– Ладно, – кивнул Мейсон, забирая листок. – А тут у меня еще
и примерная схема каюты и положения тела. Две позиции. Позиция номер один,
показывающая, где находилось тело, когда Милфилд ударился головой о порог, и
позиция номер два, где тело было обнаружено.
Не забывайте следующего: из-за наклона яхты тело должно было
скатиться в позицию номер два. Но когда наступило время следующего прилива, оно
не могло вернуться в позицию номер один. Единственное, что могло случиться, это
то, что яхта, оказавшись на высокой воде, приняла бы горизонтальное положение.
Поэтому тело, переместившись на позицию номер два, оставалось бы там. Если бы
его кто-то не передвинул. Вот, взгляните на мою схему.
Мейсон протянул ее Делле Стрит.
– Ну а что тебя не устраивает, Перри? – спросил Пол Дрейк.
Мейсон вздохнул:
– Ладно, начнем сверять эту схему с физическими факторами по
расписанию. Патологоанатом говорит, что не было никаких других ранений на теле,
из которых могло бы быть кровотечение, кроме раны на затылке, которую можно
именовать «фатальным увечьем». Итак, кровь имеется на пороге в позиции номер
один, и крови там порядочно. Кровь имеется также и возле головы убитого в
позиции номер два; на ковре имеются два совершенно отчетливых кровавых пятна,
соединенных вместе лишь несколькими отдельными каплями крови, которые
появились, когда тело скатилось вниз. Взгляните на схему.
Мейсон положил свой чертеж на подлокотник кресла так, чтобы
он был виден всем троим.
В течение нескольких минут Дрейк молча изучал схемы, потом
спросил:
– Ну и что тебе тут не нравится, Перри? Именно так и должен
был вести себя труп. Он бы спокойно лежал в одном положении до тех пор, пока
яхта не накренилась. Потом он покатился вниз до упора, где и был обнаружен.
– Хорошо, – сказал Мейсон, – теперь обратите внимание на то,
что яхта начала крениться в девять часов вечера в пятницу. Максимальный крен
был достигнут примерно в 10.30 вечера в пятницу же. Угол наклона свечи равен
семнадцати градусам, что говорит о том, что и яхта накренилась на столько же
градусов.
Значит, мы можем сделать кое-какие выводы, основываясь на
этих двух фактах. Лично я считаю, что наклон яхты на семнадцать градусов был
достигнут где-то вскоре после девяти часов, скажем, в 9.20. Не позднее девяти
тридцати. До 9.40.
Вот теперь давайте-ка сведем это все воедино, учитывая
заявление патологоанатома, что кровотечение, по его мнению, длилось не более
получаса.
Тело лежало головой к порогу передней каюты в одном-двух
дюймах от него. Я назвал это на схеме позицией номер один. А потом оно скатилось
в позицию номер два.
Если кровотечение продолжалось не более получаса, а кровь
имеется и у позиции номер один, и у позиции номер два, тогда мы вынуждены
сделать вывод, что убийство произошло приблизительно в 9.15 в пятницу после
того, как яхта начала крениться. Потом он покатился вниз до упора, где и был
обнаружен.
Дрейк пару раз кивнул:
– Это же подтверждается свечой.
– Совершенно верно, – согласился Перри. – Состояние свечи
указывает на то, что она горела минут двадцать, где-то от девяти вечера до 9.40
самое позднее. Возможно, от 9.20 или от 9.10.
– Стемнело гораздо раньше, – заметил Дрейк.
– Ты подошел к одному из самых загадочных обстоятельств
данного дела. Либо Милфилд сидел в каюте вообще без света, либо… имеется другое
объяснение, куда более правдоподобное. На этом же месте был прикреплен огарок
старой свечи. Милфилд зажег его, когда стемнело, а когда свеча полностью
сгорела, Милфилд отодрал остатки воска от стола и выбросил их за борт, зажег
новую свечу и…
– Господи, ну конечно же, Перри! – воскликнул Дрейк. – Тогда
все увязывается. Милфилд зажег новую свечу, когда на яхту прибыл убийца. Минут
этак за пять до его появления.
– Правильно. В таком случае можно определить время убийства
почти с математической точностью, верно, Пол?
Дрейк кивнул.
– Но, – напомнил Мейсон, – стычка Милфилда с Бербенком
произошла около шести часов вечера. Кэрол помчалась в яхт-клуб, как только про
это услыхала. На яхте она оказалась в самом начале восьмого, во всяком случае,
до восьми. Яхта стояла неподвижно на ровном киле. Тело лежало в позиции номер
один. Она мне в этом поклялась.
– Перри, девица врет! В отношении времени. То, что говорит
она, невозможно!
– Так-то оно так, все совпадает… Кэрол Бербенк лжет. Она
должна была подняться на яхту уже после девяти… А свечу либо зажег убийца, либо
она сама. Не исключено, что свеча была зажжена уже после того, как было
совершено убийство, а убийца исчез.
– Не слишком правдоподобно, учитывая тот факт, что старая
свеча была удалена, – сказал Дрейк.
– Да, не очень правдоподобно, – согласился Мейсон, – и все
же это возможно.
– Провалиться мне на этом месте, Кэрол Бербенк лжет!
– Не спеши… Сейчас я сообщу тебе кое-что, подтверждающее
слова Кэрол.
– Что именно?
– Место кровавого следа. Он оставлен как раз по центру
ступеньки сходного трапа. А это говорит о том, что яхта была на ровном киле,
когда оставили след. Ну, как ты это объяснишь, Дрейк?
Дрейк почесал затылок.
– Проклятие, Перри! Мне это не объяснить. Это вообще не
укладывается в общую картину.
– Кровавый след показывает, что Кэрол говорит правду. С
другой стороны, свеча говорит, что Кэрол лжет. Лужи крови тоже подтверждают,
что она лжет.
Согласно теории приливов, убийство просто не могло произойти
ранее девяти часов.
К тому же, когда расследуешь дело об убийстве, нельзя
забывать о том, что убийца обязательно врет. Но случается, что лгут и некоторые
свидетели, так что не всем показаниям можно безоговорочно верить.
– А не могло получиться так, что этот след ноги был
сфабрикован? – спросила Делла.
– Я задавал себе этот вопрос. Допустим, что девушка, которая
кое-что знает о приливах и отливах и не теряется в экстремальных ситуациях,
сообразила, что по той или иной причине надо, чтобы считалось, что убийство
произошло гораздо раньше, чем на самом деле. На борту яхты она была в то время,
когда яхта уже накренилась, но она знала, что, если оставить кровавый отпечаток
своей туфли в самом центре ступеньки, это покажет, что яхта была на ровном
киле.
– Перри, теперь ты говоришь дело! А Кэрол – девушка
находчивая и решительная.
Мейсон произнес почти мечтательно:
– Я не имею права на ошибки и даже на простые просчеты. Я
обязан попасть в яблочко имеющимся в моем распоряжении единственным выстрелом.
Патологоанатом говорит, что интенсивное кровотечение не могло длиться более
получаса. А на полу две лужи крови. Одна в позиции номер один, другая в позиции
номер два. Получается, что убийство произошло где-то около 9.20. Этот кровавый
след – единственное, что противоречит выводу. Я обязан разобраться, в чем тут
дело, как он там оказался, когда и почему.
