Джорджи подошла к окну и взглянула на политую дождем подъездную дорожку. Хотя было уже далеко за полночь, перед воротами были припаркованы две машины. Это папарацци несли вечную вахту, молясь о выигрышном снимке, который принесет им состояние.
Поскольку в департаменте здравоохранения знали имена тех, кто по глупой случайности попал в карантин, утечка произойдет очень быстро. Им придется выпустить пресс-релиз.
«Старые проблемы забыты. Отныне все мы — одна большая счастливая семья».
Ланс наконец получит то, чего добивался: видимость того, что Джорджи его простила.
Джорджи прислонилась щекой к оконной раме, гадая, каково это — всю жизнь говорить только правду. Но для этого она выбрала неправильный город. Голливуд построен на иллюзиях, фальшивых фасадах и улицах, ведущих в никуда.
За спиной хлопнула дверь. Джорджи услышала привычное позвякиванье кубиков льда и уловила запах дождя.
— Послушай, я не хотел, чтобы так обернулось, когда приглашал ее в дом. Прости. Мне очень жаль.
Искреннее извинение Брэма немного охладило ее гнев.
— А чего ты, собственно, ожидал?
— Да пойми же, я был зол.
Он говорил тихо, поглядывая на стену, отделявшую их от незваных гостей в соседней комнате.
— С чего это вдруг ему взбрело в голову вломиться сюда! И меня так достала вся эта идея с Джейд, сидящей в машине и картинно жалеющей тебя, потому что ты, по ее мнению, так убита и уничтожена их великой любовью, что не находишь мужества глянуть ей в гребаные глаза!
Что же, в такой интерпретации…
Но его властность, так похожая на отцовскую манеру командовать, выводила Джорджи из себя.
— И все равно решение принимать должна была я, не находишь?
— Но ты же не собиралась его принимать. — Он стал расстегивать влажную белую рубашку. — Мне надоело видеть, как ты пасуешь каждый раз, когда упоминают ее имя. Где твоя гордость? Перестань верить, что она лучше тебя.
— Я не…
— Веришь. Да, в некоторых вопросах Джейд, Может быть, лучше — например, куда лучше тебя умеет отбивать чужих мужей, но, Джорджи, ее внешность, характер и поступки не имеют к тебе ни малейшего отношения. Пора повзрослеть и жить счастливо в собственной шкуре.
— Ты советуешь повзрослеть? Мне?!
Но он еще не закончил терзать ее:
— Джейд и Ланс были созданы друг для друга. Он подходит тебе не больше, чем…
— Чем ты?
— Именно.
Он жадно глотнул виски.
— Спасибо за психоанализ.
Джорджи схватила халат и ночнушку, приготовленные заранее, и отправилась в ванную переодеваться. Но втайне должна была признать, что Брэм пытался защитить ее и по некоей извращенной логике посчитал, что поступает правильно, приглашая Джейд в их дом. Как он мог предвидеть последствия?!
Выйдя из ванной, Джорджи увидела растянувшегося на постели Брэма. Он был в одних трусах. Их белизна контрастировала с загорелой кожей. Одеяла были откинуты. В руках Брэм держал книгу. Что за странное зрелище! Но еще больше ее удивило то, что он был в очках. Джорджи оцепенела от неожиданности:
— Что это?
— Ты о чем?
— Ты носишь очки?!
— Только для чтения.
— У тебя есть очки для чтения?
— А что в этом плохого?
— Татуировки не предполагают наличия очков для чтения.
— Когда я сделал татуировку, у меня еще не было очков.
Он снял очки и оглядел ее футболку и голубые пижамные штанишки.
— А я надеялся, что ты наденешь те штучки из «Провокатив».
— Даже если бы у меня было настроение, чего определенно не имеется, я не стала бы этим заниматься, зная, что те двое спят в соседней комнате.
— Ты права.
Брэм встал и потянул ее в ванную, где закрыл и запер дверь.
— Больше проблем нет?
— Я все еще готова тебя разорвать.
— Понимаю. Это, наверное, потому, что мои извинения были недостаточно искренними, — сказал он и стал ее целовать.
Глава 18
Джорджи ненавидела фильмы, где герой, желая заставить героиню забыть о том, как она гневалась на него, старается зацеловать ее до умопомрачения. Она вовсе не собиралась так легко отрешиться от своих обид, но не отказываться же от столь приятного способа отвлечься!
Поэтому она вложила в поцелуй все свое раздражение. Впилась ногтями в его голые плечи и запустила зубы в губу. Надавила коленом на…
— Эй, осторожнее, — пробормотал Брэм.
— Заткнись и отрабатывай свое содержание, — приказала Джорджи.
Но не успела она оглянуться, как ее пижамные штанишки были спущены до щиколоток.
Джорджи вцепилась в резинку его трусов, но стянуть не смогла. Брэм сам разделся и ногой отшвырнул в сторону свои трусы. Джорджи увернулась от него и вошла в застекленную душевую кабину. Превращать любовные игры в борьбу характеров ей не хотелось — это верный способ усложнять и без того непростые отношения.
Брэм вошел в кабинку следом за Джорджи. Она молниеносно стащила футболку.
— Включи воду на полную мощность!
Его не нужно было просить дважды, и вскоре по их телам уже били горячие струи.
Мужчина и женщина. Один душ. Хоть бы Ланс услышал и понял!
Но тут Брэм принялся намыливать ее, и Джорджи мгновенно забыла о Лансе. Грудь, бедра, ноги. Брэм ничего не пропустил.
Она взяла у него мыло и оставила собственные скользкие завитки на его теле.
— Ты убиваешь меня, — простонал он.
— Ах, если бы только… — хихикнула она и передвинула руку ниже, на то место, где прикосновения имели наибольший эффект.
Омываемые водой, они забыли о времени. Брэм опустился на колени и стал ласкать ее языком и ртом. И когда она почувствовала, что вот-вот разлетится на молекулы, он прижал ее к жесткой мокрой стене, поднял и насадил на себя. Джорджи вцепилась в его плечи и уткнулась лицом в шею. Задыхаясь и глухо вскрикивая, они задвигались в едином ритме и вместе оказались на гребне волны.
— Ничего не говори, — сказала она потом. — Я заплатила за это немалые деньги и не хочу, чтобы ты все испортил.
Брэм укусил ее за шею.
— Нем как рыба.
Несмотря на всю решимость держаться до последнего, Джорджи в конце концов оказалась в его постели. Она ворочалась и металась всю ночь. Брэм же все это время мирно спал, если не считать второго раунда секса, который она, кажется, затеяла сама, но исключительно затем, чтобы избавиться от бессонницы. Однако потом Брэм мгновенно заснул, спал как ребенок, а вот ей не повезло. Наконец Джорджи осторожно выбралась из постели и пошла с его недопитым стаканом виски в свой уголок, где уселась в удобное глубокое кресло и залюбовалась игрой теней на стенах.
