Я перевела растерянный взгляд сначала с Инквизитора, потом на короля и снова на Антония. Внутри меня все еще теплилась надежда услышать, как повелитель Затмения, скажет, что это просто шутка. Но тот смотрел на меня с вниманием цепного пса, готового наброситься по команде «фас».
— Катарина?.. — первый нарушил тишину король, намереваясь что-то спросить.
— Все очень непросто, ваша милость, — вырвалось у меня.
Я мельком глянула на Инквизитора и заметила ухмылку, которая говорила о том, что мужчина крайне доволен своей догадливости.
— Я все вам расскажу, клянусь, — слова давались мне непросто, но уже поздно отступать. — Но мне нужна ваша защита.
— Защита? — удивленно переспросил он. — От кого?
Взгляд невольно снова вернулся к Инквизитору и по тишине, воцарившейся в обеденном зале, стало ясно без слов, о ком шла речь.
Король некоторое время хмуро рассматривал меня, но потом повелительно махнул рукой:
— Рассказывай.
Глава 7
Прошло несколько недель с тех пор, как я призналась королю в своей связи с магом. Рассказ дался мне непросто.
Я пересказала все события, какие имели значение, начиная с момента отъезда отца и заканчивая моим приездом в город. Пришлось утаить некоторые моменты истории, потому как не была все же уверена, что король адекватно воспримет новость о том, что наша встреча в замке — результат вмешательства мага.
Надеюсь, что король поймет — мои намерения были чисты. Мне всего лишь хотелось, чтобы семья выздоровела, не более того. Никаких богатств, власти, могущества. Только желание снова услышать смех родных, их препирания, снова вместе веселиться и отдыхать.
Король слушал внимательно, не перебивая и не задавая лишних вопросов. Инквизитор на протяжении всего рассказа молча смотрел на меня, соединив пальцы вместе. По его лицу ничего нельзя было прочитать. На этот раз он не улыбался, не ехидничал, но серые глаза, как и раньше, будто промозглое туманное утро, заставляли ёжиться.
Когда рассказ иссяк, правитель, как и обещал, взял меня под свою опеку, намекнув Антонию, что с этой проблемой разберется сам. Инквизитор на удивление не стал спорить.
И вот на протяжении уже нескольких недель сидела в замке, пока правитель решал, как мне помочь. У него было так много дел, что даже не получалось толком поблагодарить его за защиту и заботу.
Шанс поговорить выпал в момент проведения летнего бала.
Я сидела за туалетным столиком и пудрила лицо. Совсем скоро начнется бал и король, конечно же, пригласил меня. Втайне он надеялся, что я сыграю что-нибудь на фортепиано. Желательно из мотивов, созданных отцов, но не уверена, смогу ли хотя бы приблизительно воссоздать ту красоту, что папа творил движением пальцев.
Но все же пообещала королю попробовать. Отец ведь учил меня играть.
Я отложила пудреницу и посмотрела на себя в отражении. Болезненная худоба, наконец, пропала, щеки снова налились румянцем, а глаза больше не краснели от слез.
Беспокойство немного отступило, давая небольшую передышку в нашей с Лианом гонке. К тому же с плеч свалился груз при мысли, что правитель действительно предоставил защиту и готов был помочь.
Так как второе желание дает мне шанс загадать последнее в любой момент, то у меня теперь много времени, чтобы разрешить эту загадку.
Я улыбнулась своему отражению и поправила рукав шикарного платья. Ярко-синий цвет выделялся в бледной обстановке комнаты. Припущенные рукава открывали худенькие плечи, а низкое декольте почти не скрывало холмики груди.
Ранее мне не приходилось носить настолько открытых платьев, но оно сделано по последней моде и почти все девушки на балу будут так выглядеть. К тому же в нем я чувствовала себя пленительно красивой. Так любила выражаться моя сестра.
Глаза снова и снова возвращались к зеркалу, чтобы увидеть миловидную девушку со светлой кожей, белокурыми волосами и смущенным взглядом синих глаз. Как и говорил папа, форма бровей всегда делала мое лицо невинно удивленным, что вкупе с откровенным платьем делало меня действительно соблазнительной.
Напоследок брызнула шею духами сестры. И пусть их запах мне не особенно нравился, но я на мгновение начинала думать, будто собираюсь дома и просто жду Оливию, которая в соседней комнате ищет подходящие украшения.
Из мечтаний меня вырвал стук в дверь.
Наверное, пришла служанка, чтобы сообщить о начале празднования.
— Заходите, — откликнулась я, поставив духи на столик.
Дверь находилась как раз напротив зеркала, поэтому могла увидеть служанку не поворачиваясь.
Надо попросить девушку поднять еще несколько локонов. Мне кажется, так будет еще лучше.
Но просьба повисла в воздухе, когда поняла, что пришла совсем не служанка.
Инквизитор шагнул внутрь комнаты и закрыл за собой дверь. Мужчина сдержанно наклонил голову чуть вбок в знак приветствия.
— Катарина, вижу, вы еще собираете на бал.
— Да… Наверное… — невпопад ответила я, чувствуя сухость во рту.
Антоний неторопливо пересек комнату. Его шаги приглушал толстый ковер на полу, что еще больше способствовало сравнению Инквизитора с хищником. Мужчина остановился прямо за моей спиной, что заставило нервно замяться на месте. Чувствовала себя уязвимой под его внимательным взглядом, который, не стесняясь, разглядывал меня. Вот глаза Инквизитора проходятся по прическе, ласкают незакрытое плечо, спускаются в глубокое декольте. Захотелось накинуть что-то на плечи, но под рукой не имелось ни платка, ни накидки.
Мужчина вдруг поднял глаза и встретился со мной взглядами в отражении. Честное слово, от его взора запросто можно превратиться в камень, если бы не зеркало.
Я не выдержала и потупилась, мельком заметив свое напуганное лицо в отражении. Но в сознании явственно отпечаталась предвкушающая улыбка Антония, обещающая непростой разговор.
— Чудесно выглядите, Катарина. — Руки Инквизитора мягко легли на спинку стула, обитого малиновым бархатом, который в полутьме комнаты казался практически черным.
— Спасибо, — прошептала я, чувствуя себя мишенью в стрельбе из луков. — Не ожидала, мессир, что вы зайдете.
— Хотел поговорить с вами до начала бала.
— О чем же?
Но он не ответил на вопрос, будто специально хотел заставить нервничать еще больше.
— Вы меня боитесь, Катарина? — в его голосе слышалась насмешка.
Я быстро посмотрела на него через зеркало и снова опустила глаза.
— Нет, что вы, мессир.
Скривилась. Лгунья я, конечно, ужасная. Сама себе даже не верила.
— Ложь вам не к лицу, — усмехнулся тот. — Да и вы меня избегаете вот уже три недели.
