– Ребекка… – леди-ректор подошла к моей маме и обняла ее за плечи. – Всем тяжело далась та трагедия. Но потери близких – не повод ненавидеть выживших.
Не знаю, что делала энт-Виллоу, но ее ладони едва светились, а мама успокаивалась, возвращаясь в человеческую форму. Она глубоко вздохнула и сказала:
– В любом случае моя дочь не будет учиться в твоей академии. Она благовоспитанная леди, и делать ее, прости, развращенным магом – преступление.
– К сожалению, Ребекка, у тебя нет выбора, – покачала головой леди-ректор. – Ты знаешь, каким даром владел твой супруг. И если хоть десятая доля той силы передалась по наследству, девочка может стать опасна для себя и для общества. Или ты отпускаешь ее учиться, или мы ставим на ней сдерживающую печать. Ту, которой награждают магически одаренных рабов мира Земли.
– А ты можешь… можешь узнать наверняка? – тихо спросила мама, с надеждой смотря на энт-Виллоу. – Вдруг она пошла в меня. Мы же так похожи…
Леди-ректор как-то очень печально посмотрела на маму. Она так и не ответила, но слова были излишни. Мама прикрыла рот ладонью, силясь сдержать всхлип. И мне стало по-настоящему страшно.
– Мама? – тихо спросила я. – Какой у меня дар?
4
Там внизу была столица мира Дерева. С высоты балкона домики казались игрушечными, а Деревья аристократов еще более величественными. Залитые светом улочки напоминали яркие ленточки, беспорядочно брошенные во тьму. А в центре города раскинул свои ветви королевский черный дуб, чья листва тускло отливала золотом на фоне чернильного неба. Его пытались срубить топорами и магией, сжечь огнем, подтопить водой, но ничто не могло повредить королевскому дворцу. Древо лишь зарастило все входы, перестало цвести, но упрямо отказывалось увядать. Поговаривали, будто это знак, что кто-то из королевской семьи уцелел и вот-вот вернется потребовать законные права на престол.
Но это все городские легенды болтливых старух.
– Что ты там рассматриваешь? – негромко спросила подошедшая Линнея. Ветер трепал полупрозрачную сорочку. Медовые волосы забраны в небрежный узел на затылке. Бледная кожа, тонкие руки, длинные пальцы с короткими ноготками. От влиятельной леди-ректор не осталось и следа. Просто влюбленная женщина, нежная, уязвимая и бесконечно печальная.
– Город, – негромко ответил огненный маг не оборачиваясь.
Энт-Виллоу провела ладонью по обнаженной спине мужчины, легко касаясь старых шрамов.
– Портальную площадь, – поправила она. – Уже отбываешь?
– Нет. Пожалуй, задержусь.
– Чего ради?
– Девчонка.
– Ничего не хочешь объяснить?
Вместо ответа Рагнар привлек Линнею к себе и приобнял за талию.
– Рагнар? – тихо, почти шепотом.
– Я знал ее отца. Ты бы видела его в деле, Ли! Он мог подчинять себе химер противника! Это было потрясающе.
– Но не настолько потрясающе, чтобы спастись?
– Да, на армию его не хватило, – жестко усмехнулся огненный маг.
Леди-ректор вздохнула.
– Я боюсь, что не смогу ее обучить. Как бы ни хотела. Магия мира Дерева – не магия мира Огня, она не гибкая. Наши таланты костенеют с возрастом, и если вовремя не спохватиться, ничто не поможет.
– Знаешь, что она таскает на шее?
– Кулон-то?
– Это обломок фасада одного из домов в центре столицы. Я как раз выводил их из здания. Провел до самого портала. Окуклил малышку, чтобы пережила переход. Проследил, чтобы они перешагнули барьер. А он вернулся. Хотел отблагодарить. Забрать Сольвейг в безопасный мир. Как ему мозгов-то только хватило, – зло проговорил Рагнар.
Линнея улыбнулась, продолжая перебирать пальцами рубцы от шрамов на спине своего мужчины.
– Ведь причина не только в девчонке, да?
Огненный маг промолчал.
– Я так и знала.
– Постарайся, Ли. Постарайся для меня, – мягко произнес Рагнар.
– Конечно, я постараюсь. Ты же знаешь, что я не могу отказать тебе. А как только ты увидишь результат, снова упорхнешь в свой ледяной мир, – горько проговорила Линнея. Если бы кто видел, то не поверил бы, что на ее глазах против воли блестят слезы.
– Это не мой мир. Но там живут мои люди, – ровный тон.
Наверное, это был сто тысяч первый разговор об одном и том же. Она просила остаться, он уходил. Она забывала, а он возвращался. Ей всегда казалось, что он позволяет себя любить. Ему всегда казалось, что в следующий раз она уже не будет ждать. Он не мог бросить свой народ, горстку выживших в той страшной войне. Свою дочь, как две капли воды похожую на погибшую жену. Она не могла оставить свой мир. Потому что страшный секрет, хранимый вот уже семнадцать лет, обязывал ее оставаться на страже. Ждать удобного случая, чтобы изменить историю. Он все знал и понимал ее. Она все знала и отпускала его. И между ними всегда оставались мерцающая портальная арка и неподъемная тяжесть долга.
5
Я стояла перед входом на территорию Древа познания, наблюдала, как ко входу стягиваются студенты, и не решалась шагнуть внутрь. Все многообразие нашего сословного общества можно увидеть сейчас. Подъезжали шикарные кареты и разбитые двуколки, всадники на холеных ездовых зверях всех мастей и пешеходы в пыльной одежде. Энт-Виллоу была знаменита тем, что отбирала себе учеников по дару, а не по статусу рождения. За что снискала славу у всех слоев населения, кроме аристократии.
Зеленая стена высотой в два моих роста и толщиной в пару шагов казалась пушистой и мягкой. Но это зрительный обман – все знают, что академию защищает невероятно мощная магия, личная разработка леди-ректор. А ведь они с моей матерью примерно ровесницы. Хотя теперь я уже сомневаюсь, знаю ли вообще хоть что-нибудь о собственной семье.
За последние сутки я выяснила столько интересного, что голова гудела.
Отец не собирался героически закрывать портал в мир Огня, он вернулся туда из чувства долга перед эльд-Лааксо и в надежде спасти дочь огненного лорда. Несложно догадаться, что переход запечатали взволнованные власти на нашей стороне. Точнее, довольно трусливые власти, раз вместо поддержки соседям отрезали пути к эвакуации. Сколько там погибло граждан мира Дерева, не успевших вернуться домой, история политкорректно умалчивает.
Мать, искренне любившая супруга, в своем горе решила раз и навсегда отречься от брака и магии. И за всю жизнь я не видела ни случайно оброненного листика, ни ухажеров в доме. Со временем, конечно, она поняла, что это было не совсем трезвое решение, а еще, что все мы не вечны, и меня нужно пристроить в надежные мужские руки. Так началась бесчисленная череда попыток выдать меня замуж.
Как говорится, я умудрилась взять от родителей худшее. От матери – способность держать магию под замком, от отца – его пугающий дар. И если первое позволило мне без особых проблем дожить до шестнадцати лет, то второе грозило вырваться наружу при любом удобном случае. Что же это был за дар?
