Молодой человек, который всего несколько минут назад был сама
любезность, взглянул на нее с видом превосходства:
– Не сомневайтесь, мисс Бербенк, мы прекрасно знаем, кто вы
такая. Именно по этой причине мы так и поступили. Поторапливайтесь, идемте к
машине. Или вы предпочитаете путешествовать в фургоне для арестованных?
– Я должна позвонить своему адвокату! – потребовала Делла
Стрит.
– Конечно, конечно, – пробормотал офицер, – но нельзя же это
сделать отсюда? Вам не захочется, чтобы весь отель был в курсе ваших дел? В
управлении имеется телефон. Там у вас будет сколько угодно времени связаться
хоть с десятью адвокатами!
– Я желаю позвонить ему отсюда! – заявила Делла Стрит и
пошла к будке телефона. – Пускай хоть весь мир узнает о моих делах, мне это
безразлично.
Но офицер схватил ее за руку, дернул назад и повернул к себе
лицом:
– Ну что же, если вы настаиваете, то это арест.
Глава 14
Помещение в полицейском управлении освещалось единственным
окном, забранным решеткой. В нем находились видавший виды облезлый стол, около
десятка стульев, три большие медные плевательницы на резиновых ковриках. И
только.
Это была унылая комната, явно предназначенная служить одной
цели: ввергнуть человека в отчаяние. В ней ничто не радовало глаз. Люди,
которых содержали в этом помещении, уподоблялись скотине, обреченной на убой. Они
должны были покорно ожидать того часа, когда те, кто решает их участь,
соблаговолят ими заняться.
Делла Стрит и Кэрол Бербенк сидели за столом возле окна.
Напротив, в противоположном углу, между ними и дверью, устроился полицейский,
которому было поручено «не спускать с них глаз». Он уперся локтями в стол,
поставил ноги на перекладину, соединяющую ножки соседнего стула, и застыл,
повернувшись к ним довольно одутловатым профилем уже немолодого человека.
Прожитые годы сделали его равнодушным к женской красоте, а
долгая служба в полиции – абсолютно бесчувственным к человеческим горестям.
Было совершенно очевидно, что мыслями он далек от этого мрачного помещения,
составной частью которого сам является. Он отгораживал собой задержанных от
двери, в чем, собственно говоря, и заключались его обязанности. Мысли его были
заняты математическими подсчетами вероятности того, что в следующее воскресенье
он наверняка выиграет на бегах. И мечтами о том счастливом времени, когда он
уйдет на пенсию.
Однако эти приятные мысли то и дело прерывались
воспоминаниями о ссоре с супругой, которая произошла утром. Он не без зависти
думал, что у жены хорошо подвешен язык, что она ловко умеет нанести ему удар в
самое больное место, в то время как ему приходят на ум нужные выражения лишь
тогда, когда поезд ушел. В этом отношении у его жены был несомненный дар.
Да нет, черт возьми, она научилась всему у своей маменьки.
Он до сих пор не мог забыть скандалы, которые ему закатывала теща, умершая
десять лет назад. В то время Мейбл из кожи лезла вон, чтобы не допустить
вспышек гнева у матери. Тогда она не была еще такой бесформенной толстухой. В
молодости она обладала хорошей фигурой.
Ну, уж если говорить начистоту, то и он тоже здорово обрюзг.
«Потерял форму», как принято теперь выражаться, после того как перестал играть
в гандбол. Сейчас он уже забыл, как это случилось. Кажется, после того, как он
переболел гриппом, а потом изменилось время тренировок…
Неожиданно Делла Стрит заявила:
– Я настаиваю на своем праве воспользоваться телефоном.
Полицейский нахмурился, так как ее слова прервали ход его
мыслей.
Даже не повернув головы, он пробормотал:
– Когда они вас зарегистрируют, у вас будет время позвонить
своему адвокату.
– Я требую, чтобы мне разрешили связаться с ним прямо
сейчас!
Полицейский ничего не сказал. Он хмурился, пытаясь
припомнить, из-за чего же в конечном итоге он перестал заниматься гандболом.
Кажется, это было связано с его служебными обязанностями. Вроде бы это
произошло в то время, когда одна скандалистка накляузничала на капитана в связи
с якобы необоснованным арестом.
Делла Стрит все так же требовательно продолжала:
– Я настаиваю на своем праве связаться с мистером Перри
Мейсоном, который является и моим начальником, и моим адвокатом.
– Это вам не поможет, сестренка!
– Вы слышали мои требования. И мы еще посмотрим, поможет это
мне или нет. Я знаю, что по этому вопросу существуют определенные законы.
– Вы можете поговорить с лейтенантом.
– Хорошо, давайте я поговорю с лейтенантом.
– Он примет меня, когда будет готов.
– Он «примет вас»? Ну а нам-то что от этого?
– Извините, оговорился… Он примет вас, когда будет готов к
этому.
– Я готова сейчас и разговариваю не с лейтенантом, а с вами.
– Я всего лишь выполняю распоряжения.
Делла Стрит покачала головой:
– Вы можете оказаться в затруднительном положении. Мистеру
Перри Мейсону эта история очень не понравится.
– Мадам, лейтенанту ровным счетом наплевать, понравится это
Перри Мейсону или нет!
– А когда ему что-то не нравится, – не обращая внимания на
его слова, продолжала Делла Стрит, – он непременно реагирует должным образом.
Возможно, он предъявит обвинение именно вам.
Полицейский с грохотом опустил ноги на пол и повернулся,
чтобы посмотреть на Деллу.
– Мне? – переспросил он.
– Естественно.
– На каком основании?
– За отказ разрешить мне связаться с адвокатом, за то, что
вы не согласились без проволочек отвезти меня к судье.
– Обождите минуточку! Вы ведь не арестованы!
– Тогда на каком основании вы нас здесь держите?
– С вами хочет побеседовать окружной прокурор.
– А я не желаю с ним беседовать!
– Значит, вам не повезло!
– Вы хотите сказать, что я здесь в качестве свидетеля?
– Ну, отчасти. Расследуется преступление.
– Если я задержана как свидетель, – заявила Делла Стрит, –
вы должны предъявить мне судебное решение по соответствующему делу. Если же я
арестована, вы обязаны незамедлительно отвезти меня к судье.
– Вот мы как раз и ждем судью! – с улыбкой заявил полицейский.
– Можете поступать по-своему, – холодно заявила Делла Стрит.
– Но когда вам предъявят обвинение, не жалуйтесь и не говорите, что вас не
предупреждали, у вас вид человека, прослужившего много лет в полиции. Было бы
очень обидно, если бы вы сейчас сделали что-то такое, что лишило бы вас пенсии.
