Аштар, как и положено внимательному жениху, тоже попытался ее успокоить. Нам с подругой несказанно повезло с избранниками, и даже грубоватый демон чутко ощущал моменты, когда следует выбирать слова помягче:
– Марита, ты даже с клеймом самая прекрасная, и пусть там во дворце все заткнутся, если посчитают иначе. Кстати говоря, именно в Сердцевине мы можем отыскать мага, который поможет с этой бедой. Я теперь все же шелле, некий вес имею, хоть в кармане у меня голым-голо…
Теперь и он начал волноваться, что вообще было неуместно. Но Майер отмахнулся – вопросы денег для драконов никогда не были вопросами:
– Если в Сердцевине найдется такой маг, то любой из нас готов сделать вам этот свадебный подарок. Я буду первым в очереди. Уже решили, у кого остановитесь? Хотя глупый вопрос – конечно, у Хинанды, как и в прошлый раз. Я прав?
Аштар расслабился и рассмеялся:
– Прав, дружище. При всем уважении, в столице в прошлый приезд именно ее родственники восприняли меня как желанного гостя. Демонов в Сердцевине мало, им было интересно узнать все обо мне и моей жизни, да и готовность помогать во всем выразили однозначно.
Майер согласился:
– Примерно так мы и предполагали с самого начала. Именно по этой причине титул ты получил настолько запросто – императору нужны демоны на службе, вас в некоторых вопросах никто не заменит.
Они не стали продолжать тему, в каких именно вопросах демоны так ценны – и так понятно. Аштар когда-то сделал верный выбор, он уже принес присягу короне, а потом его ожидает неплохая должность и прекрасная, спокойная жизнь. Вернее, Мариту при нем ожидает прекрасная жизнь, а Аштар будет немного тяготиться полученным спокойствием – ну что ж, мы все чем-то жертвуем.
Мы не спешили и в дороге дважды останавливались на ночевки в резиденциях. Именно в резиденциях, а не в придорожных гостиницах или городских постоялых дворах. Я давно привыкла воспринимать шелле как равных, как близких друзей, с которыми можно и поговорить, и повеселиться. Но на протяжении этого пути я постепенно вспоминала, что для всего остального мира они особенные и требуют особенного к себе отношения: любой слуга склонится перед ними ниже обычного, любая кухарка расстарается, чтобы ничем не омрачить им настроения. С обслугой шелле добры, вежливы и щедры, я не услышала ни одного грубого слова от них, обращенного к работникам. Но гигантская стена между простыми людьми и ними буквально висит в воздухе, и основана она не на угрозах – не надо никому угрожать, если и без того всякому ясно: эта высокомерная молодежь не склонна к придиркам и обвинениям в неисполнительности, но если сумеешь их разочаровать – мало не покажется. В лучшем случае ты больше никогда и нигде в границах империи не найдешь приличной работы. Это немного другая власть, чем имеется у глав Окраин, но она не менее весома.
Усердие прислуги я оценила уже в первой резиденции, когда Хинанда подозвала молодую служанку к нам с Маритой и начала ее расспрашивать, хотя и приказным тоном:
– Есть тут рукастые швеи? Смогут соорудить для этих двух дам приличные дорожные платья?
Я удивилась:
– А разве наши платья недостаточно хороши?
– Они великолепны, Айса! – тонкие губы демоницы искривились. – Для деревень, наподобие Радожки или вашей Седьмой Окраины. А в столице нынче моден розовый цвет!
– Но ты сама в черном! – заметила я.
– Ну да, сравнила. Сначала родись мною, проживи мною сотню лет, а потом носи что захочешь. Айса, давай уберем хотя бы одну из причин нападок на тебя, ведь остальные мы устранить все равно не сможем. – Я смиренно кивнула, после чего она снова обратилась к бледной девушке: – Получится?
– Конечно, миледи! – заверила та.
Уже через семь минут с нас снимали мерки непонятно откуда появившиеся женщины. А наутро мы получили два идеальных комплекта – дорожные платья из бархата, отороченные парчой. Мне – упомянутый модный темно-розовый, а Марите – зеленый, потому что он как никакой другой подчеркивал ее природную яркость. Работа была выполнена столь тщательно и аккуратно, что оставалось только диву даваться. Без сомнений, служанка нашла самых лучших швей, а те просидели над заказом всю ночь, лишь бы морт-шелле наутро улыбнулась. Вероятно, не обошлось без магии, я просто не могу вообразить, как даже за целую ночь можно это выполнить, используя лишь человеческие руки и опыт.
Вторая резиденция была еще шикарнее первой, а блюда нам к ужину подали такие, какие впору выносить к столу императора в день его тысячного юбилея. Но именно там меня заново догнала тоска, немного отставшая в дороге.
Ночью я ворочалась на белоснежных и самых мягких в своей жизни перинах, не в силах уснуть.
– Бессонница? – Я все-таки разбудила Майера. – Ложись ближе, Айса, я тебя обниму – и ты наконец-то замрешь в одном месте.
Я пододвинулась ближе, уложила голову ему на плечо, но запричитала:
– Я сожрала себя уже волнением, Майер, ничего не могу поделать!
– Переживаешь из-за моих? – он открыл один глаз. – Напрасно. Я клянусь тебе здоровьем Хинанды, что именно от моих родителей ты зла не увидишь. Они могут некоторое время дуться или резко высказываться на твой счет, но ничего ужасного с тобой не сотворят и не станут в подобном участвовать. На самом деле, их любимое времяпрепровождение – веселиться и шутить. Думаешь, в кого я таким уродился?
Я невольно улыбнулась. Но вспомнила о своей тревоге, которую не успела выплеснуть до конца:
– Тебе верю. Никому больше на всем свете так не верю, как тебе. Но, Майер, пообещай, что потом мы вернемся в университет. Сыграем эту чертову свадьбу, переживем все плевки и поздравления, а потом вернемся.
– Обещаю тебе, – он растянул губы в полусонной улыбке. – Если я буду жив и здоров, то отобью тебя у всех завистниц и верну в университет, школу или любую академию на выбор, даже если ты сама захочешь остаться при дворе, опьяненная тамошней роскошью. И не спорь! Сразу после чертовой свадьбы. Кстати говоря, изучай демонологию не так усердно и с одногруппниками поменьше общайся – ты уже выражаешься в точности, как они. Как будто я женюсь на демоне! Мечта сбылась.
Он шутил, но от таких шуток становилось грустно:
– Ты скучаешь по ней? По Хинанде, – осторожно поинтересовалась я. – Ведь раньше ты хоть изредка мог ее касаться, а теперь этот путь закрылся мною.
– Скучаю, – он снова закрыл глаза, однако продолжил: – Но и радуюсь одновременно. После тех встреч, которые для нее ничего не значили, мне всегда становилось хуже, я выбирался из них, как выбираются из долгой болезни. Ты никогда не поймешь, что ощущает дракон, получая взаимность. И как вытягивается каждый капилляр в нашем теле, когда взаимность оборачивается не тем, чем казалась. Сейчас думаю, что будет лучше нам наконец-то разъехаться в разные концы империи и больше по возможности не встречаться. Это не сделает меня счастливым, но хотя бы я перестану себя чувствовать таким несчастным. Потому мы вернемся в университет при Радожке только в том случае, если Эл и Хин отправятся куда-нибудь в другое место. Если же они поедут туда, то в последний момент другое место найдем мы с тобой.
