– Ну, это личное дело каждого! К примеру, вам хочется
обвинить мисс Бербенк в попытке склонить человека к лжесвидетельству, однако он
сам этого не считает!
По залу прокатился смешок.
– Я не собираюсь препираться с адвокатом! – грубо выкрикнул
Бюргер. – Я все это докажу в свое время. А теперь я хочу снова вызвать
лейтенанта Трэгга. С разрешения суда, я вызывал его в прошлый раз, только чтобы
установить состав преступления.
– Хорошо, – согласился судья.
Трэгг снова поднялся на свидетельское место.
– Разговаривали ли вы, – спросил Бюргер, – в тот день, когда
было обнаружено тело Фреда Милфилда, с Кэрол Бербенк?
– Да.
– Где именно?
– В ресторане, известном как «Хижина Доба», если не
ошибаюсь, между Лос-Анджелесом и Кальбасом.
– Кто присутствовал при разговоре?
– Мистер Роджер Бербенк, один из обвиняемых, и Джон Эйвон из
лос-анджелесской полиции.
– Что было сказано?
– Обвиняемая Кэрол Бербенк заявила, что ее отец
присутствовал на политическом совещании, что при сложившихся обстоятельствах он
больше не должен держать это в тайне, ему следует сообщить, где он был и что
там происходило.
– Сказала ли она, что это совещание состоялось в мотеле
«Санрайз»?
– Ну-у, она дала это понять.
– Вы можете припомнить в точности ее слова?
– К сожалению, не могу. В то время я больше интересовался
Роджером Бербенком.
– Сделал ли Роджер Бербенк какие-то заявления в этой связи?
– Он сунул руку в карман и вытащил из него ключ от коттеджа
номер четырнадцать в мотеле «Санрайз».
– Утверждал ли он, что останавливался там?
– Во всяком случае, дал понять.
– Поскольку это заключение самого свидетеля, – сказал
Мейсон, – его следует вычеркнуть из протокола.
– Согласен, – подтвердил судья, – этот офицер – сотрудник
полиции. Давая свидетельские показания, он обязан передать точно, что было
сказано обвиняемым.
Трэгг усмехнулся:
– Он молча извлек из кармана ключ от коттеджа номер
четырнадцать в этом мотеле и протянул его мне.
– А после этого обвиняемый Роджер Бербенк отправился вместе
с вами в мотель «Санрайз» и опознал свою бритву, которая там находилась?
– Да.
– Можете приступать к перекрестному допросу, – заявил
Бюргер.
Мейсон вежливо улыбнулся:
– Кэрол Бербенк сообщила вам, что там находится бритва ее
отца?
– Да.
– А говорила ли она о том, что ее отец там находился?
– Ну, я не могу припомнить, сообщила ли она мне это именно в
таких выражениях, но она дала это понять.
– То есть вы сделали подобное заключение из того факта, что
там находилась бритва мистера Бербенка?
– Ну, отчасти да, если вам угодно это так сформулировать.
Мейсон опять улыбнулся:
– Совершенно верно, мне угодно это сформулировать именно
так… Сказала ли мисс Бербенк вам, что бритва ее отца находится в этом коттедже?
– Да.
– Вот именно! – воскликнул Мейсон. – Мистер Бербенк сказал
вам, что там находится его бритва, его дочь сказала то же самое. Вы обнаружили
там бритву и не предприняли ничего, чтобы проверить, так ли это на самом деле?
– Бритва и помазок были туда подброшены.
– Оставьте при себе свои догадки, лейтенант… Итак,
предприняли ли вы какие-либо шаги, чтобы установить, была ли это в
действительности бритва моего подзащитного Роджера Бербенка?
– Не-ет, я решил, что это его бритва.
Мейсон опять улыбнулся:
– Итак, Кэрол Бербенк сказала вам, что бритва ее отца
находится в мотеле, а Роджер Бербенк признал, что его бритва может быть там, вы
повезли его туда и нашли там бритву. После этого вы принялись запугивать его,
требуя сознаться, что он там был. Он же это отрицал, не так ли?
– Отрицал без всякого энтузиазма, по этой причине я решил,
что он лжет. И я вовсе не пытался его запугивать.
– Но он это отрицал?
– Не слишком уверенно, да.
– «Не слишком уверенно», «без особого энтузиазма», «вообще
без всякого энтузиазма», какая разница? Отрицал он это?
– Да.
– Я полагаю, – Мейсон обратился к судье, – что степень
«энтузиазма», с которым человек сделал свое заявление, является личным
моментом. Мы не можем это учитывать. Важно то, что человек заявил.
Судья Ньюарк кивнул, глаза у него задорно поблескивали.
– Продолжайте, мистер Мейсон. Суд все учитывает.
Мейсон вновь обратился к лейтенанту Трэггу:
– И мой подзащитный, Роджер Бербенк, сказал вам, что, если
вы спросите его публично, находился ли он в мотеле «Санрайз» накануне вечером,
он будет вынужден это отрицать. Это верно?
– Вообще-то верно, но сказал он это так, что я воспринял его
слова как признание того, что он там был.
– Понятно, – протянул Мейсон, – это было вашей собственной
интерпретацией сказанных им слов?
– Я именно так понял его слова.
– К счастью, лейтенант, мы должны судить о человеке на
основании сказанных им слов, а не на основании того, как они были вами поняты.
– Но его дочь, Кэрол Бербенк, в ресторане определенно
заявила, что ее отец был там.
– Извините меня, – покачал головой адвокат, – в это время я
тоже присутствовал там. Разве Кэрол не просто высказала предположение, что
политическое совещание могло проходить в мотеле «Санрайз» накануне вечером? А
потом она обратилась к отцу со словами, что ему пора заговорить и сообщить вам
точно, где он был, вместо того чтобы стараться защитить политическую карьеру
шишек из Сакраменто? Не так ли? И разве мой подзащитный после этого не полез в
карман своего пиджака и не вытащил ключ, который положил перед собой? Вы тут же
схватили этот ключ и увидели, что он от коттеджа номер четырнадцать в мотеле
«Санрайз»?
– Ну да…
– Мой же подзащитный Роджер Бербенк не говорил, что он там
был, верно?
– Но ключ-то он предъявил?
– После чего, уже вручив вам ключ, он посмотрел вам в глаза
и заявил, что, если вы спросите у него, был ли он накануне вечером в мотеле
«Санрайз», он станет это отрицать. Не так ли?
