Блядь, семейный завтрак со стояком под столом – то ещё удовольствие.
Элла жжёт взглядом спину, и я решаю порадовать её, а заодно и Принцессу понервировать, а то в последнее время спокойно живётся ей. Галантно отодвигаю стул, приглашая к столу, сам сажусь напротив.
Домработница приносит горячее, мать заводить дебильную светскую беседу, извиняется, что Артёма за завтраком не будет. К чему вообще эти церемонии? Но как скажете, хороший мальчик Владик тоже умеет играть по правилам.
Лера не опускает глаза, смотрит в упор прямо на меня, пока я предлагаю как в американском кино помолиться о посланной пище. Мать поджимает губы, Элла тоже, только чтобы не прыснуть.
Начинаем есть. Вкусно. Люблю мясо, а Марина Витальевна замечательно его готовит. Лера тоже ест. Не жеманно ковыряется вилкой в листочке салата, а нормально ест.
– Как ты, сынок? Давно не приходил, – спрашивает Алёна, решившая продолжить светскую болтовню.
– Прекрасно, мама, как и всегда, когда давно не прихожу.
Она проглатывает, а Принцесса бросает взгляд сначала на неё, а потом возвращает ко мне.
– С контрактом не надумал?
– Нет.
– Может, вам с ребятами стоит ещё раз всё обсудить? Отец говорит, что у московских звукозаписывающих компаний намного шире диапазон аудитории, чем у наших. Столица всё-таки, профессиональные продюсеры.
Опять свою песню затянула. И так надоело отбиваться от всех, кто хочет на нас нагреть бабла, так ещё и родители туда же.
– Мы уже это обсуждали, – подвигаю Лерин стакан и наливаю ей сок. Она внимательно прослеживает мои действия, а Элла – её. – Я не хочу в Москву, парни тоже. К тому же у меня тут важные дела.
Возвращаю через стол стакан Лере и внимательно смотрю на неё. Она ловит посыл, но не реагирует. Смотрит на стакан и кивает мне.
Выдержанная девочка, умница.
Завтрак заканчивается. Мать обсуждает с Эллой какой-то салон красоты, попутно что-то объясняя и Лере. И мне уже вкрай надоедает болтовня.
– Пошли, – встаю из-за стола и киваю Принцессе.
– Куда? – в синих глазищах проскакивает испуг, но голос остаётся твёрдым. Элла тоже жжёт взглядом бок.
– Покажу тебе мою комнату.
Она теряется. Интуитивно смотрит на Эллу, та поджимает губы и бросает на меня проницательный взгляд.
– Что? – поднимаю брови. – Я просто проявляю гостеприимство. Дверь уж, так и быть, оставим открытой.
Элла чуть кивает Лере, давая одобрение. Ох уж эти светские игры. Принцесса прекрасно понимает, что это игра, и если моё терпение закончится, то я просто затолкаю её в машину и увезу туда, куда захочется. Но она умница – быстро учится играть по правилам.
Лера комкает в пальцах салфетку, бегло улыбается женщинам за столом, и встаёт за мной.
– Лерочка, – окликает её Элла. – Если что, не бойся съездить ему по роже.
Спасибо, тётя.
– И не переживай, ночью он будет далеко отсюда, – невинно смотрит на меня, когда я с удивлением поворачиваюсь. – Да, Влад, сегодня мы с тобой едем сам знаешь куда. Давно не были.
– Нет, – отрезаю резко.
– Да. Не обсуждается. Я сейчас уеду, а к четырём вернусь, будь готов.
Твою мать. Но Элле нельзя отказывать. А с Принцессой у меня ещё целый день впереди.
Глава 37.
Лера
Его комната тоже на втором этаже, где и та, в которую меня поселила Алёна, только чуть дальше по коридору.
Влад открывает дверь, жестом приглашая внутрь, а потом оставляет её открытой, как и обещал своей тёте. Эта женщина вообще вызвала у меня удивление. Маленькая, такая активная и живая, и очень молодая, она явно имеет на Миксаева мощное влияние. Или нет? Насколько он позволяет ей это влияние оказывать? Потому что Влад не из тех, на чьи границы можно напирать. Он тебя либо впускает, либо нет, а если впускает, то насколько далеко – тоже решает он.
– Ну вот, – он разводит руками. – Ты в обители порока, дорогая Принцесса.
– Ты здесь не живёшь.
Комната совершенно не похожа на обитель порока, как сам он выразился. Она в принципе не выглядит жилой. Да, здесь есть необходимая мебель, полки с книгами, гитара на стене и даже плакаты. Но я была в его квартире, и хочется сказать, что там всё пропитано им, его сущностью, а здесь нет. Будто создано искусственно. Кто знает, может так и есть.
– Раньше жил, но да, ты права, за последние четыре года я здесь ночевал раз десять от силы, и того не наберётся.
Прохожу внутрь, не на пороге же топтаться. Влад внимательно следит за каждым моим шагом. Идёт по пятам, когда подхожу к книжной полке. Стараюсь игнорировать ощущения в спине, которые возникают от его близости. Пусть знает, что я не боюсь. Хотя это, конечно же, неправда.
На полках книги стоят слишком ровными рядами, словно по ниточке. Тогда как в студии было видно, что ими пользуются. Но и тут в основном книги по математике.
– Тебе интересна математика? – молчание слишком натягивает нервы.
– Мне интересно, как устроен мир, – Миксаев становится рядом и ведёт пальцем по корешкам книг, сбивая их идеальное построение. – А математика даёт на это исчерпывающие ответы. Всё можно просчитать. У всего есть математическая модель.
А ведь он и правда умеет всё просчитывать наперёд.
– А как же творчество? Разве оно не спонтанно?
– Конечно нет, – он усмехается, будто я сказала глупость несусветную. – Ты же музыкант, Лера. Музыка, ноты – те же числа, изобразительное искусство всегда стремится к математической формуле, танец – идеальная геометрия, даже поэзия имеет числовой эквивалент и размер.
– А чувства? Эмоции?
Влад кривится так, словно я больно ущипнула его.
– Это просто химические реакции, которые тоже имеют числовой расчёт.
– Что ж, очень грустно, если ты так считаешь.
Отхожу к другой стене, где висят несколько фотографий в рамках. Мне почему-то кажется, что их сюда не сам Влад повесил. На одной он с родителями, на другой с братом, общая, с тётей Эллой. В ряду ниже узнаю на фото Котовского и ещё двоих ребят – русоволосого парня с обаятельной улыбкой и очень красивую кудрявую светловолосую девушку. Влад и тот парень обнимают её за талию, а Кот, прикрыв половину лица телефоном, делает селфи. Наверное, это единственное фото на стене, где Влад улыбается. Потому что от следующего по коже бежит мороз. На нём в спортзале изображена группа подростков, человек десять. На всех голубое кимоно, в руках такие шесты, как я видела у Микса в квартире. С виду вроде бы обычное фото молодых спортсменов, но это если не присматриваться к выражению лиц мальчиков. Зубы у всех сжаты, в глазах мороз. И у Влада в том числе. Я видела этот его взгляд в реальности. Более сдержанный, пропущенный через призму контроля и не столь дикий.
