– Привет, Сегор, – произнес, как обычно, бесконечно равнодушно. – Я заберу на пару минут твою напарницу?
Не слушая ответов, он потащил меня прочь из огромного зала. Мне изменения в его характере нравились все меньше и меньше – я раньше и не подозревала, что драконы вообще способны на подобные всплески. Вот только голос его, вопреки предположениям, не отражал ни грамма раздражения:
– Ты уже говорила с Майером? Директор получил ночью письмо от императора с разрешением… – он недоговорил, поскольку я кивнула и отступила от него на шаг. Перешел сразу к другому: – Это со всех сторон странно. Когда мы поддержали вашу ложь, то никто тогда не подумал всерьез, что идея выгорит. Мы просто придумали способ, чтобы Зохар тебя сразу не забрал.
– Я это хорошо помню, милорд. И снова вас благодарю. Зато теперь можете поздравить – кажется, великой княгиней я теперь точно не стану.
– Тебя такая странность не беспокоит? – он прищурился.
– А вы видите в этом какую-то странность? – парировала я. – Его величеству определенно доложили обо всем, что произошло.
– В этом я не сомневаюсь. Но причем тут ты и Майер?
Я сделала еще шаг от него.
– Ни одной версии, милорд? Серьезно?
Элвин наконец-то отлепил от меня цепкий взгляд и рассеянно нахмурился.
– Из-за меня? Вас поженят из-за меня? Сама-то улавливаешь, как абсурдно это звучит?
Он так и будет на этом настаивать, так и продолжит снова и снова заводить эту опостылевшую волынку. Потому что его душа не на месте, потому что очень боится, как бы Майер не почувствовал ко мне того же. Но я уже слишком сильно задолжала богам, потому эту нить надо беспощадно рвать. А я в последнее время поднаторела в умении рвать без оглядки:
– Милорд, – в моем голосе зазвенела необходимая прохлада. – Сменим тему? У меня к вам чисто теоретический вопрос, раз уж вы получаете далеко не первое образование. Я знаю, что положено делать демонам, если они не встречают в своих чувствах взаимности – разнести весь мир в пух и прах, устроить ад и пламень, аккуратно спрятать останки убитых и жить дальше. А что делают в этом случае драконы? Или драконы в таком положении никогда не оказываются?
Конечно, оказываются. Майер тому живое доказательство. Драконы молча терпят и ждут любого прикосновения, чтобы еще годами терпеть и забивать чувство внутрь. Но притом делают это так ювелирно, что без подсказки и не догадаешься. Я не думала, что Элвин испытывает ко мне настолько же глубокое чувство, как мой жених – к его невесте. Но хотелось заставить его ответить на этот вопрос самому. И он заговорил сразу, не сделав ни малейшей паузы на размышления:
– Я в таком положении не оказывался, княжна. И если хочешь знать, то мне противно от самого себя за эту слабость. Ничего за последние недели я не сделал правильно, ни одного грамотного решения не принял. Я ведь не прошу тебя о взаимности, я даже толком не могу определить, что конкретно ты мне должна дать в ответ, чтобы больше не было так паршиво. Но я прошу о помощи – ведь в эту кашу я вляпался не один, мы вместе вляпались. А ты даже обычных разговоров избегаешь.
Еще один шаг спиной – от него.
– Ошибаетесь, милорд. Я теперь самая настоящая невеста вашего лучшего друга. И я, как обещала, буду ему верной и преданной избранницей, пока хватает на то моих дней.
– С ума сошла, княжна? – он невесело усмехнулся. – Это так просто – полюбить кого-то, кого должна любить?
Я пожала плечами:
– Знаете, милорд, чем больше я слушаю курс демонологии, тем проще и понятнее становятся многие вещи. Например, любовь не нужна. Она ослабляет. Страсть, симпатия, взаимная поддержка – это все можно устроить. Но если уж опускаешься до любви, то стоит выбрать для этой цели лучшего представителя. Вы знаете кого-то, кроме Майера, кого начинают обожать все с первого взгляда?
– Нет, ты точно сошла с ума, – дракон сделал шаг ко мне. – Ты сейчас на полном серьезе упоминаешь страсть к тому, кто тебя просто поддержал в трудный час?
– Да что вы вообще знаете о страсти, милорд? – я не придумала ничего лучше, чем задать риторический вопрос.
Но он зачем-то ответил:
– На самом деле ничего. Страсть – это не то, чем стоит гордиться, она путает мысли, отвлекает от важного и искажает самые светлые чувства. Именно страсть делает из демонов тех, кто они есть. Убавь этот излишек эмоций – и все они сделаются приятными и покладистыми.
– Ого, как интересно, – деланно восхитилась я. – После демонологии прослушаю курс драконоведения. Вы ведь утверждаете прямо противоположные вещи! Но сейчас, я надеюсь, мы друг друга поняли, милорд. Я не сомневаюсь в вашем уме и мудрости, потому просто жду, когда вы поставите точку в случившейся сумятице и продолжите жить дальше. Сыграем сегодня в мац-хе?
– Я подумаю. – Он уловил мое следующее движение от него и изогнул губы с непонятным подтекстом. – В смысле, и о мац-хе, и обо всем остальном. Стой на месте.
Я расслышала неявную угрозу, как будто ожидала самого настоящего нападения – приблизится за секунду, снова тронет за плечо, притянет и примется именно со мной в кольце своих рук размышлять об игровой партии. Но, оказалось, его распоряжение было связано совсем с другим:
– Твой запах изменился. Что происходит? От тебя теперь меньше пахнет демоном, но появилось что-то новое… кажется, знакомое.
Я сжалась в страхе. Вот так я могу выдать тайну, даже не открыв рта? Элвин неотрывно смотрел мне в глаза, сосредоточенный на собственных ощущениях:
– Дракон? Нет… какое-то искажение. От тебя тянет какой-то другой сущностью – не той, что была еще вчера.
Я немного расслабилась. Хотя и не от мысли, что он каждый день улавливает мой фон и так тщательно его анализирует. Но, похоже, император смог замаскировать свою магию – Элвин не нашел ответа, он даже не заподозрил, что я вообще встречалась с его отцом лично. И сейчас я только постепенно начинала понимать, почему этот факт следовало обязательно скрыть. Если бы Элвин узнал, что мне запрещена симпатия к нему на самом высоком уровне, то его бы это определенно не успокоило – наоборот, добавило бы еще азарта преодолеть, переубедить, победить. А мне и имеющегося рвения выше головы хватает.
– Не знаю, – я раскинула руки, показывая, что мне нечего скрывать. – Наверное, дыхание демона испаряется. Ведь оно не было бесконечным.
– Ерунда какая-то, особенно после того, как Кеймары его увеличили. Но допустим. И еще от тебя пахнет тяжелой усталостью. Не объяснишь причину хотя бы этого?
– Всю ночь не спала, – я ответила честно. – Я уже могу идти? Мне очень не нравится, что мы постоянно остаемся наедине. Сейчас это стало совсем недопустимым. После занятий я сразу же переезжаю в покои Майера.
– А это еще зачем?
– Затем, чтобы вы больше не считали себя вправе задавать мне такие вопросы!
Отличное завершение разговора. После такого можно вернуться в зал и не оборачиваться. Вот только уже в проеме я услышала шепот – тихий, далекий, но отчетливый, как будто был адресован вовсе не мне, еще и на старом драконьем наречии, а я каким-то образом смогла его расслышать:
