По дороге домой я гнала машину по полной, при этом все еще всхлипывая. Я все не могла выплакать эту боль, которая давила мне на грудь, поэтому я вскоре не выдержала и остановила машину. Я заглушила мотор и теперь дала полную волю слезам. Я помню, как я буквально кричала от причиненной мне боли. Кричала громко на всю машину и даже немного сорвала голос. Я хотела, чтобы поскорее мне стало легче, и боль ушла, но легче никак не становилось… Дикая истерика продолжалась примерно час, а потом я уже просто выбилась из сил.
Я взглянула на окружавшую меня местность. Деревья вокруг трассы почернели от сгущающихся туч на небе. Собирался пойти дождь, будто под стать моему настроению и состоянию. Я вяло посмотрела на заднее сидение, где лежали сумки с выпивкой и продуктами. Я подумала, что неплохо было бы выпить и успокоиться и плевать на все и всех. Но когда я сделала глоток шампанского, меня вывернуло наизнанку. Я быстро толкнула дверь и упала на землю около трассы. Все мое тело исходило в конвульсиях, а желудок сжался в комок. После минутного приступа полилась рвота. Глаза мои заслезились, а лицо стало вначале красное, а затем побелело как полотно.
"Да что со мной твориться?!" кашляя, спросила я и быстро забралась в машину. Меня начало трясти…
В дальнейшем у меня был будто провал в памяти. Я не помню, как я добралась до дома и за сколько даже времени. Где я останавливалась, что ела… По-моему я вообще не ела ничего и после приезда домой тоже. Я рассказала маме все, чего раньше никогда не делала. В то время ближе и роднее мамы, казалось, на свете никого нет, и никто так не понимает меня, как она. Я ей рассказала о нашем первом разе в плане секса, как познакомились и о его измене… Я высказала ей все до мельчайших подробностей. Мне так хотелось излить всю боль из моей души этому родному человеку. Мама слушала меня и утешала. Говорила, что любит меня и никогда не бросит и что со временем мне станет легче. Но с каждым днем мне было только хуже.
Он звонил мне… Очень много раз. Моя почта в интернете была завалена письмами от него. Телефон раскалился от звонков. А с каждым прочитанным письмом мне было невыносимо больно и слезы лились ручьем, пропитывая соленой водой раны на моей душе… Саша мучил меня так неделю, потом я не выдержала и взяла трубку, прокричав то же самое, что и в день моего отъезда из Самары.
"Не прекратишь мне звонить, покончу с собой!"
И это подействовало, а может быть, ему просто надоело меня уговаривать вернуться и простить его. Он признался мне, что действительно переспал с Олесей, но отговаривался тем, что был сильно пьян и ничего не помнил. Как можно было не помнить, что ты делал, я не понимала. Со мной такого никогда не было, и я не представляла себе такого. На этом наши отношения были закончены навсегда, хоть я и любила этого человека больше жизни. Предательство я простить не смогла…
У меня была жуткая депрессия. И ни мама, ни Марина, никто не мог мне помочь справиться с ней. Я помню, как я неподвижно лежала целыми днями на своей кровати, закутанной в плед, и плакала. Часами напролет. Глаза мои просто превратились в красные щелки, они так опухли. Есть, я ничего не могла и не хотела и когда через два дня после приезда из Самары я ни съела, ни крошки, мама испугалась. Папа хотел пригласить психолога, но мама отвергла и поговорила со мной сама. Это мало чем помогло, но все же её слова пролились, словно бальзам на душу. Теплые и душевные материнские слова с любовью и заботой, которой так мне не хватало. Мама убедила меня, что это не конец света, и убивать свой организм не нужно из-за этого. Потом пришел Марат и сказал, что директор рвет и мечет из-за моего отсутствия на работе. Необходимо было продолжать съемки и ходить на учебу, но мне так не хотелось. Мне хотелось в тот момент закрыться навсегда в своей комнате и лежать там вечно, чтобы меня никто не тревожил. Быть одной без этого жестокого мира.
Но контракт есть контракт и директору и всем остальным было плевать на мое душевное состояние. Меня еле как привели в достойный вид, и я снова, надев счастливую маску, фальшиво улыбалась на камеру. Но даже работа, которую я так любила раньше, не могла восполнить ту пустоту в моей душе, которая образовалась после ухода из моей жизни любимого человека. Когда, наконец, настали выходные, всего пол денечка я вновь рухнула в свою постель, укутавшись пледом, будто защитившись им от всего. Меня трясло, и я не могла согреться. От еды меня тошнило, я не знала, что мне делать. Я теряла вес на глазах.
Мама заключила, что я заработала анорексию и хотела вызвать врача на дом. Но вначале решила посоветоваться с Ольгой. Когда она услышала все вышеперечисленные симптомы, то сразу же сообщила, что выезжает ко мне. Когда Оля приехала, она мигом вошла в мою комнату и велела нас двоих не беспокоить. Я вяло реагировала на её вопросы. Мои глаза вновь наполнялись слезами, и хотелось разрыдаться. Поэтому, я хотела, чтобы Ольга побыстрее ушла и оставила меня одну.
«Мои вопросы тебе покажутся странными, но ты отвечай на них честно ладно?» спросила меня неожиданно Оля.
«Хорошо, но все зря, у меня просто сложный период, депрессия… Все вскоре пройдет» успокоила её я, но Оля была настроена решительно.
«Мама сказала, что тебя тошнит от еды, скажи, давно это началось? И от какой конкретно?»
Я задумалась. Тошнить меня начало еще до поездки в Самару. Но эта дотошность с вопросами меня достала.
«Примерно более трех недель назад и тошнит меня чаще по утрам и вечером, не обязательно от еды» ответила я. Я заметила, как Оля поменялась в лице. Видимо, диагноз она уже знала.
«Низ живота болит?»
«Иногда да. Оля, послушай все эти вопросы ни к чему у меня просто обычная депрессия! Мне парень изменил, конечно, я не захочу, есть, и пить и т.п. Мне вообще ничего не хочется. А если мне и нужна помощь, то извини меня, то не твоя, а психолога. Да, да я признаю, что мне нужен психолог, потому что мне действительно душевно плохо и это чувствуется и физически. У меня даже критических дней нет из-за того, что мой организм переживает глубокое душевное потрясение!» сорвалась я.
«Что ты сказала про критические дни?»
«Что у меня их нет из-за глубокого…»
Оля перебила меня, не дав мне сформулировать фразу.
«Насколько у тебя задержка?»
«Не знаю, я не помню точной даты…»
Оля вздохнула и стала рыться в сумке, ища что-то.
«Тебе не психолог нужен, а осмотр у гинеколога. Ты беременна, Полина»
Я поднялась на кровати. Когда мне это говорила Марина, я не поверила, но когда тебе об этом говорит врач… Я насторожилась, и губы мои задрожали. Все же частичка моей души надеялась, что это неправда.
«Этого не может, быть… Может у меня анорексия?»
Ольга достала из сумки тест на беременность и протянула мне его.
«Я думаю, тест только подтвердит мои слова. Желательно утром. Пользоваться умеешь?»
Я взяла в руки тест и не знала, что и сказать и что думать. А что будет, если Оля права и я жду ребенка от Саши? Хотя я уже сама знала, что Оля была права, а когда я сделала тест, то убедилась в этом окончательно. На тесте было две розовые полоски… Я была беременна.
