И тут в дверь позвонили.
Дарья не сразу поняла, что это звонок. Звонок в ее дверь. Ей.
— Звонят, — произнесла она.
— Звонят, — согласился шеф, касаясь ее горячими, нежными губами.
— Еду вашу, наверное, привезли.
— Пусть на **й везут обратно, — не отвлекаясь, продолжал он.
Контраст слов и касаний сработал тумблером, включившим наконец мозг.
Продравшись сквозь пелену апатии, Дарья всё же выкарабкалась из-под Полякова (тот вновь не предпринял попытки удержать ее насильно), хотя и повыл немного. Надеясь на ее жалось, сочувствие и наличие сердца, видимо. Достучаться до которого он, видимо, планировал тем самым органом, который пару секунд назад бугром отирался между ее бедер.
Поправив прическу и одежду, она направилась к выходной двери. Немного покачиваясь, ну так кто же на такие мелочи внимание обращает?
Еда оказалась оплаченной.
— Павел Константинович, идемте кушать, — позвала Несветаева из кухни.
Поляков появился спустя минуту или две, поправляя на поясе полотенце.
— Что, я свой шанс прое…
— …ели, — перебила Дарья в попытке вернуть отношения на прежние рельсы. — М-м-м. Восхищаюсь вашим выбором! Какой аромат!
— За порог не выставишь? — он хмыкнул, усаживаясь за стол. — И на том спасибо.
— Павел Константинович, это всего лишь адреналин. Вы же нормальный мужчина. Накатило. Бывает.
Кощей молча разложил еду по тарелкам. Вооружившись вилкой и ножом, он примерился к отбивной, но внезапно отложил столовые приборы.
— Не накатило, — произнес он, глядя Даше в глаза.
— Когда я ем, я глух и нем, — возразила она и показала пример в обращении с мясом.
Хотя есть не хотелось.
Ничего не хотелось.
Хотелось забиться в угол ванной и пореветь.
…Глупости какие в голову лезут!
Ужин проходил в напряженном молчании. Даша закончила с едой. Дождалась, пока начальник домучит свою порцию. Отнесла тарелки в раковину.
— Я сейчас всё зашью, — уведомила она Полякова, направляясь к порванной одежде.
— Да зачем силы тратить? — брякнул он, нагоняя, и стал натягивать штаны прямо под полотенце.
Солнце село. В комнате стало темно. Из кухни через дверной проем лучи падали косой, рассеивающейся трапецией.
— Но… — слабо возразила Дарья.
— Всё равно на выброс, — поднял взгляд шеф и взыкнул молнией ширинки. — Не переживай, в пальто я самое дорогое не отморожу. Да и на улице не крещенские морозы, — продолжал он, натягивая рубашку.
В полумраке мужская мускулистая фигура с резкими, нервными движениями выглядела зловеще. Пугающе даже. Как мрачный предвестник бед.
Под грудиной тревожно заныло.
— Извини, — бросил Павел Константинович, проходя мимо Дарьи в прихожую.
— Спасибо за ужин.
— И всё? — Шеф был явно не в духе.
— И за спасение, — добавила Даша, складывая руки на груди.
— А.
— Очень неловко вышло…
— Да, — кивнул Поляков входной двери, надевая пальто.
— …с этим мужиком. Вас втравила в неприятности…
— Ты об этом, — резко обернулся и хмыкнул он. — Пожалуйста, не ставь там больше скутер. И вообще, будь осмотрительней.
— Ладно.
— Не «ладно». Я серьезно.
— Ладно, я поняла.
— Всё. До завтра. — Кощей потянулся к дверной ручке.
А вот теперь ОН…
— Павел Константинович, — окликнула Даша, когда дверь уже приоткрылась.
— Что?..
…Поцелуй. Шеф обернулся, и Дарья быстро коснулась губами его щеки возле рта.
— Нет, ничего, — «смутилась» она. — До завтра, — и толкнула дверь сильнее, указывая на выход.
И быстро захлопнула ее за шагнувшим на лестничную площадку гостем.
Фух!
Всё идет по плану.
Только у Даши было такое ощущение, что не идет, а летит. И не по плану, а с обрыва, как лавина. Но — всё. Тут песня не обманула.
Дарья провела по волосам пальцами-граблями ото лба к затылку. И еще раз. Включила свет в комнате, нашла брошенный телефон и набрала номер мамы.
Сердце тревожно цокало внутри. Ту-тук. Ту-тук. Ту-тук. Подстукивая гудкам телефона.
После третьего мама отбила вызов.
Не хочет разговаривать.
Когда мама обижалась, она могла не разговаривать неделю.
Дарья положила телефон.
Получит зарплату и отправит деньги на окна.
Нужно просто продержаться до зарплаты.
Глава 23. Павел
Эмоции захлестывали Пашу, не вмещаясь ни в груди, ни в черепной коробке. Только захлопнув подъездную дверь, он сообразил, что приехал не на своей машине, и теперь ему нужно ждать такси. Чтобы не стоять тень отца Гамлета под окнами Дарьи, Поляков сходу так поднял ценник, что таксист практически материализовался из воздуха, будто ждал за углом.
Паша сел, аккуратно прикрыв дверцу, удобно отрегулировал сидушку под рост. Водила бросил на него недовольный взгляд, но, оценив габариты, смирился. Это был провал, как сказал бы бессмертный Штирлиц. Давно Кощей так не лажал. Давно его так не задевали его проколы. И очень давно у него не было ощущения, что вообще не понимает, что происходит и куда его несет.
То, что начиналось как обычная интрижка, стало превращаться в какой-то треш. Ну не дала. Проблем-то? Позвонил другой. У Паши на такой случай в телефонной книжке отдельная метка имелась, «Киска» называлась. Раньше Полякову это казалось очень остроумно.
Желания звонить не было.
Была иррациональная потребность упиваться острым ощущением обиды. Несправедливости со стороны судьбы. Даши этой. Он для неё… А она…
Паша отвернулся к боковому стеклу. Вечерний город сиял огнями вывесок, фар, фонарей и окон.
— Что, с бабой поссорился? — добродушно поинтересовался водила.
— Почти.
— От баб одни проблемы.
— И одни, и другие, — кивнул Паша.
— Это она тебя так? — обвел свое лицо таксист, намекая на разделанную под американский флаг физиономию пассажира.
— Не. Не она. Из-за нее.
И бедро побаливало. Джабир его знатно приложил каблуком. Точно синяк разольется. На торсе наверняка завтра гематомы расцветут. Морда лица тоже оплывет, скорее всего. И будет Паша красавчик. Только женские сердца и прочие части тела покорять.
