко, я скорее чувствую, что нам приятно находится в обществе друг друга. Я даже рада, что он не кареглазый шатен, а зеленоглазый брюнет. Это так приятно, когда человек тебя понимает. Все что он сегодня говорил, грело мне душу и утешало самолюбие. Он принял меня такой, какая я есть. Но не стоит на что-то надеяться, мечтать и строить планы. Он сказал – время покажет. Только бы не влюбиться.
