Отец бросает на неё недовольный взгляд, а потом незаметно закатывает глаза.
– Я подумаю над этим, мамуль.
Убрав в посудомойку за собой тарелку и кружку, я поднимаюсь в свою комнату. Родители решают ещё посмотреть фильм в гостиной на первом этаже. А вот я конкретно устала. Сна и правда маловато. Нужно лечь пораньше. Хотя какой там – уже почти одиннадцать.
Приоткрываю окно, чтобы комната проветрилась, а сама иду в душ. Горячие струи расслабляют мышцы, приятно барабанят по коже. Волосы решаю не мыть, иначе утром потом беда с ними будет. После душа вытираюсь и распускаю их, чтобы протряхли, а то всё же немного напитались влаги. Ванная у меня своя – в комнате, так что можно и в полотенце юркнуть. Пока чищу зубы и наношу крем, включаю свой любимый девайс – блютуз-наушники. Что вообще люди раньше делали без них?
Погружённая в музыку и мысли о завтрашней учёбе, я толкаю бедром дверь в комнату, едва не уронив телефон.
– Блин! – стаскиваю наушники, когда одна песня заканчивается и начинается новая слишком хорошо знакомым мне голосом.
– Согласен, давно говорил ребятам, что её нужно ремиксовать.
Ступор проходит через две секунды. Или три. Я перевожу взгляд на свою кровать, на которой развалился Влад Миксаев.
– Я разулся, – кивает на кроссовки у окна на полу и улыбается.
Раз.
Два.
Три.
Бросаюсь к двери, но дёрнув ручку, понимаю, что она заперта, а ключа в замке с внутренней стороны нет. И зачем я вообще его там оставляла?
– Лер, ну ты как маленькая, – Влад прокручивает на пальце маленький ключик и, мягко оттолкнувшись от кровати, встаёт и идёт ко мне. – Ты же была у меня в гостях, а я у тебя нет.
– Какого хрена ты припёрся? – выдавливаю, прижимаясь спиной к двери, когда он подходит ко мне вплотную.
– Мы не закончили сегодня.
Глава 17.
Крепче сжимаю ладонями полотенце на груди, когда он наклоняется ниже и ставит руки по обе стороны от меня. Снова делает это – тянет носом у моей шеи. Что за замашки дракуловские? Может и имя не его, а взял по аналогии с любимым героем из ужастиков? Но зная Миксаева настолько, насколько я уже успела узнать, скорее его можно представить не косплеером, а настоящим Владом Цепешем.
– Влад, ты совсем уже страх потерял? Ты правда не боишься, что я позову на помощь? Мои родители дома.
– Нет, не позовёшь. Уже давно бы позвала, давно бы рассказала.
– А сейчас позову!
– Зови.
Я набираю в лёгкие воздух, но тут же его резко выдыхаю, когда Миксаев скользит губами у меня чуть ниже уха.
– Вот видишь. Ты боишься их осуждения больше, чем меня, Лера. Ты слишком хорошая и правильная. Что они подумают? Ты их разочаруешь, и они больше не будут видеть в тебе свою маленькую идеальную принцессу.
Я понимаю, что он делает. Манипуляция настолько откровенная, что он этого даже не скрывает. А ещё его слова вызывают во мне горечь. Потому что он прав.
Прав. И всё тут. Как бы больно это ни было.
Закрываю глаза, чтобы Влад не прочитал в них полное поражение, чтобы не увидел скапливающиеся слёзы. Ведь «сучка не захочет – кобель не вскочит».
Миксаев отстраняется, давая мне возможность дышать чуть свободнее, а потом берёт мою правую руку в свою. Разворачивает ладонью вверх и проводит большим пальцем по моим, слегка надавливая.
– У тебя хорошие пальцы, – говорит так, словно мы обсуждаем деловую сделку. – Струны слушаются их.
Сначала я даже думаю, что ослышалась. Он сейчас серьёзно похвалил меня? Не то чтобы я нуждалась в этом, просто очень странно.
– Но играешь ты какое-то дерьмо. Хорошо играешь хреновую музыку.
Ну вот, а я уж было губу раскатала.
– Это не твоё дело. Мне нравится. Это классика, а не рок. Рок я терпеть не могу.
– Лукавишь, – усмехается Миксаев и кивает на продолжающие пищать наушники, которые так и остались валяться на полу возле двери в ванную.
Ладно, лукавлю, но что с того?
– И ты зажимаешься. Играешь по правилам, в рамках. Сегодня, когда ты разозлилась на меня, то дала чуть больше эмоций, чем требовал этот унылый этюд. Но ведь могла ещё больше. У тебя даже глаза заблестели.
– Я сфальшивила вообще-то.
– Нет. Ты позволила на секунду прорваться себе. И это было вкусно. И для зрителя, и для тебя самой, Принцесса. Если хочешь, попробуй как-нибудь сыграть обнажённой перед зеркалом, глядя самой себе в глаза. Вот тогда ты начнёшь чувствовать свои эмоции, а не вложенные композитором.
– Глупость какая-то. Влад, тебе пора.
– Я только пришёл. Говорю же, мы не закончили сегодня.
Он вытаскивает из кармана мои трусики и поднимает их вверх, держа на указательном пальце. Меня вид этого полупрозрачного клочка ткани очень смущает. Это он – придурок тут, а не я. Тогда почему мои щёки вспыхивают ещё сильнее?
Как дурочка ведусь на провокацию и пытаюсь выхватить своё бельё, сама едва успев второй рукой перехватить полотенце у груди. Но Миксаев только негромко смеётся и снова прячет мою вещь в карман.
Даже злясь, я какой-то частью своего мозга замечаю, какой у него смех. Наверное, те, с кем он искренен, с кем открыт и дружен, слышат его часто, наслаждаясь обаянием и ямочками на щеках. Хотела бы я знать такого Влада и не знать этого? Возможно. Но лучше бы не знать никакого. И назад уже не отмотать, потому что я знаю, какое он чудовище.
В наушниках на полу начинает играть та его песня, которую я подслушала в студии, когда они репетировали. Она и правда классная.
Наверное, я на секунду отвлекаюсь, потому что тут же его ладонь скользит по моей щеке и ныряет под волосы, а губы прижимаются к моим.
Сердце срывается в галоп, а кожа на спине покрывается мурашками и начинает гореть. Ноги подкашиваются, когда я мычу и пытаюсь оттолкнуть его. Влад подхватывает меня под спину и приподнимает над полом. И… несёт к кровати.
Всё происходит очень быстро. И вот я вижу над головой такую привычную идеальную белую гладь потолка, знакомый на нём блик от торшера. И впервые испытываю такую панику в столь спокойном и любимом месте.
Влад укладывает меня на постель и ложится сверху, опёршись на локти. Я чувствую вес его тела, чувствую его всего. Мои глаза округляются, я задыхаюсь от ощущений и страха. Настолько в шоке, что когда его язык ныряет мне в рот, пропускаю без препятствий.
Упираюсь ему в плечи, пытаясь оттолкнуть, но Миксаев быстро ломает сопротивление, сжав оба моих запястья над головой одной рукой.
– Хватит! Прекрати! – исступлённо шепчу, когда он на секунду перестаёт терзать мой рот. Не могу, так и не решаюсь закричать, боюсь даже представить, как отреагируют родители, если увидят меня полуголую распластанную под парнем в собственной кровати. – Влад, пожалуйста, хватит!
