Лойд продолжал присылать букеты по утрам и сладости в обед. Я игнорировала и то и другое, но, кажется, парень был настроен решительно. Поняв, что традиционные приемы на меня не действуют, маг начал повышать стоимость подарков, и мне по очереди были доставлены: блокнот с золотым срезом из кожи какой-то редкой ящерицы, стило из червленого серебра, золотой гребень с россыпью драгоценных камней, кулон с изумрудом в мой кулак, браслет, подозрительно похожий на артефакт, и еще ворох статусных, безумно дорогих и абсолютно ненужных мне подарков. Которые я один за другим исправно отсылала обратно дарителю.
В конце концов, когда однажды ближе к полуночи я плелась в свою комнату, нагруженная книгами, он подкараулил меня на лестнице. Молча отобрал литературу и спросил чисто по-маговски, прямо в лоб:
– Чем я тебе не жених?
Если бы в этот момент у меня была хоть капля сил, я бы вспыхнула, возмутилась, отшутилась, ну, в общем, придумала бы, как вывернуться из этой странной ситуации и соскользнуть с такой щекотливой темы. Но в тот момент я уже давно не спала больше четырех часов в сутки, поэтому ответила безо всяких реверансов. Так же в лоб, чисто по-маговски:
– Не нужен мне жених, Лойд. Мне диплом нужен.
– Стесняюсь спросить, он тебе зачем? Ты же наследница рода…
От этих слов во мне закипела такая знакомая, приятная и бодрящая злость, что я аж вырвалась из постоянно преследовавшей меня полудремы.
– И что я, по-твоему, теперь должна выскочить быстренько замуж, нарожать наследничков обоим древам и остаток жизни слушать салонные сплетни?!
Лойд такого ответа не ожидал и удивленно молчал, обдумывая что-то. Кивнул своим мыслям и сообщил:
– И правда, так себе перспектива.
Я уже было приготовилась к новой тираде, но неожиданное согласие остудило кипящую злость.
– Тебе может с учебой помочь? – внезапно поинтересовался парень.
Конечно, хотелось гордо отказаться, мол, я и сама не из деревни. Но помощь действительно требовалась. И мы засели в рекреации над теми книгами, что Лойд помог мне притащить из библиотеки.
С тех пор в размеренное течение моих дней добавилось еще кое-что: после домашки и перед тренировкой я пару часов проводила с Лойдом, и он терпеливо, хотя не всегда доходчиво, объяснял какие-то прописные для всех нормальных магов, но совершенно неожиданные для меня, истины.
13
Теперь на тренировках энт-Койн преимущественно орал. Костерил нас на чем свет стоит. Детально, в красках, смакуя перебирал наши сомнительные таланты, проходился по внешности, по магическому дару, по умственным способностям. Ведь если вдуматься, то что сложного в том, чтоб призвать бабочку? Любую бабочку, хоть однодневку, хоть красотку – ядовитую обитательницу дремучих болот.
Но никому из нас не удавалось выдавить ни капли магии. Словно ее в нас и не было вовсе. Это было ужасно горько, унизительно и мерзко. Особенно декан расходился, когда к концу пары подходили боевики. Им потеха, нам дополнительный стресс. Самое паршивое, что среди боевиков были и Лойд, и Раймонд. И смотрели они примерно одинаково пристально, только Лойд с сочувствием, а Раймонд… Раймонд был мрачен. И каждый раз, случайно встречаясь с Раймондом в коридорах или общих залах, парень стремительно мрачнел при моем появлении. Мне одно время даже хотелось подойти и спросить, в чем дело, но была учеба, лютующий декан и Лойд, который перестал осыпать меня подарками и комплиментами, а искренне старался помочь.
В один из таких вечером мы сидели в рекреации, я пыталась осознать нарисованную Лойдом формулу и прислушивалась к себе – вдруг магия шевельнется? Хотя я не представляла, как выглядит ощущение магии и есть ли вообще какое-то различие, а всегда обладавший даром энт-Айви затруднялся ответить на мой вопрос. Была пятница и шел первый час ночи и не первый – моих интеллектуальных потуг.
– Все, на сегодня хватит, – решительно заявил Лойд, и книга, которую я держала на коленях, захлопнулась. За ней захлопнулись все книги и тетради, разложенные на столе. Сложились аккуратной стопочкой и куда-то отправились по воздуху.
– Дождутся тебя под дверью, не переживай.
Я возмущенно посмотрела на парня.
– Лойд…
– Все, сегодня отдыхаешь.
– Лойд.
– Пойдем, как раз у нас отличная вечеринка. Вход только для избранных, – подмигнул парень.
– Лойд!
– Не пойдешь сама – поволоку силой. И нечего на меня так зло смотреть, у тебя вид для таких испепеляющих взглядов слишком жалкий. А продолжишь в том же духе – сломаешься. Идем.
Я хотела заупрямиться, возмутиться, начать доказывать, как он неправ. Но он был прав, я действительно неимоверно устала. Устала настолько, что готова была уснуть прямо за столом.
Повторная угроза поволочь меня силой заставила оторваться от стула и поплестись за парнем. Мы поднялись еще на два этажа вверх, Лойд подошел к одной из дверей и хитро постучал: стук, дробь и два стука. Дверь открылась, демонстрируя темную комнату и чей-то раскатистый храп. Но стоило мне войти внутрь, как иллюзия пала.
В небольшое помещение набилось внушительное количество студентов. Было много алкоголя, играла громкая музыка, в воздухе витал странный аромат от расставленных везде курилен.
Лойд согнал каких-то парней с низкого дивана, плюхнулся сам и завалил меня рядом. К нам мгновенно подлетела пара бокалов с вином, мы чокнулись, и я с наслаждением пригубила. По телу медленно поползло приятное тепло. Интересно, если снимать стресс после каждой пары энт-Койна вином, я быстро смогу составить ему достойную конкуренцию в питейных состязаниях?
Время двигалось как-то странно. Мы говорили с Лойдом о литературе, о музыке, о жизни в стенах академии. Мне безумно хотелось всем с ним поделиться. Я вдруг ощутила, насколько близок стал мне этот человек. И я бы не стала отстраняться, когда он потянулся ко мне с поцелуем, если бы не резко накатившая дурнота.
События вдруг полетели с сумасшедшей скоростью, я чувствовала, как не успеваю за миром вокруг. Где-то на грани осознания Лойд смеялся и продолжал что-то говорить, но все сказанное было слишком сложно для восприятия. Мне становилось хуже, словно по венам вместо крови поползли острые ледяные кубики. Я подскочила на ноги, и картинка смазалась. Кто-то пытался схватить меня за руки и подол платья, но я отбилась и вылетела из комнаты.
Коридор был пуст и тих. Из распахнутой за моей спиной двери доносился чей-то раскатистый храп. Я прислонилась плечом к стене, чувствуя, как сердце колотится, а на меня накатывает паника. Запястья и ступни горели, воздуха не хватало, а перед глазами распускались белые цветы. Меня кто-то звал по имени, но мир окончательно побелел, и я потеряла сознание.
14
Предыдущий ректор предпочитал быть ближе к земле, и кабинет его располагался где-то на первых этажах. У Линнеи энт-Виллоу со страхом высоты все было нормально, поэтому, едва получив должность ректора, женщина выбрала себе рабочее пространство повыше, поуютнее, посветлее. Ну как выбрала, очень настойчиво попросила Хранительницу Древа познания. Та хоть и была ярой противницей ремонтов, но почему-то поддалась на уговоры. Так что теперь студенческие выволочки и важные переговоры проходили в большом полукруглом помещении, где вся внешняя стена представляла собой сплошное ажурное окно, у которого вместо рамы были тонкие ветви.
