– Машенька! – Лера выскакивает из-за стола и бросается мне на шею. – Машунька моя!
Лерок сжимает крепко-крепко, целует в щёку несколько раз, я сдержанно обнимаю её в ответ. Хочется разрыдаться на таком родном плече. Но я, мать вашу, как сказал Микс, на работе.
– Ты как, моя хорошая? Где пропала? Почему не выходила столько времени на связь? Когда уехала из Краснодара?
Во все глаза смотрю на подругу, пытаясь передать ей свои мысли взглядом, но вслух шепчу негромко:
– Лерусь, давай позже, пожалуйста. Я на смене. Игорь будет недоволен.
Её лицо в момент меняется, глаза сверкают. Не успеваю её удержать, как она резко разворачивается и тащит меня за руку ближе к Котовскому.
– Кот, это что за хрень?
– Принцесса, я смотрю, Владик плохо повлиял на твоё воспитание, – ухмыляется тот, а я сжимаю зубы и опускаю глаза. – Мария на работе, она же тебе сказала.
Лера, пожалуйста, не здесь.
– Игорь, не будь засранцем. Мы же семь лет не виделись! – Лера меняет тактику и мило поднимает брови. А Миксаев и правда очень повлиял на неё, вложив своё: наступление, манипулирование, эмоциональная бомбардировка. – Это же Карташова! Ты сам сказал, давно пора было встретиться старой компанией.
Влад внимательно смотрит, переводя взгляд с меня на Котовского, а доктор вообще в шоке с этой сцены. Не думаю, что Игорь посвящал его в такие подробности как то, что мы когда-то были парой.
Котовский пожимает плечами.
– Только переоденься, – говорит уже мне. – Смену потом отработаешь.
– Спасибо! – отвечаю с искренней улыбкой, будто мне сейчас пятнадцать и мама отпустила гулять аж до одиннадцати, а потом обнимаю Леру.
Да, сейчас мы на разных берегах жизни. Она счастлива со своим зверем, светится и сверкает глазами. А я… ну я – это я. Но сегодня я вспомню, какой была, какими мы были с ней когда-то.
Лера идёт со мной в комнату персонала. По пути забегаю предупредить старшую по смене, которой так некстати оказывается Ирина. Точнее, очень даже кстати, потому что мне вдруг доставляет удовольствие её перекошенное лицо, когда, едва я подхожу, ей приходит сообщение от Котовского.
Быстренько стаскиваю платье, надеваю свои джинсы и футболку. Немного не по-клубному, но лучше, чем в форменном платье, распускаю волосы, чуть взбив их у корней, выуживаю из косметички ту самую новую красную помаду, которой ещё так ни разу и не воспользовалась. Ярче подвожу карандашом глаза.
Лера же всё это время молчит, только внимательно наблюдает, привалившись к косяку. Ещё одна миксаевская фишка.
– Что? – разворачиваюсь к ней и широко улыбаюсь, но в ответ она смотрит серьёзно.
– Что произошло, Маш?
Хочется сказать «ничего, всё хорошо», но это ведь неправда. Лере я врать не могу. Я молчала, не говорила о своих бедах, зная, что она, наконец, так безотчётно счастлива. Но сейчас я врать не могу. Чувствую, что бледнею, как каменеет тело, как начинает жечь глаза.
– Лер…
Подруга щёлкает изнутри замком на двери и подходит ближе.
– Машка… – берёт меня за руку. – Моя Машка, почему ты молчала?
И тут я больше не могу. Лера и мама с самого детства, сколько себя помню, были моими самыми близкими людьми. Третьего я сама упустила.
Моя Лерочка, моя подружка, по которой я так скучала.
Мы опускаемся прямо на пол, где она обнимает меня, а я минут десять просто реву, громко всхлипывая. А потом рассказываю. Всё и обо всём.
– Маша, почему ты не сказала? – говорит тихо Лера, гладя меня по голове, когда я перестаю тихо скулить ей в плечо. – Мы бы с Владом что-то придумали.
– Влад терпеть меня не может, Лер. И у вас было своих дел полно.
– Благодаря тебе Влад узнал, что тогда в парке я его не бросила после клиники, а меня увезли. Именно тебе, Маш. Ты не представляешь, как он – мы, тебе благодарны. Меня семья предала, Маш, одна ты – нет. Зря ты промолчала! Мы что-нибудь обязательно придумаем. А с Котом у меня будет отдельный разговор.
– Нет! Лера, пожалуйста, – смотрю ей в глаза. – Я разберусь, правда. Обещай, что ничего не скажешь ни Владу, ни, тем более, Игорю.
– Машка…
– Обещай, Лера, прошу.
Не надо их втягивать. Перед Игорем мне будет ещё более стыдно, а у Леры с Владом своя семья, зачем им проблемы с такими отморозками, как Савельев? Подруга из-за меня не один раз попадала в неприятные и опасные ситуации. А что если бы Миксаев не влюбился в неё? Он бы уже сто раз тогда причинил ей вред, и моя роль, хоть и непреднамеренно, тоже в этом была.
– Хорошо, – Лера поджимает губы. – Но ты будешь держать меня в курсе.
Киваю. Но, конечно, не буду. Не нужно ей переживать за меня.
Лера рассказывает, что в Россию они с Владом вернулись чуть более года назад, а пять с половиной месяцев назад у них родилась малышка, и в Сочи к морю они приехали с родителями Микса, которые сейчас и остались в номере отеля нянчить внучку. Я так радуюсь этому, что снова не могу сдержать слёз.
– Мы назвали её Катерина, как родную маму Влада.
– Значит, тот браслет с буквой «К», что ты нашла в своей машине, имел отношение к его родной матери?
– Да, – Лера улыбается, вспоминая. – Я его, кстати, вернула ему только год спустя. Он обрадовался, потому что думал, что потерял его. Оказывается, эта подвеска на браслете действительно принадлежала его маме. Единственная вещь, которая осталась после аварии.
– Здорово!
– Ладно, давай, смывай макияж и наводи заново, – смеётся Лера, прикасаясь пальцами к моей щеке и показывая испачканные фаланги. – Петрушевский тоже должен подъехать. Ребята сегодня хотят выступить на сцене по старой памяти, хоть и не всем составом. И я с ними.
Эта новость радует несказанно. Ещё бы! Целый вечер на то, чтобы окунуться в счастливую беззаботную юность, вспомнить, каково это, ощутить тот прилив эйфории, слушая невероятный голос Миксаева и виртуозную игру Котика. Не Игоря Владимировича, а моего Котика.
________________________
** История Леры и Влада Миксаева – "Ты не сбежишь"
Глава 14.
В зал мы с Лерой возвращаемся минут через сорок. Захар Леонидович громко рассказывает анекдот, а Влад и Кот заливисто смеются. Замечаю, что к компании присоединился Петрушевский – их барабанщик, сидит в обнимку с Алиской. Я помню, они ещё тогда серьёзно встречались, наверное, поженились, как и Влад с Лерой.
Лера усаживается на диванчик к Владу, я умащиваюсь возле неё на краю. Я очень соскучилась за Лерой, но, может, моя радость была преждевременной? Я ведь лишняя здесь, в этой компании. То, что на мне не форменное платье официантки, не говорит ещё о том, что я вот так просто возьму и вольюсь, стану вести себя свободно и раскованно.
