С обеих сторон нарастал грохот. Топот сотен ног, свист атаки, осколки стекла и камня и вопли раненых.
Я уже была однажды в таком месиве. Шестнадцать лет назад я вынесла из чужой войны этот камень. И он не стоит того, чтобы умирать за него на другой войне.
Не знаю, как у меня получилось сделать это в перчатках, но пальцы с первого раза расстегнули замок. От неожиданности я упала навзничь, а Лойд так и остался стоять, держа мой кулон в руках.
А в следующее мгновение под грохот новой атаки по его животу расползлось кровавое пятно, и парень рухнул, как подкошенный.
Я замерла прямо на брусчатке улицы, испуганная, скованная парализующим страхом. На меня надвигалась страшная, неотвратимая волна, от которой не убежать и не скрыться. Последняя победоносная атака, сминающая все на своем пути.
Шестнадцать лет назад меня и родителей спас огненный щит сопровождающих нас легионеров. Но мир Огня погиб, портал в него запечатан, а рассмотреть меня за вражеской баррикадой было практически невозможно.
И я не ожидала, что в самом сердце мира Дерева кто-то сможет развернуть вокруг меня защитный огненный купол.
48
Я сидела в кабинете и изображала бурную деятельность. У меня нашлось тысяча и одно срочное дело, никак не позволяющее покинуть родной дом. Я готова была перекопать все теплицы энт-Эпли, лишь бы не ехать во дворец и не встречаться с юным королем.
Но у матушки на этот счет были свои доводы. Она вошла, тяжело опираясь на трость, уселась в гостевое кресло и выразительно посмотрела на меня.
– А ехать придется, – сказала мать, продолжая утренний разговор ровно с того места, где мы остановились.
– Зачем? – безмятежно поинтересовалась я, перекладывая бумаги из одной стопки в другую.
– Древо Саар внесло неоценимый вклад в победу, так что стоит лично выразить Его Величеству свою бесконечную преданность и готовность служить короне. Это укрепит твои позиции наравне с остальными.
Пришлось тихонько вздохнуть и признать поражение.
– Хорошо.
– Я заказала тебе дивное платье глубокого синего цвета.
– Мне все равно, – равнодушно ответила я.
Мать поджала губы, тяжело поднялась на ноги, но озадаченно замерла:
– А где твой кулон?
– Кто?
– Кулон, который даже мои изощренные угрозы не могли заставить тебя снять.
– А, кулон… Ну, очевидно, где-то на улицах столицы. Безвозвратно утерян к твоей великой радости.
Мать нахмурилась, посмотрела куда-то в сторону и тихо сказала:
– Мне тоже его не хватает.
– Ты никогда не рассказываешь о нем.
– А что рассказывать? – пожала она плечами. – Память – она же не в образе или в историях. Для меня память о твоем отце имеет материальное воплощение.
– Древо Саар? – усмехнулась я.
– Нет.
– А что тогда?
– Ты.
Я промолчала. Нечасто она говорила подобные вещи, и я каждый раз не знала, как реагировать. Впрочем, Ребекка энт-Саар не была любительницей сантиментов.
– Тогда я наконец-то смогу подобрать тебе подходящий платью гарнитур, – произнесла мать.
– Сможешь, – покорно согласилась я.
49
Бал в честь коронации Раймонда энт-Тамма был невероятно роскошный. Черный дуб цвел золотым цветом, приглашенные гости показывали собственный достаток, зачастую пересекая границы вычурности и вкуса, в то время как простые жители столицы устроили уличные гуляния, празднуя возвращение короля.
Меня представили полным титулом «Мия энт-Саар, древа Саар, владелица Атарских и Мордских провинций, хозяйка долины Шешма, отмеченная Хранителем древа Саар».
Зал встретил меня довольно тепло и радушно. Подходили какие-то люди, восхищались моим успешным управлением древом Саар и внешним видом, некоторые особо наглые беззастенчиво рассматривали татуировку на моем запястье. Матушка подобрала короткие перчатки, намеренно открывая знак Хранителя.
Я даже получила пару приглашений на танцы, и когда открыла бальную книгу внести пометки, то на первой строчке увидела запись, сделанную маминой рукой: «У тебя прекрасное чутье на мужчин». Повинуясь внезапному порыву, я окинула взглядом зал, надеясь найти Раймонда.
Это было несложно.
Юный король стоял в окружении девиц всех мастей, и к нему было не пробиться. В сердце словно провернули тупой штырь. Его Величество ждет великолепное будущее и, думаю, в толпе вокруг него определенно есть хотя бы одна достойная юная леди. Которая не вызывает отвратительных воспоминаний о позорном призыве.
Я тихонько вздохнула и, старясь не привлекать к себе внимание, вышла на один из балконов. Ночь была нежна и тепла. Полная луна висела низко над горизонтом, затмевая своим светом Бриллиантовые дороги. Город гудел, город шумел, город праздновал возвращение короля. Все только и говорили о том, что вот сейчас-то начнется другая жизнь. И едва ли кто думал, что до другой жизни еще далеко, и путь к ней лежит через бесконечные объемы работы. Вернуть былое величие миру Дерева будет непросто, но я верю в Раймонда, верю в себя, а также в тех, кто выступал на стороне короны. Мы замотивированы самим фактом своей принадлежности к победителям, и уже потом идут клятвы короне, экономическая выгода, моральное удовлетворение.
Мы воевали за идею лучшей жизни и готовы продолжить биться за нее. Но на этот раз уже не магией и мечом, а плугом и серпом.
Я оперлась на широкие перила балкона и прикрыла глаза, слушая город, мечтая отсидеться тут весь бал и коротая время за мысленным списком дел на завтра. И никак не ожидала, что стану невольной свидетельницей одной довольно личной сцены.
Внизу, в саду прямо под балконом, на котором я пряталась от высшего общества, накрывшись пологом беззвучия, двое людей прятались от всего мира.
Линнея энт-Виллоу и Рагнар эльд-Лааксо.
50
Они стояли друг напротив друга, и воздух искрился между ними. Линнее хотелось броситься ему на шею, заплакать или закричать, умолять или угрожать, сделать хоть что-нибудь, чтобы он остался.
Но она не могла.
– Ты уезжаешь, – печально и утвердительно произнесла Линнея.
– Да.
– Прямо сейчас.
– Увы.
– Спасибо за помощь.
Мужчина усмехнулся.
– Сложно остаться в стороне, когда порталы под контролем оппозиции, а любимая женщина лезет в самое пекло.
– Я не лезла!
– Лезла. И я надеюсь, здесь больше нет ничего, что могло бы тебе угрожать. Кулон я забираю с собой, как и охотников за ним.
