Боль постепенно сменялась гневом. Пора дать ему понять, что больше она не позволит управлять своей жизнью в тщетной надежде, что отец соизволит бросить ей крошки искренней привязанности. Прошлый месяц сделал ее другим человеком. Она натворила ошибок. Но это ее ошибки и никого другого не касаются.
— Ты не уговоришь меня на эту встречу, — решительно бросила она, не обращая внимания на бешеный стук сердца. — Я ее отменила.
Неужели у нее хватит смелости стоять на своем, или она снова позорно капитулирует?
— Ты о чем?
В горле Джорджи застрял комок, однако она быстро заговорила, с трудом выталкивая слова:
— Даже если Гринберг предложит мне роль, где мое имя будет написано перед названием фильма, я не соглашусь. Отныне я снимаюсь только в тех фильмах, которые интересны мне, а если тебе не нравится, что же… очень жаль. — Она громко сглотнула. — Не хочу обижать тебя, но так больше продолжаться не может. Вы с Лорой постоянно принимаете решения за моей спиной, а это недопустимо.
— Джорджи, это безумие.
— Я благодарна за все, что ты для меня сделал. И знаю, что ты желаешь мне добра и хочешь для меня блестящей карьеры. Но то, что хорошо для моей карьеры, не всегда хорошо для меня.
О Господи, только бы не заплакать! Нужно держаться сухо и деловито. Как обычно держится с ней отец.
Джорджи постаралась черпать силы в новообретенной решимости.
— Я хочу, чтобы ты отступил в сторону. Я сама позабочусь о себе.
— Отступить в сторону?
Она судорожно закивала.
— Понимаю. — На красивом лице отца не отразилось и тени эмоций. — Да… понимаю.
Она ждала холодности, снисходительности, уничтожающих аргументов. Их связывала только ее карьера. Без нее они чужие люди. Если она и дальше будет стоять на своем, между ними не останется вообще никаких отношений. Какая ирония! Полчаса назад она впервые за долгое время чувствовала себя свободно в обществе отца и вот сейчас должна потерять его навсегда. И все же она не спасует. Слишком жестокий урок она получила в браке с Лансом. Теперь она свободна от бывшего мужа. Настала пора освободиться от отца.
— Пожалуйста, пап… попытайся понять.
Он даже глазом не моргнул.
— Мне тоже жаль, Джорджи. Жаль, что дошло до такого.
И на этом все. Он ушел. Без единого слова. Ушел в гостевой домик, чтобы собрать вещи. Ушел из ее жизни.
Джорджи с трудом сдержала почти неодолимый порыв броситься за ним и потащилась наверх. Брэму, должно быть, было ужасно лень идти к себе в офис, поэтому он устроился у нее на диване, положив ногу на ногу и что-то чиркая на одном из планшетов Эрона. Джорджи остановилась в дверях.
— Кажется… я уволила отца.
Брэм поднял глаза:
— Кажется или точно?
— Я…
Она бессильно обмякла, схватившись за дверную ручку.
— Что я наделала!
— Ты просто повзрослела.
— Больше он никогда не захочет общаться со мной. А кроме него, у меня никого нет.
Джорджи выпрямилась. Все это ей осточертело!
— Я увольняю и Лору. Прямо сейчас.
— Вот это да! Кровавая баня Джорджи Йорк.
— Считаешь, я делаю ошибку?
Брэм отложил планшет.
— Думаю, ты не нуждаешься в чужих указаниях относительно того, как строить свою карьеру, и вполне способна делать это сама.
Джорджи была благодарна Брэму, но втайне хотела, чтобы он возразил ей… или согласился. Не был так равнодушен.
Он молча наблюдал, как она тянется к телефону. Ее тошнило. Кружилась голова. Она боялась, что ее вырвет. Впервые в жизни ей приходилось кого-то увольнять. Обо всем всегда заботился отец.
Лора сразу подняла трубку.
— Привет, Джорджи. Я как раз хотела вам звонить. Я не слишком рада отмене встречи, но пришлось это сделать. Думаю, вы сами должна завтра позвонить Ричу и…
— Да, обязательно. — Она уселась в офисное кресло Эрона.
— Лора, мне нужно вам кое-что сказать.
— Вы здоровы? У вас какой-то странный голос.
— Все в порядке. Но…
Джорджи невидящими глазами уставилась на стопку бумаг.
— Лора, я знаю, мы долго работали вместе, и я ценю все, что вы для меня сделали, но… — Она потерла лоб. — Я должна вас уволить.
— Уволить?
— Мне… мне нужно кое-что изменить.
Она не слышала шагов Брэма, но он стал осторожно поглаживать ее по спине.
— Я знаю, как трудно иметь дело с моим отцом, и не виню вас… правда не виню, но мне нужно… все начать сначала. С агентом, которого я найду сама.
— Понимаю.
— Мне… мне необходимо твердо знать, что я сама принимаю решения. И что с моим мнением считаются.
— Забавно. — Лора сухо рассмеялась. — Да, мне все ясно. Дайте мне знать, как только найдете нового агента. Я постараюсь как можно скорее передать ему дела. Удачи, Джорджи.
Лора повесила трубку. Никаких просьб. Никаких сцен. Джорджи снова стало плохо. Так плохо, что она припала лбом к столешнице.
— Как все это несправедливо! Отец устанавливал правила, я им следовала, а расплачиваться пришлось Лоре.
Брэм взял у нее трубку и положил на рычаг.
— Лора знала, что у нее ничего не получается. И должна была бы что-то предпринять, но ничего не сделала.
И все же…
Джорджи уткнулась лицом в руку.
— Прекрати. — Брэм сжал ее плечи и встряхнул. — Не сомневайся в себе.
— Тебе легко говорить. У тебя репутация человека безжалостного.
Она медленно встала.
— Мне очень нравится Лора, и, возможно, она была бы идеальным агентом для тебя. Если бы не взяла на себя роль служанки двух господ.
— Отец больше не захочет меня знать.
— Ну уж нет, такого счастья ты не дождешься.
Он присел на край стола.
— Итак, что стало причиной ядерной зимы Джорджи Йорк?
— Папа вдруг захотел поиграть в карты. А в бассейне брызгал на меня водой.
Она пнула корзину для мусора, но добилась только того, что больно ушибла большой палец ноги и рассыпала по ковру мусор.
— Черт бы все это побрал! — буркнула она и принялась собирать мусор обратно в корзинку. — Помогай, пока Чаз не увидела.
Носком туфли Брэм подтолкнул к ней комок бумаги.
— Позволь спросить кое о чем… из чистого любопытства: твоя жизнь всегда напоминала крушение поезда или мне довелось стать свидетелем особенно тяжкого периода?
